Вселенная сознающих - Фрэнк Герберт

Важно: Макки на самом деле ее любит. Она оценила эту эмоцию во всей ее сложности, в том виде, в каком ее испытывали в Конфедерации сознающих. Прямой поток избранных эмоций чаровал ее. Такие эмоции ни в коем случае нельзя подавлять!

В этом творческом обмене они сплелись в интимный тесный клубок. Это была чистая сексуальность без ограничений.

Чрезвычайный агент, наслаждаясь удивлением Джедрик, вдруг отчетливо вспомнил тот момент, когда Трия предположила, что Джедрик и Макки – любовники. Эротическая любовная волна охватила Макки, и благодаря этому ощущению он осознал, что остался в своем старом теле.

Джедрик, понимая долгий поиск Макки женщины, которая могла бы дополнить его, вдруг почувствовала, что ее удивление переродилось в желание показать ему, что готова дополнить его. Когда она повернулась к нему, выпустив из руки холодный стержень, который перестал светиться после смерти Пчарки, она вдруг ощутила себя в теле Макки заглядывающей в свои собственные глаза.

Макки едва не задохнулся от такого же зеркального ощущения.

Потом они совершенно внезапно оказались каждый в своей плоти – Джедрик в женской, Макки – в мужской. Они с упоением бросились исследовать это новое ощущение, снова поменявшись плотью, потом еще и еще. Эротика была забыта. Новая игра захватила их.

Мы можем выбирать пол/тело по желанию!

Это было далеко за пределами калебанов и тапризиотов, далеко за пределами медленного смещения эго пан-спекки между индивидами одного родового гнезда, одного клана.

Они знали источник этого странного дара, даже снова упав на кровать, довольные тем, что каждый из них снова был в своем привычном обличье.

Спящее чудовище.

Этот дар был одновременно и колюч. Он был похож на урок, который любящие родители иногда преподают своему чаду, когда считают его достаточно зрелым. Но они сейчас ощущали прилив жизненной силы, понимая, что теперь источник их энергии практически неисчерпаем.

Это благоговение было прервано сильным стуком в дверь.

– Джедрик! Джедрик!

– Что случилось?

– Здесь Брой. Он хочет говорить с Макки.

Они буквально вылетели из кровати.

Джедрик бросила взгляд на Макки, зная, что от него у нее нет тайн, что все свои мысли они делят пополам. Опираясь на это сверхъестественное взаимопонимание, она отвечала за них обоих.

– Он не сказал, о чем собирается говорить?

– Джедрик…

Они оба узнали голос самого верного адъютанта и уловили в нем страх.

– … уже почти полдень, но на небе нет солнца. Бог потушил солнце!

– Нас запечатали…

– … чтобы скрыть уничтожающий взрыв.

Джедрик открыла дверь и едва не столкнулась с испуганным адъютантом:

– Где Брой?

– Здесь, на командном пункте. Он пришел один, без охраны.

Она посмотрела на Макки:

– От нашего имени говорить с ним будешь ты.

Брой ждал возле карты с нанесенным на нее положением. Охрана стояла рядом, не спуская глаз с Броя. Он обернулся, когда вошли Макки и Джедрик. Макки заметил, что тело Броя раздуто от скопившихся семенных соков. Это тревожный сигнал для говачина.

– Каковы ваши условия, Макки?

Брой говорил гортанно, с одышкой.

Лицо Макки оставалось по-досадийски непроницаемым, но он подумал: Брой подозревает, что это он, Макки, ответственен за темноту. Он в ужасе.

Чрезвычайный агент взглянул на непроницаемую черноту за окнами и заговорил. Об этом говачине ему рассказала Джедрик, которая хорошо его знала. Брой был изощренным и умным политиком и окружил себя подчиненными под стать. Он был профессионалом с большой буквы и умел читать мысли и чувства людей за непроницаемым досадийским фасадом. В окружение Броя не попадали те, кто не обладал этим даром. Все остальные занимали второстепенные посты и должности. Он был, если можно так сказать, законченным досадийцем, и человеческого в нем было, пожалуй, столько же, сколько и говачинского, потому что, несомненно, когда-то он носил человеческое тело. Но по происхождению, и в этом тоже не было никаких сомнений, он был говачином.

– Вы нашли меня по запаху, – сказал Макки.

– Великолепно.

Брой просиял. Он не ожидал такого досадийского поведения от Макки, такого спокойствия и владения эмоциями.

– К несчастью, – продолжил Макки, – у вас нет сильной позиции для переговоров. Придется сделать определенные вещи. Либо вы подчинитесь добровольно, либо подчинитесь силе, либо мы обойдемся без вас.

Со стороны Макки это была расчетливая провокация. Он специально выбрал такие недосадийские выражения, чтобы усугубить конфронтацию. Эти слова лучше всего свидетельствовали о том, что Макки явился из-за Стены Бога и что тьма, поглотившая дневной свет, является не самым мощным его ресурсом.

Брой поколебался, но потом заговорил:

– Итак?

За этим «итак» стояло очень многое: безнадежность обмена, погибшие надежды, печаль об утраченной власти – но все это было сказано с умной сдержанностью, столь присущей Брою. В этом «итак» было больше содержания, чем в пожатии плечами или в долгих переговорах.

– Вопросы? – спросил Макки.

Брой посмотрел на Джедрик, очевидно, удивленный таким поворотом дела. Он словно апеллировал к ней – в конце концов это они были досадийцами, не так ли? Этот чужак явился сюда со своими величественными дутыми манерами без понимания досадийских тонкостей. Как можно говорить с таким? Он обратился к Джедрик:

– Разве я не выказал уже своего подчинения? Я пришел один, я…

Джедрик ответила в ключе Макки:

– В нашей ситуации появились… некоторые особенности.

– Особенности?

У Броя дернулась мигательная перепонка.

Джедрик искусно изобразила смущение:

– Должно быть, мы упустили из виду некоторые аппетитные особенности досадийских условий. Теперь мы, все мы, являемся лишь жалкими и подлыми просителями… Мы вынуждены иметь дело с существами, которые говорят и действуют не так, как мы…

– Да, – он поднял взгляд к потолку, – умственно отсталые из нас. Но мы все находимся в опасности.

Это не был вопрос. Брой смотрел вверх, словно стараясь пробить взглядом потолок и верхние этажи. Он тяжело вздохнул.

– Да.

Это снова было сжатое до короткого слова утверждение: тот, кто мог создать Стену Бога, мог легко сокрушить целую планету. Следовательно, Досади и все ее обитатели разделят одну судьбу. Только досадиец мог понять, что означало это «да», не задавая лишних вопросов, а Брой был стопроцентным досадийцем.

Макки повернулся к Джедрик. Она могла предвосхитить каждое его слово, но ждала, когда он выскажется.