Диагноз - бессмертие - Мария Симонова

«Надо искать путь наверх, – думал я, глядя на угасающий красный огонек аптечки на шее министра, – а не то эта дрянь, что шепчет и зовет, может полностью подавить нашу сопротивляемость. Тогда аллес капут всем, вместе с нашим хваленым бессмертием». Пока что мы только уходили вглубь – спустились на три уровня ниже, чем московская подземка. Здесь и зов этот стал намного отчетливее.

Пират и его внучка притихли, скрючились на грязном полу, и такая апатия сквозит в их движениях – под стать Наплекову, словно они полностью исчерпали моральные и физические силы и смирились с тем, что уже никогда не выйдут на свет божий.

Я подошел и на всякий пожарный извлек у дедушки из–за пояса лучевик:

– Извини, отец, но это необходимо. Не то чтоб я тебе не доверял, но мало ли какая чертовщина тебе опять померещится…

Пират только махнул рукой:

– Да ладно. Все ясно… Сам не пойму, что это на меня нашло? – Он обратился к Ежу: – Вот вы, молодой человек, ничего такого не ощущаете?

Андрюха пожал плечами, мол, без комментариев. Видя, что старик, сомневаясь в своем рассудке, намерен собрать анкету и с остальных, я поспешил вмешаться:

– Нам пора двигаться. Поднимайтесь. Давайте, давайте. А то не ровен час погоня нагрянет. Идите к Хирургу. Догоняйте его. Вася! Выходят! – крикнул я в сгустившуюся неподалеку темноту штольни.

На самой границе освещенного пространства, которое объединенными усилиями создавали наши с Ежом фонари, бесшумно возник силуэт Хирурга. Он приглашающе махнул рукой, давая понять, что непосредственной опасности нет, и вновь растворился в тоннеле.

– А вы? – дрожащим голосом осведомилась девица.

– А я еще должен кое–что сделать. Мы с Андреем вас скоро догоним, – ответил я, немного помедлив. Ведь я дал себе зарок заметать следы по полной программе. Как на «люксах» в бытность киллером.

Ну не мог я разнести башку министра в их присутствии. Не мог, и все тут. Девчонку, что ли, не хотел травмировать еще больше? Но и оставлять его здесь тоже нельзя – все, что может стать источником информации для преследователей, подлежит уничтожению, даже здесь, в глухом подземелье, и вообще на этой планете, где ручной скренер – такая же редкость, как прямой частный портал в метрополию. Если уж мы не могли забрать тело Наплекова с собой, необходимо было хотя бы уничтожить его мозги.

– Да идите же! Я догоню.

Я поднял отобранный у пирата лучевик, нацелился в голову мертвеца, большим пальцем переведя регулятор на максимальную мощность выстрела.

Кажется, старик понял, что сейчас произойдет, схватил внучку в охапку, потянул ее в глубину прохода.

Я выждал несколько секунд и нажал на гашетку – пшшшш–ххх, – и голова министра перестала существовать. Для верности я выстрелил еще дважды ему в грудь в режиме рассеивания – на случай, если у него на теле или на одежде есть датчики, выдающие сигнал в случае смерти носителя, хотя это и было маловероятно.

Запахло жареным. Рядом нарисовался Еж:

– Что? – Он глянул на обугленные останки. – А–а, понятно. Ну что, пошли?

– Погоди. – Что–то мешало мне сразу покинуть нашу кратковременную стоянку. Но что?.. Какая–то заноза засела в углу сознания, соринкой саднила в краешке глаза. Непонятно, но я никак не мог себя заставить сдвинуться с места.

Доверяясь чутью, я повел фонарем из стороны в сторону, потом наклонился – ага, что это у нас тут лежит? Перевернув небольшой бетонный осколок, я поднял с пола тонкий полупрозрачный браслет со встроенным калькулятором, часами и легко угадываемым ЧИПом слабенького информационного блока. Так–так–так. Мои подозрения неожиданно получили твердое подтверждение, особенно когда я чуть сжал боковины браслета и тонкий информационный луч пошел выписывать череду непонятных значков. Шифрованное послание.

На несколько секунд я так и замер – нагнувшись, пытаясь вспомнить, у кого мог видеть на руке подобную подлянку. Нет, не вспомнил. Выпрямился и глянул на останки Наплекова. Ну что ж, бывший министр вполне мог это оставить – его тело расположилось в пределах досягаемости вытянутой руки от импровизированного тайника, а мы на некоторое время оставили министра без внимания. Но и внучка, и сам пират, да и Грабер находились здесь же. Ладно, р–рразберемся. Код не должен быть особо сложным, и на досуге мой коминс легко его расколет. Только когда он будет – досуг–то…

* * *

Вот уже с полчаса Вася вел наш маленький отряд, поскольку мы лишились окончательно всякого представления о том, где находимся, куда идем и, вообще, что, черт возьми, происходит. Даже время, казалось, нарушило свой ход. По крайней мере, мой тщательно выверенный внутренний хронометр безбожно врал. Спасало только мерцание часов и минут на верхней панели коминса. Дела… Оставалось положиться на удачу и чутье Хирурга. Нам нужен был рукотворный коллектор, а не те грязные дыры, череду которых мы миновали около двадцати минут назад. Только в нормальном трубопроводе встречаются выходы наверх, а эти лабиринты словно бы и не люди прокладывали. Хотя и бетонные кольца, и редкие скобы на стенах говорили об обратном. Я никак не мог понять назначение этой паутины ходов. К тому же у нас заканчивалась вода во флягах.

Вася замер перед очередным разветвлением, выбирая путь. Старик с внучкой воспользовались паузой и почти без сил повалились на грязный бетонный пол в этой кубической комнате, где сходились два коридора, идущие под прямым углом друг к другу. Этакий рукотворный перекресток. Даже одиночные камеры в подвалах Лубянки могли показаться верхом комфорта по сравнению со здешним интерьером. Об этом последние полчаса непрерывно бубнил Грабер, шлепая в наплековских «гадах».

В свете изрядно уже потускневших фонарей девица бросала в мою сторону неясные взгляды. Наверное, в ее куриных мозгах наконец–то вызрела догадка о том, что мы сделали с телом Наплекова. Но истерик она больше закатывать не пыталась – теперь ею владела апатия.

Зов усилился, и, чтобы бороться с его парализующим воздействием, я думал о шифрованном сообщении, оставленном неизвестным предателем возле трупа министра. Ясно, что это дело рук кого–то из «чистых», но и мои под подозрением – кого–то из них мог завербовать еще в трущобах тот же Палютин. Исключался один только Грабер – по иронии судьбы предатель был вне подозрений: ведь мы нашли его в застенке абсолютно голым.

На этом мои размышления зашли в тупик, и я их сменил. Однако другие оказались совсем паршивыми: батареи в фонарях садятся, запасных больше нет, и в один прекрасный момент нам грозит перспективочка оказаться в полной темноте. Я, кстати, проверил аккумулятор моего лучевика – жив пока, но подзарядка не помешала бы. Кроме того, подходят к концу запасы воды. Единственное, чего у нас пока в избытке, – это питание. К сожалению, только в виде таблеток, но хоть на чем–то мысль, угнетенная общей недостачей, свободно вздохнула.

– Так. Пока Вася занят делом, давайте–ка подкрепимся. – С деланной бодростью я расстегнул подсумок, где хранились питательные таблетки. Извлек пригоршню и оделил каждого четырьмя из них. – Хирург, иди подкрепись.