"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Рафаил Мельников

23 августа совершили плавание к входу в Пиллау, предполагая остров Готланд обойти с запада. Но от этого намерения заставили отказаться разогревшиеся на "Цесаревиче" мотылевые подшипники. В походе отличился "Богатырь" (командир капитан 1 ранга В. К. Гире 2-й, уверенно справившийся с задачей на заданной ему скорости обнаружить отряд.

За время плавания продолжали изучать присланную для отзыва и проверки на отряде "Организацию артиллерии в бою", которая, как видно из названия, должна была стать русским вариантом существовавшего до войны подобного документа в японском флоте. Оказалось, что документ, подготовленный в комиссии З.П. Рожественского, нуждался в основательной доработке.

В плавании с ‘Цесаревичем"

25 августа, придя в бухту Тагалахт, подвели итоги первого периода походного обучения гардемарин. В советах офицеров кораблей, проверив их подготовку, констатировали "слабый уровень практической подготовки по специальным отраслям службы, а равно и служебной тренированности молодых людей до выхода из Морского корпуса". Это значило, что в корпусе еще не успели должным образом обновить и расширить программы обучения. Пока что, в противоположность опыту прошлого года, с кораблей решили никого не списывать. Только четверо, убоявшихся строгости плавания, просили произвести в подпоручики по адмиралтейству и тем избавить от сомнительной перспективы провала на экзаменах для получения лейтенантского чина после плавания.

Очень долго, чуть ли не до момента выхода, утрясали в верхах маршрут плавания отряда и связанные с ним расходы. Из-за этого нельзя было дать ответ отделу заготовлений ГУКиС, предполагавшему для уменьшения расходов на оплату дорогого кардифского угля, приход отряда в Бизерту, для того чтобы прислать из Черного моря пароход с донецким углем. Маршрут получался с заходами в 19 портов с 10 погрузками (включая Либаву и Кронштадт).

Неготовность и нежелание бюрократии к действенным реформам проявились в откровенном пренебрежении к созданию береговых радиостанций и к станциям гардемаринского отряда. Документы (выявленные в работе о минных крейсерах класса "доброволец") свидетельствуют о том, что в меру своих амбиций весомые препоны начальнику 1-го отряда минных судов Н.О. Эссену в те же годы умело создавали командиры порта императора Александра III – сначала контр-адмирал А. А. Ирецкой, затем состоявший в этой должности с 28 декабря 1906 г. по 1 октября 1908 г. контр-адмирал И.К. Григорович.

В рапорте новому морскому министру из Нарвской губы о деятельности отряда с 10 мая А. А. Эбергард признавался в том, что ему приходится завидовать привилегированному положению царских яхт. Им, оказывается, в обеспечении радиосвязи постоянно предоставлялось предпочтение перед единственным на Балтике соединением больших боевых кораблей. Всем сообщениям отряда по радио постоянно создавали помехи во множестве переполнявшие эфир частные депеши "к лицам свиты их величеств", шедшие из ГМШ, форта Меншиков, Гельсингфорса и Ревеля. Правила радиотелеграфирования, установленные приказом Главного командира флота и портов и начальника морской обороны Балтийского моря, все названные береговые радиостанции полностью игнорировали. Хотя они располагали обычным телеграфом. Всем, видимо, хотелось воспользоваться только что утвердившейся, не примененной должным образом в войне, новомодной радиосвязью. В результате этой вакханалии в эфире береговые станции, всецело занятые частными депешами, отказывались отвечать на вызовы станций отряда, не принимали его радиограмм (даже не зная о степени их важности) и просили "не мешать их переговорам".

Особенно трогательно было слышать, с какой завидной правильностью совершались отправления службы флаг-капитана его императорского величества. В перерывах между застольями ему регулярно доставляли пустейшие по содержанию телеграммы дажес яхт, стоявших в Котке. Все они, включая ежедневные рапорты о числе больных и воде в трюме, без малейших ограничений транслировались на центральную станцию адмиралу К.Д. Нилову (1856-1919). Командующему же отрядом, даже стоя в Биорке, в своей радиосвязи приходилось полагаться лишь на добрую волю береговых телеграфистов.

Но связываться с царской свитой или беспокоить государя жалобой новоназначенный министр не решался, и радиовакханалия над Финским заливом могла бы стать великолепным озвучанием какого-нибудь театра абсурда.

Архив сохранил эти свидетельства вольготной жизни беззаботных тунеядцев, сидевших на шее армнии флота. В выписках из журнала станции искрового телеграфа "Цесаревича" теснились запросы в Гельсингфорс из-под адмиралтейского шпица. 30 и 31 августа на потерпевшую аварию яхту "Штандарт", обгоняя одна другую, сыпались адресованные свите Его величества генерал-майору А.Н. Орлову (1867-1916) поздравления с днем ангела: "Пьем дружно жбанчик до дна за здоровье именинника и от души желаем здоровья своему дорогому командиру". Доблестный корнет Скрупенский 2-й был лаконичен: "Полк от души поздравляет. Пьем здоровье". Полковник В.А. Комаров телеграммой № 31 умолял также обретавшего на "Штандарте" флигель- адъютанта А.А.Дрентельна: "Ради бога узнай, задержано Военным министерством или у вас мое назначение. Телеграфируй". В ряд с этими государственной важности свитскими депешами летели на "Штандарт" изъявления чувств княжне Оболенской: "Шлем сердечный привет" от княжны Надежды Эшарап и "Сердечно поздравляю, шлю привет" от Марии Сперанской. И все это – лишь малая доля депеш и только за время с 8 по 31 июля и с 30 августа по 2 сентября 1907 г.

Немудрено, что при таком уровне служебной этики и таких понятиях о служебном долге произошла позорная. едва не кончившаяся катастрофой авария у Або 25 августа 1908 г. императорской яхты "Штандарт’". Как писал участник того происшествия С.Н. Тимирев (1875- 1932, Шанхай), немедленно подлетевший к борту яхты охранный миноносец "Выносливый" снес о се рангоут свою радиосеть (а по воспоминаниям В.А. Белли, сломал себе и рею, которая, рухнув на палубу яхты, усилила панику среди придворной челяди). Командир миноносца С.3. Балк без промедления, не считаясь с присутствием на борту императора и флаг-капитана, вознамерился тут же повесить на своей рее виновного, как он решил, лоцмана. По счастью, яхта, сама себя посадившая днищем на никому не известную скалу, сидела на ней прочно. Ее 16° крен несколько уменьшился, и она "лишь продолжала немного оседать носом, своей тяжестью все более и более, прорывая и уминая себе днище, лежавшее на каменной гряде".

В обстоятельнейшем рассказе С.Н. Тимирева "Шхерное плавание 1907 г.", помешенном в журнале "Военная быль" (1966, № 82), говорилось о благостных образах императора и его семейства, о рыцарском долге адмирала К.Д. Нилова, о царившей на яхте обстановке всеобщего "обожания" царской семьи. Трогательными были подробности о развлечении детей на "детском острове" на рейде Питконас (с 1908 г. – рейд Штандарт), непременных приглашениях свободных офицеров яхты к любимым императором играм в "буль", в лото и в домино, катаниям с детьми на роликах, занятиям особенно любимым императором гребным спортом (императрица всегда на руле), "паровым экскурсиям" по близлежащим островам рейда, охота (в загонщики брали матросов) и прочим видам практиковавшимся на яхте мероприятиям. Не оставалось только места для размышлений о Цусиме и о том пути, куда вел Россию такой доступный ("любил и понимал простую, не показную судовую жизнь"), уже впадавший в религиозный мистицизм император.