Пламя Яхве. Сексуальность в Библии - Ричард Дэвидсон

Проституцию у вавилонян (вкупе с верой в ее богоугодность) иллюстрирует молитва, которую читали проститутки в местных харчевнях и которая содержит просьбу об удовлетворении клиента.

Таким образом, на древнем Ближнем Востоке относились к проституции терпимо, узаконивали ее и даже верили, что боги покровительствуют ей. Обратимся теперь к теме проституции в древнем Израиле и соответствующим заповедям.

Повествования Пятикнижия. Быт 34:31 содержит первое в Торе упоминание о «блуднице» (zônâ). Чрезвычайно показателен возглас Симеона и Левия: «Разве можно поступать с нашей сестрой, как с блудницей?» Контекст его следующий: Дина, их сестра, была изнасилована хиввеем Сихемом (подробнее см. главу 12). Сыновья Иакова уподобляют изнасилование сексу с проституткой. По-видимому, аналогия подчеркивает грубость (и даже жестокость?) секса при проституции, который лишь снимает сексуальное возбуждение у мужчины, но не создает душевных и духовных уз.

Ущербность такого секса и связанную с ним фрагментацию сексуальности можно видеть и в рассказе об Иуде и Фамари (Быт 38). Иуда встречает Фамарь на открытом месте на пути в Тимну; она выдает себя за проститутку. Искусными штрихами повествователь рисует сцену, в которой Иуда поддается похоти (38:15–16): «И увидел Иуда и почел ее за блудницу, потому что она закрыла лицо свое. Он поворотил к ней и сказал: «Войду я к тебе». Ибо не знал, что это невестка его. Она сказала: «Что ты дашь мне, если войдешь ко мне?»…» Они договариваются о цене и совершают своего рода деловую сделку: «И дал он ей (залог) и вошел к ней, и она зачала от него» (стих 18). Лаконизм повествования намекает на неполноценность связи, о которой идет речь. Красноречиво в этом смысле и выражение wayyābō ēlêhā («вошел к ней» или даже «вошел в нее») вместо «познал (yāda) ее». Реальной близости не случилось: лишь сексуальное проникновение.[1120]

Судя по данному отрывку, в те времена проституция была не в диковинку, а у ханаанейских соседей Иуды представляла собой приемлемый социальный институт (возможно, связанный с культом плодородия: ср. использование ханаанеем в стихах 21–22 слова qĕdēšâ).[1121] Возможно, проститутка носила определенный наряд с головным убором (стих 15).[1122] И как видим, разговор с местными жителями о проститутке в тамошних краях идет без всяких экивоков (стихи 20–23). В то же время из текста ясно, что для израильских женщин такое поведение было неприемлемым. Когда Иуде сказали, что его невестка «впала в блуд» (zāntâ) и «беременна от блуда» (hārâ liznûnîm), его реакция была немедленной и недвусмысленной: «Выведите ее, и пусть она будет сожжена» (стих 24).[1123]

Иуда не раскаивается в своих сексуальных действиях, а лишь в том, что не сдержал слова, данного невестке. Однако повествователь «явно не одобряет Иуду и сочувствует Фамари»; «в подтексте звучит моральное осуждение Иуды».[1124] Неодобрение явствует из поведения Иуды: ему явно стыдно. Неслучайно ведь он посылает приятеля получить назад залог. И особенно показательно, что когда попытка заканчивается неудачей, Иуда предпочитает оставить вещи у проститутки, «чтобы только не стали над нами смеяться (bûz, «презирать», «издеваться». – Р. Д.)».

Осуждение поступка Иуды богодухновенным рассказчиком явствует также из контраста с сексуальной чистотой Иосифа (Быт 39) в центре хиастической структуры Быт 25–50. Впрочем, судя по дальнейшим событиям, Иуда впоследствии духовно изменился. Он пришел к покаянию и стал ответственнее (44:18–34), а в конце концов получил великие обетования, изреченные Иаковом перед кончиной (49:8–12).[1125]