Девятое Правило Волшебника, или Огненная Цепь - Терри Гудкайнд

— По-моему, она намекала на маньяка-убийцу, который набросится на тебя из темноты, размахивая смертоносным мечом.

Ричард мрачно подумал, что она может быть права. Самюэль вряд ли остановится на обладании Мечом Истины. Он наверняка захочет уничтожить законного владельца и таким образом устранить саму возможность того, что Ричард когда-либо попытается его вернуть.

Что бы ни говорила Шота, настоящим вором был Самюэль. За Меч Истины отвечал Первый волшебник. Именно он назначал Искателей и вручал им меч. Меч не принадлежал никому, каким бы способом им ни завладели. Он принадлежал только истинному, поименованному волшебником Искателю — а это был Ричард и только Ричард.

С ужасом он осознал, что предал доверие, оказанное дедом, когда тот вручал ему Меч Истины.

Но зачем был бы нужен меч, если обладая им, он погубил бы Кэлен?

Для Ричарда не было ничего ценнее жизни.

Ричард настолько глубоко задумался, что не полностью осознавал трудный подъем по крутой скале прочь из Предела Агаден. Внизу в золотом сиянии долины длинные тени деревьев протянулись через зеленые поля; но спокойная красота пейзажа заботила его все меньше по мере того, как солнце исчезало за пограничными горами. Ричарду хотелось оказаться далеко от долины и болота, прежде чем полностью стемнеет. Он пытался сосредоточиться на этой задаче, этой цели, на переставлении ног, на движении вперед.

К тому времени, как они достигли вершины обрыва и обширного болота, хранящего подступы к дому Шоты, сумерки слегка сгустились в глубоких расщелинах высившихся гор, которые окружали долину. Из-за того, что скальные стены рано отсекали солнечный свет, небо над головами стало темно-синим. Этот свет не способен был глубоко проникнуть под полог листвы, так что вечерами обширное зеленое болото словно тонуло в вечном туманном полусвете. Глубокие тени здесь были совсем другими, чем в долине Шоты. Тени в болоте скрывали осязаемые, но по большей части обычные угрозы; тени вокруг Шоты таили опасности, которые было не так просто уловить — но, подозревал Ричард, гораздо более губительные.

Звуки затхлого болота окружали его — щебет, свист, крики сов, щелканье, далекие крики. Ричард с трудом воспринимал все это — он глубоко погрузился в свой внутренний мир, где отчаянье и целеустремленность сплелись в титанической борьбе.

Шота довольно много рассказала Ричарду о звере крови, который охотился на него. Но Никки уже прежде говорила волшебнику, что на него охотится зверь, созданный по воле Джеганя. Визит к Шоте не стоил тех деталей, которые он узнал о звере. Важны были несколько поистине бесценных слов, сказанных Шотой в самом конце беседы. Ради этого он и приехал сюда. За них заплатил цену столь высокую, что только теперь начинал до конца понимать ее значение. Пальцы сами тянулись к эфесу за утешением, но столь любимое и верное оружие было утрачено.

Он пытался не думать об этом — тщетно. Он чувствовал, что добыл важнейшую информацию, но в то же время испытывал сокрушающее чувство личной неудачи.

Он едва замечал, куда ступает. Впрочем, у него хватило сноровки не наступить на черно-желтую полосатую змею, свивавшую кольца под корнями, не позволить мохнатым паукам, державшимся за изнанку листьев, тихо спустить шелковые нити и сползти на него. Он обходил кустарник, когда что-то шипело изнутри.

Ричард следовал по темнеющей тропе быстро, как мог, не забывая об осторожности, и вновь обдумывая каждое слово Шоты, сосредоточившись на сокровище, за которое он заплатил столь ужасную цену. Кара шла за ним по пятам, отмахиваясь от туч насекомых, вьющихся вокруг ее лица. Время от времени из темноты вылетала летучая мышь и хватала десяток-другой мошек.

Продираясь сквозь густые заросли, Ричард отталкивал лианы и ветви и осторожно ступал на сплетения корней — некоторые из них начинали извиваться, словно змеиное гнездо, когда Ричард и Кара подходили слишком близко. Когда волшебник был здесь впервые, Самюэль показал ему, как эти корни могли схватить за лодыжку, если подойти слишком близко. Ричард был настолько поглощен попытками постичь, что может означать эта Огненная Цепь или чем она может являться, что едва не вступил в черную воду, с трудом различимую в сумраке. Кара, схватив за руку, удержала его как раз вовремя. Он огляделся кругом, заметил бревно, по которому они переходили в прошлый раз, и направился к нему.

Он рылся в памяти, пытаясь вспомнить, слышал ли он когда-нибудь об Огненной Цепи, но надежды его гасли, словно последние солнечные лучи. Это выражение было довольно странным, и он наверняка вспомнил бы его, если бы слышал раньше. Ричард предпочел бы, чтобы Шота знала его источник или значение, но он был уверен — она говорила правду о том, что ответы приходят к ней без объяснения либо понимания.

С другой стороны, он боялся, что правильно понял слова Шоты: «То, что ты ищешь, давно захоронено».

Это предупреждение отозвалось болью в сердце. Он боялся, что это вполне может означать: Кэлен давным-давно мертва и похоронена.

Он страдал от одиночества с того самого утра, когда проснулся и обнаружил, что она исчезла. Без Кэлен мир казался блеклым и бессмысленным.

Он не мог позволить себе смириться с ее смертью. Вместо этого он думал о ее прекрасных понимающих глазах, неповторимой улыбке, о том, какой живой и настоящей она была.

Однако слова Шоты вновь и вновь всплывали в памяти. Он должен был разгадать значение этих слов, если собирался найти Кэлен.

Последняя часть, гласившая, что он должен «опасаться змеи о четырех головах», сначала показалась бессмысленной. Но чем больше волшебник раздумывал над этим, тем больше ему казалось, что он должен понять это, словно стоит как следует подумать — и он поймет смысл. Напрашивался вывод, что эта четырехголовая змея — чем бы она ни была — как-то связана с исчезновением Кэлен.

Он задавался вопросом, пришло ли это подозрение к нему только потому, что звучало зловеще. Он не собирался позволять себе ошибаться и поддаваться беспочвенным импульсам. Это лишь впустую потратило бы бесценное время. Он опасался, что и так уже потерял его слишком много.

— Куда мы идем? — спросила Кара, выдергивая его из водоворота мыслей.

Он осознал, что это первая фраза, сказанная ею с момента ухода от Шоты.

— За лошадьми.

— Вы собрались пройти перевал ночью?

Ричард кивнул.

— Да, если получится. Если буря стихла, лунного света будет достаточно.

Впервые он пришел к Шоте, когда ведьма забрала Кэлен к себе в долину. Ричард шел по ее следу через перевал ночью. Это было нелегко — но возможно. Он очень устал от дневного перехода и знал, что Кара устала тоже, но не собирался останавливаться, пока еще может сделать хоть шаг.

Судя по тому, как Кара стиснула челюсти, ей не нравилась идея пройти такой путь ночью, но вместо возражений последовал новый вопрос:

— А когда мы заберем лошадей? Дальше куда?