Боевая Академия: Карахан - Александр Пасацкий

что-то с головой, — Замбевич повел плечами, и полной грудью вдохнул румяный пар, насыщенный эвкалиптом, полезным для бронхов. — Вот скажи мне, Ханчик, такой вопрос: что ты знаешь о границе между мирами магической мультивселенной, а?

Старик безразлично поморщился:

— Невидимая граница, которая не пускает никого дальше, чем нужно. Только через портал.

— Это понятно. А где она вообще находится, эта граница? Например, когда я выезжаю из столицы, и проезжаю дорожный указатель, я понимаю, что это и есть та самая черта границы — пусть даже на земле она не нарисована, и пощупать руками ее нельзя. А как же обстоит дело с мирами? Вот я знаю, что рядом с Караханом находится мир Болградской империи — и где этот самый указатель, который нужно пройти, чтобы ты отсюда попал туда?

— Об этом никто не знает, Рикон. Возможно, знали древние предки, но…

— Вот именно! — Замбевич щелкнул пальцами, и тотчас пивная кружка магическим образом снова наполнилась волшебным напитком. — А как же легенда о том, что поселенцы свободно переходили из одного мира в другой, пересекали границы без использования порталов? Слышал о таком?

Пауза.

— И зачем тебе это? — осведомился премьер-министр. Без всякого интереса, чисто из вежливости.

— Ну, понимаешь, когда ты уже третий год на посту президента, начинаешь задумываться о кое-каких вещах, — Замбечив полюбовался на собственное отражение в стекле кружки, и отхлебнул пива. — В общем, я вот что подумал — а что, если действительно узнать, как они это делали? И провернуть самому? Представляешь, как мое имя попадет в историю, а?

— Ты президент, Рикон, твое имя и так попадет в историю Карахана.

— Та-та-та-та, вот только не надо мне тут! Королевская династия Ду Лайон правила Караханом еще в те времена, когда наша страна была монархией, а хоть кто-нибудь их помнит? Нет, помнят только самого первого Ду Лайона — а все потому, что он прославил свое имя в веках, приведя первых поселенцев на нашу землю. Мне надо что-нибудь такое сделать, чтобы мое имя постоянно вспоминали, при любом удобном случае, а не только когда по телику очередной выпуск новостей идет. Чтобы говорили «Замбевич — герой», а не «Замбевич — кусок…» ну, ты понял.

— И за этим ты меня позвал? — устало спросил Хан-чи. — Даже если и так, то совершенно зря. Я слышал только то, что при переходе через границу из одного мира в другой нужно было принести жертву. Обратись в учебники по истории, может, там есть информация, которая тебя заинтересует.

— Да я бы обратился, но я так занят в последнее время, что мне некогда даже книгу открыть, почитать, — зевнул президент. — Может, ты выяснишь, а потом мне расскажешь? Быстрее будет, и так я лучше запомню.

— И зачем это мне?

— Ой, только не ломайся, Ханчик! Братишка, ну ты же мне друг! Сделай, и я от тебя отстану.

— Точно отстанешь?

— Зую даю!

Премьер-министр задумчиво почесал длинную, до груди, седую бороду.

— Знаю я одного историка, — наконец, сказал он. — Могу у него спросить.

— Вот это другой разговор! — обрадовался Замбевич, и поднял пивную кружку высоко вверх. — Ну, твое здоровье! И мое, естественно, тоже. Только, Ханчик, об этом — т-с-с-с! — никому, ладно?

31

Лежа на кровати, Дима безучастно смотрел в потолок комнаты, ощущая, как во всем теле, в каждой мышце поселилась тяжелая, ноющая боль. Не хотелось ни двигаться, ни говорить, ни даже думать. Даже простое движение — закрыть глаза — и то казалось непосильным, словно голыми руками поднять слона размером с пару тонн.

Шел четвертый день пребывания на яблочной ферме.

За это время третьекурсник (тире — боевой маг под прикрытием) переделал столько дел, о существовании которых, как типичный городской житель, раньше не подозревал. Получив бесплатного помощника, ЭйДжей гоняла его по поручениям целыми днями, а в ответ на жалобы только отмахивалась: мол, о каких убийствах может идти речь, если человек даже с матушкой-природой не может поладить? Поэтому Дима добросовестно таскал ведра, поливая растения, сгибался под тяжестью нагруженной навозом тачки, махал лопатой, сапкой, вилами, граблями, топором, рубил дрова, пилил ветки, таскал тяжести — одним словом, по полной вкусил прелесть деревенской жизни. И все это — на одуряющей жаре, под самым солнцепеком. К вечеру оставалось сил только на то, чтобы доползли до кровати — ЭйДжей внимательно следила, чтобы ее подопечный ни на секунду не оставался без присмотра, и постоянно крутилась рядом, разбавляя работу легкой, бессмысленной болтовней. Если бы не постоянные физические тренировки в Академии, Дима бы точно сдох уже на второй день, а так он лишь сцепил зубы, отлично зная, что сейчас никак нельзя давать слабину. Да и тяжело было больше с непривычки, чем вообще — любая работа кажется невозможной, пока с ней как следует не наловчишься.

Между тем за окном стемнело, где-то в траве стрекотали сверчки, но тишину разбавлял легкий шум — в основном, скрип колес. Диме даже не надо было подходить к окну, чтобы знать — там, в темноте, полусгнившие мертвецы, спотыкаясь и падая, тащат на телегах громадные дубовые бочки, наполненные водой, чтобы поливать яблочный сад. Сначала при мысли об этом становилось слегка жутковато, но теперь в виду сильной усталости было как-то пофиг. Да и сейчас были мысли поважнее — в основном, что делать дальше с возложенной на него миссией. По плану, после стадии втирания в доверие Дима должен был посетить свою караханскую квартиру, чтобы отправить магистру Красавчику сообщение — о том, где скрываются разыскиваемые убийцы, какова их численность, и, если получится, краткое досье на каждого (во избежание сюрпризов при их нейтрализации). И теперь студент ломал голову над тем, под каким предлогом оказаться дома хотя бы на полчаса. Ясно, что такая просьба вызовет подозрение, а если даже что-то придумать, то вряд ли его отпустят одного — ту же ЭйДжей, например, приставят посмотреть, что он такое в квартире будет делать. Или пошлют Змея, которого вообще фиг поймешь, где он находится и что в данный момент делает — такой все увидит и услышит, а его самого обнаружить при всем желании нереально. Поэтому Дима даже наедине с самим собой никогда не размышлял вслух — мало ли, а вдруг немой убийца притаился где-нибудь в темном углу, шпионя за ним по приказу Ярослава?

Но задание — на то и задание, чтобы его выполнять. И чем больше студент об этом размышлял, тем больше с усталой обреченностью понимал, что единственно верного решения не избежать. Чтобы ему начали