Каждый Наследник желает знать… - Светлана Багдерина

А в это время их друзья снова поднялись на ноги и, не сговариваясь, разбрелись по полю боя. То и дело поглядывая на огненную преграду – не гаснет ли, на зловеще притихших в отдалении крылатых, на густое синее сияние за их спинами, ставшее почти фиолетовым, они ворошили гарь и пепел и наперебой выкликали имя ковра. Ответа не было. Не то, чтобы в таком пекле могло уцелеть хоть что-то…

Угрюмые и взволнованные, они встретились в центре меньше чем через минуту и обменялись быстрыми взглядами.

– Ничего?

– Ничего…

– Вас где сбросило, Сень? – Иван заглянул в осунувшееся лицо супруги. – Вспомни.

Та послушно обвела взглядом мертвую зону внутри кольца, скользнула по утопающей в призрачном синем свете земле за его пределами и удрученно повела плечами.

– Бабая якорного сейчас вспомнишь… Но вроде… недалеко… отсюда…

Взоры людей погасли. Недалеко отсюда если что и оставалось, то только шлак и обугленные кости.

– Но… этого не может быть… – отказываясь верить очевидному, прошептал калиф.

– А может, всё-таки вас бросило дальше? – упрямо предположил лукоморец. – Сеня, вспомни!

– Может, и дальше… – плоским безжизненным голосом выдавила царевна, и Иванушка понял всё.

– Но… но… это… невозможно… нет…

– Этого не может быть, – эхом самого себя повторил Ахмет. – Не может…

– Конечно же он оказался дальше! – убежденно пробасил Олаф и ткнул пальцем в шевелящуюся серо-бело-лиловым темноту. – Я вообще не понимаю, о чем вы спорите! Если его здесь нет, то надо искать там! Если понадобится – мы их снова раскидаем как щенков!

– Кабуча… – словно не слыша, скрипнул зубами Адалет. – Без него или без хоть чего-нибудь, на что можно наложить заклинание полета, нам отсюда не уйти.

– Я без него отсюда и так не уйду, – угрюмо выдавил Иван и шагнул вперед. – Выпустите меня, пожалуйста. Я пойду его искать.

– И я, – без колебаний поддержала его царевна.

– И я, – хмуро буркнул конунг.

Не дожидаясь ответа магов, он подобрал с земли оброненные раньше мечи и шагнул к бурлящей огненной границе:

– Открывайте, волхвы.

– Адалет, ты сможешь шарахнуть по этим гадам чем-нибудь огнеопасным? – с надеждой воззрилась на старика царевна.

– Только погасив кольцо, – поджал уголки губ маг-хранитель.

– А… ты? – обернулся Иван на Анчара.

Тот пожал плечами, засучил рукава, вскинул руки, и из сложенных лодочкой ладоней вырвался оранжевый шар.

Пронесшись над гудящей огнем преградой, он неожиданно рассыпался на комочки, словно снежок, ударившийся об стену, и пропал.

– К-кабуча… – процедил атлан, вскинул руки над головой, выкрикнул короткий слог, полный шипящих и согласных, и сорвавшаяся с его пальцев молния заставила зажмуриться всех, включая Адалета и самого Анчара, и поэтому никто не видел, как ее постигла та же судьба, что и шар.

Но атлан, похоже, почувствовал это, а старик понял.

– Не выйдет, – угрюмо выдавил он, хватая коллегу за руку прежде, чем он успел предпринять еще одну попытку. – Не трать силы. Похоже, он поставил щит.

И тут маг словно взорвался:

– Кабуча!!! Я ж говорил вам, что когда у него дойдут до нас руки, ему даже вспотеть не придется!!!

Губы атлана сжались, ноздри раздулись, глаза сверкнули гневом – и бессилием.

– Будь он проклят… – процедил Анчар, нехотя опуская руки и голову. – Будь проклят тот миг, когда я узнал об этом чудовище…

Олаф ожег чародея недоверчивым взглядом и упрямо мотнул головой в сторону яйцелицых:

– Тогда мы попробуем сами. Откройте проход.

– Мы не можем уйти, даже не попытавшись ничего сделать! – набычился Иванушка.

– Ваня, Олаф, вы – болваны, – вздохнула Серафима и присоединилась к ним.

– И я болван, о шипастая роза морозных лесов и гор! – калиф, обретший подвижность пальцев, а вместе с ними – почти не тусклый меч, был тут как тут.

Крылатые, словно угадав намерения людей или получив приказ, встрепенулись, и фланги их, тут и там вспыхивая светящимся оружием, как прирученными молниями, медленно двинулись в обход кольца.

– Отходим к краю плато, – будто не видя и не слыша того, что делалось рядом, хриплым чужим голосом проговорил Адалет.

Сосредоточенно сдвинув брови и не глядя по сторонам, он дотронулся кончиками пальцев до подставленных ладоней Анчара, бормоча что-то, похожее на считалку, и тут плотину эмоций Наследников словно прорвало.

– Выпусти нас!

– Скорее же, ну!

– Мы должны!..

– Волхв, быстрей, Хель и преисподняя!..

– Выпустить? Выпустить?! Кабуча, дети!!! – гневно воскликнул маг-хранитель. – Поработайте же для разнообразия головами хоть раз!!!

– Но Масдай там!

– Если цел! И если там! А мы здесь! Пока! И если вы думаете, что два чародея, один из них истративший силу посоха почти до нуля, и свою тоже, могут противостоять полубогу когда у того действительно дойдут до них руки, то не будьте идиотами!

– Но до сих пор… – начал было калиф, но маг-хранитель не дал ему закончить.

– До сих пор он был занят доставанием и созреванием своих тварей, – тихо и яростно, словно во всем был виноват именно Ахмет, заговорил чародей.

– Он их… создает? – брезгливо скривился калиф.

– Нет, что ты, – усмехнулся старик. – Это те, кто отдал ему души в прошлый раз. В обмен на бессмертие. И слово свое он сдержал, надо сказать.

– Мерзость какая… Лучше возродиться как эфа или шакал, чем… – передернуло Ахмета.

– Клянусь Рагнароком, они не думали, что бессмертие будет именно таким, когда продавались Пожирателю! – гоготнул отряг.

– И чего ему приспичило сейчас их вытягивать? – подозрительно нахмурилась Сенька.

– Потому что если их вовремя не вытащить, то окно закроется, и они останутся там еще пень знает на сколько столетий, если не навсегда, – хмуро продолжил объяснения Адалет. – Но когда он покончит с этим – покончит и с нами, как с кучкой слепых котят. И ему самому даже напрягаться не придется – когда плоскомордые встанут на крыло…

– Мы с такими уже разделывались! – презрительно вскинул голову Олаф.

– В воздухе? С двумя-тремя десятками? – впился в него горящим взглядом Адалет. – А как насчет повоевать на земле и с двумя-тремя сотнями?

Угрюмо-вызвающее выражение на физиономии конунга кричало, что натрави Гаурдак на него хоть две-три тысячи, он не сбежит. Но в том, что бой даже с сотней будет последним не только для него, но для них всех, он не сомневался.