Янмэйская охота - Роман Суржиков

— Мы пошлем письмо в Излучину, что в Землях Короны. Там живет один мой друг. Он точно знает, как распорядиться Предметом.

Он добавил после паузы:

— И вот что… меня зовут Хармон Паула Роджер.

До Мелисона они добирались четыре дня. Вышло бы быстрее, если б Хармон согласился все время ехать верхом. Но из благородных побуждений он то и дело уступал седло Низе, а сам брел пешком — весьма медленно. Устав от проволочек, Низа украла второго коня, но Хармон велел вернуть — нельзя начинать путь добра с конокрадства. Воровать еду торговец тоже не согласился. Чтобы добыть пропитание, продали хармонов пояс и башмаки. Пили воду из родников, ночевали под открытым небом, днем изнемогали от солнца. Точнее, Хармон изнемогал. Ему казалось, дорога длится уже год и будет длиться еще вечность. Потому он очень удивился, когда под вечер пятого дня увидел перед собою долину с небольшим городком виноделов.

Первым делом в Мелисоне отправились к отцу Элизию. Увидев их, священник изобразил одновременно и радость, и ужас.

— Какое счастье, что вы живы! Но что стряслось, какие беды выпали на вашу долю? Но все же, как милостивы боги!

Он накормил путников ужином и рассказал, что было в Мелисоне. Тем утром, ничего не подозревая, слуги пришли в поместье Хорама — и увидели подлинный кошмар: истерзанный труп Онорико на залитом кровью полу. Слуги унеслись со всех ног. Пока они бежали в город, их воображение работало, рисуя леденящие подробности трагедии. Дрожа от страха, слуги поведали мещанам, что шаванка Низа зарезала Онорико, Хорама и Гортензия, съела их сердца и искупалась в их крови, а после, обратившись горною кошкой, умчалась в ночь. Только так можно объяснить исчезновение всех жителей поместья!

Два дня мещане боялись покидать дома, держали ставни на запоре, а по улицам передвигались только вооруженными группами. К поместью, понятно, никто даже не приближался. Поговаривали о необходимости сжечь его дотла, но охотников лично пойти и сделать не нашлось. На третий день кому-то вспомнилось, что мастер Гортензий вроде бы уехал из Мелисона на извозчике. Вскоре вернулся тот самый извозчик и подтвердил: изобретатель подался навестить родню. Завидуя извозчику, который принес столь важную новость и попал в центр внимания, другие мещане тоже стали напрягать память. Сразу несколько человек припомнили, что ранним утром злосчастного дня сквозь Мелисон проехала странная карета с хмурыми парнями на запятках. Странность кареты заключалась в том, что она не сделала остановку ни у кабачка, ни на базаре, а скорейшим образом покинула город. Версия с кровожадной шаванкой постепенно сменилась гипотезой о приезжих убийцах. Последние меньше страшили горожан: шаванка-оборотень могла и дальше рыскать вокруг Мелисона, ища новых жертв, а приезжие убийцы что? Убили себе и уехали по своим черным делам, и больше не вернутся. Так что стайка горожан под предводительством констебля рискнула навестить поместье. Они нашли весьма нелицеприятный труп Онорико, который не без труда похоронили, проводив душу на Звезду обильными молитвами. Свидетельств других убийств в поместье не имелось.

Тогда стало ясно, что неведомые злодеи выкрали и купца, и Низу. Как поступить в этом случае, мещане не представляли. Наверняка похищенные живы и требуют помощи, но где их найти, чтобы помочь? Сделали все возможное: убрали в поместье так, будто хозяин уехал всего на денек; написали всем знакомым бургомистру лордам, а также шерифу Лаэма; ввели обычай ежедневно читать по четыре молитвы за здоровье Хармона и Низы. Несколько мужчин даже стали упражняться в стрельбе из лука, чтобы крепко задать жару похитителям, если те снова покажут свой нос. Но никто подозрительный больше не появлялся в Мелисоне.

— Вообразите же мое счастье видеть вас нынче живыми и здоровыми! — подытожил рассказ отец Элизий.

Ясное дело, теперь он ждал ответного рассказа, но Хармон попросил:

— Прими мою исповедь, отче.

Для такого дела Элизий отпер церквушку и провел купца к алтарю. Осенив его священной спиралью, задал вопрос:

— Ты знаешь свое место в мире, славный?

— Нет, отче. Год назад я потерял его и никак не обрету вновь.

— Усердно ли ты трудишься?

— Не тружусь вовсе. С тех пор, как заработал богатство, только и делаю, что ем да сплю.

— Развиваешь свое тело и разум?

— Отче, я заплываю жиром и тупею.

Все больше хмурясь, священник продвигался по списку и выявлял новые заповеди, попранные Хармоном.

— Брал ли ты чужое?

— Да, отче. Всего раз, но вещь была очень дорогой.

— Сокращал ли ты срок, отпущенный богами?

В голосе Элизия явно слышалась надежда, но Хармон разрушил и ее:

— Да, отче. Дважды.

Нашлась лишь одна заповедь, которую торговец свято соблюдал: «Не получай удовольствия от страданий». Хармон никогда не радовался ничьим страданиям. Чего нет, того нет.

Кончив опрос, отец Элизий тяжело вздохнул.

— Вижу, славный Хорам, ты вел не слишком благочестивую жизнь. Твоя душа далека от кристальной чистоты. Праотцы хмурятся, глядя на нее.

— Догадываюсь.

— Но вот что я скажу: на свете нет совсем плохих людей. Некоторые говорят: «Я уже так плох, что никакие дела меня не исправят, а значит, нечего и стараться». Но это лень и трусость, славный. Только трус назовет себя законченным негодяем и бросит всякие старания стать лучше. Человек мужественный должен трудиться над собою и не терять надежды, как бы много проступков ни было за плечами.

Хармон вздохнул вместо ответа. Священник продолжил:

— Вижу, что в глубине сердца ты хороший человек, но по ошибке сбился с пути. Боги позаботятся о тебе, но лишь в том случае, если начнешь делать шаги им навстречу. Потому сейчас реши для себя и скажи мне: какой первый шаг ты совершишь?

Торговец крепко призадумался. Почесал бороду, поскреб затылок.

— Наверное… думаю, мне нужно… — и вдруг вспыхнуло, как озарение: — отдать Светлую Сферу!

— Отдать что?.. — не понял Элизий.

— Ту вещь, которую я украл.

Эта простая и страшная идея взбудоражила Хармона. Наполнила душу таким вдохновением, какого он не чувствовал больше двадцати лет — со дня, когда увидел способ заработать свой первый эфес.

Отдать Сферу. Два слова все расставляли по местам, придавали жизни цель и смысл. Все пошло кувырком в день, когда Хармон украл Сферу. С этого началось смертоубийство, вечная погоня, игра в прятки с собственной совестью. Украв Сферу, Хармон потерял себя. Вернуть ее — и все наладится. Герцог Лабелин, нанимающий на службу жестоких убийц, недостоин владеть Сферой, потому боги передали ее Хармону. Но и Хармон не так хорош, чтобы владеть Предметом. С его помощью святыня должна попасть в нужные, истинно благочестивые руки — и тогда вся история ее скитаний получит смысл.

Сперва Хармон хотел только посоветоваться с отцом Давидом, как лучше применить Сферу. Теперь со всей ясностью видел: ни к чему лишние разговоры, нужно просто приехать в Излучину и отдать Давиду Предмет. А может быть, даже вступить в его орден людей, творящих добро. После такого щедрого дара Хармона точно примут. И небесный корабль пригодится для того, чтобы скорее попасть в Излучину, а впоследствии, возможно, сослужит ордену добрую службу.