Золотой век Испанской империи - Хью Томас

Было и несколько менее важных условий: на кораблях Орельяны не должно было быть индейцев, «разве что это будет какой-нибудь индейский мальчик, которого испанцы… сочтут нужным взять с собой [в качестве переводчика]», и даже в таком случае было необходимо получить одобрение у вице-короля Перу. Орельяну предупредили, что ни ему самому, ни кому-либо из членов его команды не следует брать у индейцев «ни женатую женщину, ни ребенка, ни какую бы то ни было женщину; ни золота, ни серебра, ни хлопка, ни перьев, ни драгоценных камней, ни каких-либо других вещей, разве что на обмен или с уплатой за них». Впрочем, если у экспедиции закончится взятая из Испании провизия, «…им будет позволено просить пропитания у индейцев, с предложением обмена или, буде те откажутся, обращаться к ним с просьбой об упомянутом пропитании, с приложением увещеваний и добрых слов, и всяческих средств убеждения, однако никоим образом не следует заходить настолько далеко, чтобы отбирать пищу силой, разве что сказанные средства не возымеют действия, и после того как будут испробованы все другие способы, какие будут посоветованы инспектором и монахами вкупе с командующим».

Также в инструкции оговаривалось, что против индейцев никоим образом не следует начинать военные действия, разве что при необходимости самозащиты, и то со всей возможной сдержанностью, какую позволит ситуация. Ибо Его Величество посылает Орельяну и его людей «с единственной целью обучения и наставления индейцев»: не воевать с ними, но «насаждать в них знание о Боге и нашей Святой Католической Вере, а также о послушании, каковое они должны оказывать Вашему Величеству». И наконец, «ни при каких обстоятельствах не следует рассматривать оказываемую службу как предлог, посредством которого испанцам позволительно задерживать индейцев, или дурно с ними обращаться, или препятствовать их обращению в христианскую веру»{906}. Эти условия были записаны после того, как в 1542 году вступили в действие Новые Законы.

С мая по ноябрь 1544 года Орельяна находился в Испании, набирая людей для своей экспедиции. Он обнаружил, что в Севилье недостаточно моряков, желающих принять в ней участие; не было здесь также ни одного кастильца, который бы хоть сколько-нибудь знал район Амазонки. Поэтому Орельяна решил, что ему вполне подойдут и португальские моряки, «ибо они обладают опытом в обращении с небольшими, хорошо снаряженными судами», и сообщил императору, что просит позволения набрать необходимое ему число португальских штурманов. Кроме того, артиллерией он тоже не мог снабдить себя сам и просил помощи императора. Существует адресованное Орельяне письмо, написанное в сентябре 1544 года в Вальядолиде принцем Филиппом (регентом), где тот сообщает, что через фрая Пабло де Торреса ему стало известно о приготовлениях к великому путешествию и о его блистательных перспективах. Что до Торреса, то учитывая его немалый опыт и прочие достоинства, «с вашей стороны будет благоразумно принимать от него советы во всех ваших предприятиях». Далее принц добавляет: «Остерегайтесь брать с собой португальцев, ибо известно, что они служат причиной раздоров».

Когда несколькими неделями позже фрай Торрес доложил, что у Орельяны, по-видимому, кончаются деньги, принц написал в ответ: «…у нас нет абсолютно никакой возможности помогать ему деньгами. Также я уведомил Каса-де-ла-Контратасьон, что они не должны допускать в эту экспедицию никого, кто не получит вашего одобрения. Впрочем, совершенно позволительно давать им жеребцов, равно как и кобыл». Принц был согласен с тем, что не следует ни давать, ни продавать индейцам оружие. Впрочем, в Испании было распространено мнение, что есть некие преимущества в том, чтобы учить индейцев ремеслам.

В конце октября Орельяна вновь пишет королю, сообщая, что его отчим, Косме де Чавес из Трухильо, оказал ему помощь в снаряжении экспедиции в размере 1600 дукатов и что генуэзские купцы собираются также вложить в это дело еще 2500, благодаря посредничеству Висенте дель Монте. На это письмо был получен довольно резкий ответ, адресованный «Орельяне, губернатору провинции Новая Андалусия». Принц писал: «…мы слышали, что Орельяна якобы заключает договоры о помощи с различными купцами… мы полагаем, что это не может быть правдой, поскольку не считаем, что вы способны сделать что-либо подобное». И вновь добавлял: «Вы не должны действовать вопреки тому, что говорит фрай Пабло»{907}.

В конце ноября 1544 года Орельяна посылает известие другого рода: «Для вящего увековечения себя я решил вступить в брак»{908}. Его женой стала Ана де Айяла, которая согласилась отправиться вместе с ним в Новую Андалусию, вкупе с «несколькими золовками». По-видимому, это сделало Орельяну непопулярным – но не настолько, как то, что он назначил своим маэстре-де-кампо генуэзца.

К этому времени приготовления к обратному плаванию на Амазонку были почти завершены, но отношения на борту и на севильской корабельной верфи оставляли желать лучшего. Кристобаль де Мальдонадо, старший офицер, ответственный за дисциплину на корабле, не ладил с Орельяной, которого хорошо знал, поскольку побывал с ним на Амазонке. Штурманом Орельяна нанял хорошего моряка из Кадиса, Франсиско Санчеса, который, тем не менее, не знал побережья Бразилии. Был нанят также португалец, который знал эти воды – но получить одобрение на его участие в экспедиции удалось не сразу.

Фрай Пабло де Торрес неодобрительно отзывался о подготовке экспедиции. Он докладывал, что по своему прибытию в Севилью он нашел весь отряд, которому предстояло отправиться в Новую Андалусию, «в весьма неорганизованном и даже отчаянном состоянии». Один из кораблей был поврежден настолько, что его пришлось заменить другим, меньшего водоизмещения. Тем, кто был этим недоволен, Орельяна отвечал, что лошадей он планирует взять на Канарах или островах Зеленого Мыса, и что у него уже есть все необходимые материалы для постройки небольших судов на месте прибытия. Севилья была возмущена тем, что среди нанятых моряков было не только много португальцев – некоторые из них вообще были англичанами, немцами или фламандцами, а капитан флагмана («capitana») оказался родом из Дубровника! Торрес не имел возможности проверить экспедиционные счета, поскольку Орельяна и его генуэские друзья держали их в секрете. По всей видимости, Орельяна вел дела настолько плохо, что «ни один организатор экспедиции не позволил бы ему вести флот даже до Неаполя», не говоря уже об Амазонке. Фрай Торрес докладывал:

«Я не имею желания перечислять все бесконечные оплошности… которые были допущены в связи с этим предприятием. Человеком, который окончательно все погубил, явился [Висенте] дель Монте, который немало нажился на деньгах, полученных от сделок с генуэзцами, а аделантадо [Орельяна] смотрел на все это сквозь пальцы. Как может флот быть хорошо снаряжен, если его собственной жене, которая живет в чрезвычайной бедности, дарят драгоценности, шелка и богатые ткани, а его генуэзцы получают более 3000 дукатов мелкими деньгами; и если аделантадо и дель Монте набивают свои карманы, в то время как остальная часть экспедиции погибает от голода и жажды»?