Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас - Михаил Александрович Михеев

– Ты на кого рот раззявил?..

– На тебя, петушок.

– Петушок?! А ты меня держал?!

Все, заглотил наживку карасик. Сергей усмехнулся елико возможно презрительнее:

– Ну что, урод, готов доказать обратное? Эй, все в стороны, наш козлик щас бодаться начнет. Ну, давай, человече, попробуй. Стрелять не буду.

Откуда этот урод достал нож, Сергей так и не понял, но был готов к такому повороту. Чтобы гопник – да не схватился за железку? Тройное ха! У них эта дурная привычка в крови. Удивительным было бы, скорее, обратное.

Широкий взмах… Сергей едва подавил зевок, уклоняясь. Скучно и неинтересно, что еще раз доказывает: перед ним мелочь пузатая, умеющая держаться за рукоять ножа, но только не владеть им. Ткнуть заточкой в спину – это одно, а ножевой бой – совсем другое.

Еще один взмах… Легко, как и в первый раз, уклониться, на этот раз с шагом вперед, и нанести короткий удар сбоку правой стопой по опорной ноге противника. Даже не ушами – всей кожей услышать хруст ломающейся кости и немедленно разорвать дистанцию. Все же не стоит рисковать, даже падая, человек имеет шанс дотянуться до противника, пускай даже случайность и удача здесь играют большую роль, чем расчет.

Не достал. Да и не пытался, откровенно говоря. Сергей посмотрел на корчащегося от боли, отчаянно матерящегося нарушителя спокойствия. Что же, все как учили. Штанина на глазах пропитывается кровью, и не надо быть экстрасенсом, чтобы знать, как оно там, под тканью, выглядит. Открытый перелом, кость наружу. В принципе, срастить можно, но – зачем? Пистолет будто сам прыгнул в руку. Короткий хлопок – и проигравший, неловко дернувшись, застыл навсегда. Ничего личного, просто зачем материться-то? Не стоит маму трогать – обидно… Хромов повернулся к напряженно молчащей толпе, покрутил в руках пистолет, будто в первый раз его увидел, громко щелкнул пальцами, привлекая и без того сконцентрированное на нем внимание:

– Значит, так. Кто еще захочет проявить инициативу – милости прошу, отоварю вне очереди. А пока любой приказ, мой или моих людей, выполняется по команде «Бегом!». Всем ясно? Тогда разойдись!

И впрямь поняли – рассосались за какие-то несколько секунд. Сергей повернулся, узрел подоспевшего Кулакова и махнул ему рукой:

– Сами видите, Иван Емельянович, контингент тот еще. Но если потребуется, всего-то повесьте зачинщиков. Помогает неплохо. Или расстреляйте. Все, давайте, давайте, не теряйте времени…

– Старшой… – голос Селиверстова раздался в тот момент, когда Сергей уже шагал прочь, волоча за собой немного опешившего от такого напора Кулакова.

– Что случилось? – Хромов повернулся, удивленно приподняв брови.

Селиверстов ткнул пальцем в сторону немки:

– С этой что делать будем?

Хромов поморщился. Вот ведь… Не надо было лезть. Знай он, кто орет, и не вмешался бы. А сейчас все, оставлять нельзя. И ее порешат, и его авторитету командира урон. А, семь бед – один ответ.

– Забрось ее в броневик. Жаль девчонку.

Бронепоезд встретил их прямо-таки как дом родной – уютом, насколько это возможно представить у бронированного утюга, и обедом. Все же оставленные «на хозяйстве» времени зря не теряли и момент возвращения товарищей рассчитали достаточно грамотно. Марш-бросок по пересеченной местности с одной ночевкой, причем исключительно из-за того, что вышла группа Хромова из городка уже под вечер. Вот и добрались часам к двум примерно – вполне неплохой результат.

Правда, стоит признать, им повезло. Немцы зашевелились уже к вечеру и, оскорбленные русским гостеприимством, принялись срочно искать возмутителей спокойствия, дабы чем-нибудь их отоварить. Но, к счастью, до темноты оставалось совсем немного времени, и Хромову удалось оторваться. Утром моторы самолетов гудели где-то севернее. В принципе, они и сейчас были слышны, но уже на грани восприятия – похоже, беглецов искали совсем в другой стороне.

Однако же стоило признать, что теперь осиное гнездо разворочено окончательно. Если первый налет, несмотря на его катастрофические для немцев последствия, легко было списать на случайность… Да что там списать, по большому счету он и был случайностью. Но то первый, второй же – уже наглость, оскорбление, пощечина. Демонстративная порка, несмотря на ее сравнительно невеликие результаты, в перспективе даже опаснее случайной, хоть и удачной операции. Почему? Да все просто. Оккупированной территорией, если местные видят, что враг не так уж и страшен, крайне сложно управлять. И сейчас фрицы наизнанку вывернутся, чтобы отомстить. А значит, как бы хорошо ни был замаскирован бронепоезд, часики тикали, и время подходило к концу. Пора было валить, иначе последствия могли оказаться неприятными. Возможно, выдержать паузу, чтобы фрицы малость успокоились, но потом все равно валить.

А еще была у Сергея идея, которой он поделился с Ильвесом и Селиверстовым после того, как они поужинали, вымылись и наслаждались хотя бы временной тишиной и спокойствием. Рискованная – но изящная и вдобавок с огромной вероятностью того, что именно таких действий немцы от них уж точно не ждут. Чересчур уж наглыми они выглядят.

Селиверстов назвал его идиотом, Ильвес промолчал, но выражение лица у него было достаточно красноречивое. Что же, не больно-то и хотелось. Сергей пожал плечами и, махнув рукой, громко крикнул дежурившему снаружи часовому, чтобы тащил сюда пленную. Пора выяснить наконец, что за чучело они сюда приволокли.

Смешно, но до этого разобраться с ней времени попросту не было. Разве что в морду дать успели, когда она ночью сбежать попыталась. Ибо – нефиг, люди устали и спать хотят, а не на беглых немок охотиться. Тем более не умеющих толком бежать – часовой ее обнаружил в два счета. Так что сейчас она блистала шикарным бланшем, что на симпатичном, в общем-то, лице натуральной блондинки смотрелось интригующе.

А еще у нее оставался пока что комплекс арийского превосходства, попросту говоря, кое-какой гонор. Во всяком случае, на разглядывающих ее русских она пыталась смотреть свысока. Получалось не очень.

– А не так уж и не прав был тот хмырь, – задумчиво сказал Хромов, внимательно осмотрев немку сверху вниз и обратно, мысленно раздев и решив, что вид товарный. – Я бы вдул.

– Чего? – непонимающе повернулись к нему товарищи. Сергей объяснил, получив в ответ одобрительное хмыканье. Тем не менее скатываться до уровня своих немецких оппонентов не хотелось, поэтому идея умерла, толком не родившись, и были заданы вопросы, которые, в общем-то, выглядели логично: имя, звание (погоны с кителя немки сорвали еще во время той драки озверевшие заложники, а что на них было изображено, Сергей не помнил совершенно), чем занималась…

Ответ оказался неожиданным. Точнее, предугадать его можно было, но все же не ожидаешь