Пора предательства - Дэвид Кек

Эти твари смотрели на Дьюранда и видели все. Его положение, все самые безумные вещи во всем мироздании. Видели его предательство. И предательство Конзара. Каким-то уголком сознания Дьюранд гадал во тьме о старой истории Бруны, влюбленного времен Перворожденных на заре мироздания. Друг ли предал его — или же он предал своего друга. И еще — он повел свой народ на войну. Быть может, первым из всех. Не в том ли заключалась его судьба?

Дьюранд слышал, как чудовище ползет вслед за ним по стенам. И при каждом его шаге с неба сыпались хлопья сажи.

Впереди раздался какой-то стук. Дьюранд живо представил себе высокую закрывающуюся дверь и запирающую ее цепочку.

— Погодите! — воззвал он.

— Давным-давно я был королем над людьми этих берегов! Они отправляли мне первенцев и человеческих, и звериных. Прохладные тела, дабы освежить меня во тьме. Быком прозвали меня ваши сыновья Аттии, и вы посылаете мне быков, нашпигованных стальными стрелами. Но ты по крайней мере более не будешь насмехаться надо мной. Победоносный Бык их сражений! Ты, породивший страдание, что я обещал!

Дыхание твари било в ноздри Дьюранда. Молодой рыцарь пустился бежать по улице — но никакой двери там не оказалось. Он видел лишь разрушенные Закатные врата да обугленное изваяние Безмолвного Короля Небесного, лежащее убогой черной грудой среди пустых шатров беженцев. Как они сражались здесь!.. Дьюранд вспомнил ту победоносную вылазку, скачку к башне Гандерика, миг пред воротами замка.

Повернувшись, он увидел, как чудовище выступает из переулка — точно выползающий из бочки человек: огромные плошки глаз широко раскрыты, бычий череп источает зловоние, кривые, точно свиные ребра, зубы сверкают…

И даже отступая, Дьюранд слышал, что цепочка еще раскачивается: тук… тук… тук… Мысли его ухватились за этот звук с отрешенностью умирающего. Чудовище выпрямилось во весь рост — гнилостный король местных берегов. И Дьюранд наткнулся на каменного Небесного Короля — задел его кончиками пальцев.

* * *

Он очутился где-то совсем в иной месте.

Тук.

Теперь, когда наконечник посоха застучат по камню, Дьюранд наконец узнал этот звук. Однако сам он находился уже не там, где был. Легкое прикосновение к опрокинутому изваянию унесло его из города, от черных улиц. Теперь Дьюранд стоял на лесной тропе под высоким вязом. А над ним нависал Странник: руки духа безвольно висели тряпьем больших дорог, скелет — костями погибших в придорожных канавах. Этого великана Дьюранд видел во тьме за святилищем — терпеливого, ждущего своего часа. Поля широкой паломничьей шляпы словно бы вырезали из небес огромный круг. Дух с тяжким скрежетом нагибался все ниже, спутанная узлами борода болталась у него на груди.

— Вот ты и снова на перепутье.

Дьюранд покачал головой, машинально притрагиваясь к обритой макушке, на которой успела отрасти короткая щетина. Немало времени прошло с тех пор, как в колодце родного замка в Коле он впервые встретился с этим созданием. Вспомнил он и вопросы, что задал тогда у воды — и обещания духа.

— Сколько всего ты наобещал мне! — С его губ сорвался слабый смешок.

— Так было всегда, — пророкотал Странник.

— Я хотел найти себе место — после того, как лишился места, что считал своим. И наверное, еще хотел успеха. Тогда казалось, все это так далеко от меня. И еще, хотя спросил я про семью, на самом деле я гадал, захочет ли хоть одна женщина связать свою судьбу с нищим бродягой. — Он выпрямился. Горело вывихнутое плечо, на лице еще не зажили отметины от честолюбивых устремлений Конзара. Болело куда сильнее, чем он готов был признать. — Что тогда стало со всем этим?

Странник медленно выпрямился, застилая собой небо.

— Все осуществилось.

Дьюранд поднял голову и заглянул в глаза Странника — один яркий и второй непроглядно-черный. И сжал кулаки.

— Для меня это совсем не шутки.

— Разве не победил ты в Редуиндинге и Тернгире? Не избран Быком на празднестве в Акконеле? Разве не ты принес своему войску победу в Акконеле и Ферангоре и дважды переплыл озеро, чтобы спасти город?

— Ты всерьез…

— Ты жаждал места. И славы. — Узловатые ладони древнего духа зашелестели на раздвоенном наконечнике посоха. — И встретить красавицу…

— Твои обещания стоят еще меньше, чем молчание твоего брата.

Раздался сухой шелестящий вздох — это Странник втянул в себя воздух.

— Равновесие издревле таково, и все мы связаны единым законом. Воинство Небес — Воинство Преисподни. Движение вверху порождает отклик внизу. Хотя я мог бы возвести тебя на герцогский трон, Силы Тьмы низвергли бы тебя. Прямое слово искажается.

— И потому меня угощают кривыми шепотками… Я спрашиваю — что твои шепотки дали мне? Если у меня и были крохи удачи, пусть жалкие и никчемные, то что у меня осталось теперь? Чего ты от меня хочешь?

— Я стою на перекрестках, — отозвался Странник. — Большинство слышит лишь стук моего посоха. Но на тебя возложено слишком много.

Дьюранд в отчаянии опустил взгляд.

— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты хочешь поглумиться надо мной, помучить меня…

Гигант взревел, как все моря мира, вместе взятые. Ударил посохом в небосвод — и свет этого удара полыхнул от горизонта до горизонта. Дьюранд понял: он слишком много позволил себе пред лицом подобной силы.

— Пусть Воинство поступает как знает, а я отвечу тебе! Что со мной станет? Что мне делать? Вопросы, ответы — они эхом отражаются от сердца к сердцу, во все века. Они неизменны.

В горах за много лиг от лесной тропы неслись по склонам ледяные лавины. Странник ударил посохом о землю, и Дьюранд упал, вжимая лицо в землю.

— Как живой человек может не задаваться вопросами?

Дьюранд услышал скрип, подобный скрипу рассохшегося корабля — Странник снова наклонялся.

— Ответы не меняются. О, дитя снов моего брата! Слава, любовь… — Дьюранд по-прежнему лежал на земле, а воздух вокруг наполнился запахами корней, камней и холодной воды. — Все это вместе, и каждое по отдельности — будет твоим.

И великан исчез, растаял в громовом шелесте листьев.

— Неужели мне суждены лишь одни бесплодные урожаи? — прошептал Дьюранд.

Когда он набрался храбрости поднять голову, Странника уже не было и в помине.

* * *

В мироздание его вернул голос Дорвен. Над лесной тропой зазвучала знакомая нота. Зов девушки, казалось, принес с собой эхо каменных стен, где даже ветер был полон хлопанья шатров и звона растяжек. В голосе Дорвен слышались отзвуки утреннего пения малиновок.

— Дьюранд? — прошептала она.

И он улыбнулся от счастья глядеть в человеческое лицо, а не в лицо перевернутого идола.

— Где ты был?