Вечная ночь - Полина Дашкова

— Может, и сочинил, — Вера выпустила клуб дыма изакашлялась, — но только в машину свою он не садился месяца три, как минимум,права у него просрочены, а техосмотр его колымага вообще лет сто не проходила.Машину, безусловно, вскрыли, на замке свежие царапины, а сигнализация давно неработает.

— Значит, есть другая машина! — не унимался Завидов. — Каквы не понимаете, все это фигня, мелочи. Главное — основные улики.

— Он тоже так думал, — сказал Соловьёв.

— Кто?

— Молох.

— Ну, хорошо, допустим, — Завидов нахмурился и поджал губы,— а телефон учителя как он узнал?

— Да запросто. Через Интернет. Диск пиратский у него естьнаверняка, а может, ещё проще — Женя дала номер, — сказал Соловьёв.

— Зачем?

— Затем, что она ребёнок, к тому же девочка, — опятьвступила Вера Сергун, — после разговора с учителем она испугалась и сильнонервничала, ей срочно надо было с кем-то поделиться.

— С клиентом? — скептически усмехнулся Завидов. — Нет,ребята, опять у вас ни фига не получается. Если дневник не подделка, то вряд лиона стала бы все выкладывать ему, он же ей жутко не нравился, она называла егокиборгом и биороботом.

— В тот момент ей было всё равно, кому рассказать, а оннаверняка пытался выяснить, с кем она встречалась и о чём говорила. Делал онэто психологически тонко, он умеет общаться с детьми, — сказала Вера и загасиласигарету.

— Да ты, вообще, откуда знаешь? — закричал на неё Завидов. —Ты дневник не читала.

— Не читала, — кивнула Вера, — но могу себе представить, какдевочке стало страшно и как ей хотелось срочно с кем-то поделиться. Она жила впостоянном напряжении, испытывала непосильные психологические нагрузки, а ейедва исполнилось пятнадцать.

— Да какие нагрузки! Вы что, спятили, оба? — Завидовоскалился в противной улыбке. — Она проститутка! Тоже, нашли невинного ангела!Обыкновенная шлюха, только маленькая, но, знаете, они очень быстро взрослеют.

— Она ребёнок, — упрямо повторила Вера, — её зверски убили.И сделал это вовсе не учитель.

Соловьёв посмотрел на неё с благодарностью. Ему надоелопрепираться с Завидовым. Да и не было в этом никакого смысла. К счастью,старший следователь Соловьёв был вправе избрать ту меру пресечения, которуюсчитал необходимой в данном конкретном случае. Он, а не майор Завидов.

— Если ты оставишь его на подписке, он сбежит. Извини,конечно, но ты ведёшь себя странно. У тебя наконец первый подозреваемый, и есливсе сделать грамотно, суд, безусловно, признает его виновным.

«Вот так оно все и происходит, — устало подумал Дима, —денег на приличного адвоката у старого учителя, разумеется, нет. При желанииможно запросто все свалить на него. То есть взять и убить старика, который еслив чём и виноват, то в своём излишнем благородстве. Посади его в камеру, к уркам,отдай в руки такому вот прыткому Завидову, неделя, другая, и он готов будетпризнаться в чём угодно. А кстати, интересно, благородство бывает излишним?»

У Соловьёва заверещал телефон. На дисплее отпечатался номерАнтона.

— Они увезли её! — заорал он в трубку так, что Дима чуть неоглох. — Я, как назло, на папиной «шестёрке», на ней вообще фиг кого догонишь!

— Тихо, успокойся, кто они? Кого её?

Антон стал быстро, сбивчиво объяснять. Соловьёв молчаслушал. Завидов и Вера Сергун смотрели на него с любопытством. Наверное, у негобыло интересное лицо, и совсем интересным оно стало, когда Антон произнёсимя-отчество: Матвей Александрович, а потом ещё добавил, что в короткомразговоре речь шла о ком-то по фамилии Зацепа.

"Значит, надо сидеть здесь тихо, как мышь, и невысовываться, поскольку идти мне пока совершенно некуда, — думал Марк. — Ика,когда я позвонил, скорее всего, была в квартире на Полежаевской. Где ей ещёбыть в такое время суток? Она обычно дрыхнет до двенадцати, потом долго моется,красится. Иногда она валяется в постели целый день до вечера, смотрит старыедиснеевские мультики или канал, где постоянно показывают моды, подиумы,интервью с моделями. Получается, они вычислили квартиру на Полежаевской иявились туда? Супер! Они найдут там кассеты и диски. Но не все. Нет, не все.То, что есть в компьютере, расшифруют, но не сразу. Так. Это в принципе неплохо. Во всяком случае, есть повод поторговаться».

У него вдруг закружилась голова, то ли от голода, то ли отдухоты и вони. Он закрыл глаза, прислонился затылком к холодной стене. Он яснопредставил Ику в квартире на Полежаевской, одну с бандитами. Интересно, когоони прислали? Носатую крашенную блондинку? Ублюдка, который сидел в машине?Бедняга, она, наверное, жутко испугалась.

«Хорошо, что она не знает, где я, и о кассетах ничего незнает. Или догадывается? А, плевать! В любом случае она меня никому ни за чтоне сдаст. Ради меня она готова на что угодно. Я главный мужчина в её жизни.Недаром я так старался, когда создавал это чудо, эту идеальную девочку. Какойона была, когда я встретил её? Жаль, не осталось фотографий. Даже свой старыйпаспорт она сожгла. Толстая маленькая крыска. Личинка. Вместо передних зубовчёрные гнилые обломки, перья на голове, лицо в прыщах, сутулая круглая спина,почти горбик. Она заикалась и грызла ногти. Она ненавидела себя и не хотелажить. Ей было семнадцать. Я её спас, из бесформенного комка глины я вылепилнастоящее произведение искусства. В свои двадцать два она остаётся полноценнойнимфеткой. Оттого, что другие спят с ней за деньги, для меня она ещё желанней.Деньги она отдаёт мне. Собственно, с неё, из-за неё и начался мой бизнес.Странные существа — женщины. Нет, не странные. Примитивные. Суть у них рабская,собачья. Ика — забавная болонка, не более. И всё-таки мне не по себе оттого,что она там одна, с бандитами. Бедняжка. Она там, я здесь, в грязной вонючейпсихушке. Я тоже бедняжка.

— Не дай мне Бог сойти сума…

— Что, простите?

Голос доктора заставил его открыть глаза. Он и не заметил,что последнюю фразу произнёс вслух.

— А? Да. Я, кажется, процитировал Пушкина.

Она стояла над ним, вся такая свежая, здоровая, красивая.Из-под шапочки выбивались короткие тёмно-рыжие пряди.

— Уж лучше посох и сума, уж лучше… как там дальше, непомните? — Он смотрел на неё снизу вверх, заметил маленькую родинку на кругломподбородке.

— Нет, легче посох и сума; нет, легче труд и глад. Пойдёмтесо мной.

— Куда?

— Ко мне в кабинет. Вас посмотрит мой коллега.