Минус всей моей жизни - Наталия Александровна Матвеева

мальчики? Красивые женщины что, нынче перевелись, теперь за каждую… рыжую будете биться не на жизнь, а на смерть??

Женя устало посмотрела на нее, не ощутив даже ни капли какого-то гнева или желание ответить поострее, а только безразличие и разрывающая душу боль…

Сергей резко повернулся к Лене, вспыхнув новой яростью, и сквозь зубы строго и беспрекословно прикрикнул:

– Закрой рот! Что ты хотела, Лена? Что нужно?

– Так закрыть рот или говорить, что нужно, ты уж опреде…

– Лена!!! – прорычал Сергей, и Лена, испугавшись его взгляда, более миролюбиво проговорила:

– Поговорить пришла насчет того, что случилось позавчера… Или тебе показалось, что так обращаться с женщиной можно? – ядовито проговорила она, мстительно зыркнув на Женю, которая ощутила вдруг такое бессилие, что поплелась за свою стойку и, усевшись на стул, стала вяло расстегивать сапоги, не желая больше ни смотреть на них на всех, ни слушать их.

Сергей раздраженно вздохнул и в приказном порядке произнес:

– Иди ко мне в кабинет, Лена. – затем он повернулся к Паше и отпустил его, гневно процедив:

– А ты – на свое рабочее место, Павел Юрьевич. Живо!

Паша ухмыльнулся и, хлопнув Сергея по плечу, довольно провозгласил:

– Ты сначала со своими бабами разберись, Серега, а уж потом мне дельные советы давай, как жить и с кем. Ладно. Увидимся, Женя. – попрощался он, и Женя, тяжело оторвав расфокусированный, больной взгляд от монитора, с трудом ответила:

– Увидимся, Павел Юрьевич.

Секретарская опустела. Сергей с какой-то нервной тревогой посмотрел на Женю и стремительно зашагал к своему кабинету, на ходу строго бросив:

– Будь здесь, Женя, никуда не уходи. – и тоже исчез за дверью кабинета, оставив лишь болезненного червя, выедающего сердечное яблоко Жени изнутри.

Оставшись, наконец, одной, Женя вдруг сложила руки на столе и, положив на них голову, расплакалась, сама не ожидая от себя подобного действия.

Она плакала, думая о том, что было вчера вечером, о его прикосновении к ней, о его руке, горячо и неистово ласкавшей ее руку, о его глазах, жадно, желанно изучавших ее губы, и умирала от ужаса, что это всего лишь его очередная игра, а она – глупая, безмозглая кукла, попавшая, как и все эти несчастные Вики, Лены и какая-то Ксюша в его сети… Женя плакала и плакала, пока ее не отвлек тихий, встревоженный голос:

– Жень? Жека?? Ты… ты чего?? Плачешь, что ли?? Зябликова, посмотри на меня!

Женя подняла голову, всхлипывая и вытирая слезы, размазывая тушь по щекам, а перед ней стоял Семен, в неописуемом волнении склонившийся к ней и внимательно вглядывающийся через свои модные очки в ее лицо.

– Только не говори, Женька, что ты опять из-за Минаева плачешь! – усмехнулся он, нежно рукой вытерев ей слезу, вновь побежавшую по щеке.

Женя ухмыльнулась через слезы и утвердительно закивала головой:

– Ага, из-за него… Я запуталась, Семка, я ужасно запуталась! Я уже ничего не понимаю! Это его способ поиздеваться надо мной? Но зачем? Что ему от меня нужно, а?..

Семен улыбнулся и весело проговорил:

– Ну… Что ему сейчас от тебя нужно, видно невооруженным глазом. Успокойся и расскажи, что произошло, только по порядку и без лирических отступлений на тему: «Чем же я так плоха для него, такого прекрасного и расчудесного». А я пока кофе попью.

Женя вытерла слезы и подробно рассказала о вчерашнем вечере, о Сережиной драке с Васькой, о его знакомстве с родителями и о прикосновении в подъезде, закончив свою сбивчивую тираду его сегодняшним столкновением с Пашей.

Вздохнув, Женя снова почувствовала навернувшиеся на глаза слезы и, игнорируя разрывающийся телефон, значки оповещения о входящих сообщениях и груду неподписанных документов на столе, она положила локти на стол и, опустив на них подбородок, уставилась в пустоту, тихо проговорив:

– Зачем он все это делает, если не хочет сближения со мной? Зачем отталкивает всех, кто имеет на меня какие-то планы? Цветы зачем принес? Я что, недостаточно… привлекательна?? Мне… стоит покрасить волосы, надеть контактные линзы, удалить веснушки? Что?

Семен в веселом нетерпении закатил глаза и взял ее за руку, проговорив:

– Ты опять рассуждаешь с позиции «я хуже всех на свете». Женька, с твоей самооценкой надо что-то делать, это катастрофа! Не будь дурочкой, рыжик! Ты привлекательна, ты красива, сколько раз я говорил тебе об этом??? Ты разве не замечаешь, как мужчины реагируют на тебя? А насчет Сергея… Думаю, он не сближается с тобой не из-за твоих кудряшек и веснушек, а по каким-то своим причинам. Что ты о нем знаешь? Да ничего. Не нужно думать, что всегда и во всем ты виновата. У людей бывают свои проблемы. Ну а то, что ты заставляешь его слетать с катушек и уничтожать всех на своем пути… Это факт. Потерпи, Женька. Он либо сдастся, либо отступится от тебя, вот увидишь. – пожал плечами Семен, с улыбочкой прихлебывая кофе из кружки. – Одно мы знаем точно: он отвадил от себя своих любовниц, и Вику, и Ле… – Сема немного взволнованно осекся. – И Лену. И случилось это после Нового года, так что делай выводы, Зяблик, не спе…

Он не успел договорить: резким пинком отлетела дверь директорского кабинета и оттуда на всех парусах вылетела Лена, отчаянно вытирая слезы, бегущие ручьями по щекам, и часто всхлипывая, а следом стремительно вышел Сергей, тут же посмотрев за стойку.

Женя почувствовала новый прорыв слезной плотины и резко выдохнула, стараясь не всхлипывать, как Лена, и держаться до последнего, но несколько слезинок все же скатились по ее щекам, образуя новые блестящие дорожки.

Сергей подлетел к Семену и грозно и недовольно проговорил, нахмурившись:

– Почему не на рабочем месте, Семен? Какие-то проблемы с новым тензопреобразователем, который я у тебя сегодня лично проверю в конце дня???

Семен расширил глаза и примирительно проговорил:

– Никаких проблем, Сергей Викторович, тензик в процессе… Ну, я пойду? – он вдруг наклонился к Жене, спрятавшей лицо вниз, пытающейся сделать вид, что она занимается документами, и нежно погладил ее по волосам, тепло проговорив:

– Не грусти, рыжик, тебе не идет, да и нос распухнет, станет, как картошка. Потом поболтаем, пока! – и он быстро вышел из секретарской, сопровождаемый пристальным и гневным взглядом Сергея.

Женя отвернулась, не желая смотреть на него, не желая снова чувствовать боль, обиду, разочарование, крушение надежд, и, спрятав лицо в ладони, пытаясь не плакать, с трудом удерживая себя от истеричных рыданий с подвыванием и безграничной жалостью к несчастной себе, глубоко вздохнула.

– Женя. – тихо проговорил он ей в спину. Настойчиво, но максимально мягко, как только он