Воинство сатаны - Дмитрий Воронин

Он не боялся смерти, хотя и знал, что она скорее всего скоро придет. Нельзя было вечно уворачиваться от клинков — урги явно умели владеть сталью и рано или поздно его достанут. Одна более или менее серьезная рана — и он лишится подвижности, главного сейчас преимущества.

Бластер валялся где-то на земле, ему так и не удалось выстрелить. Сначала он хотел подпустить противников чуть ближе, чтобы луч не угас попусту во влажных древесных стволах… потом на мгновение задумался о том, почему Тернер запретил Таяне пользоваться огненными заклинаниями. А потом — от излишних размышлений, наверное — пропустил удар и выронил оружие. Оставалось рассчитывать теперь только на нож… и, конечно, на знание рукопашного боя.

Неподалеку дрался Тернер. Денис не видел его — да и не мог видеть. Сейчас тьер выглядел размытой тенью, мечущейся меж ургов и оставляющей позади себя только бьющиеся в агонии тела. Человек не смог бы так двигаться никогда — даже под воздействием сколь угодно мощных наркотиков из числа тех, что выдавались когда-то идущим в боевой десант рейнджерам. Там, где Денис отчаянно сражался за свою жизнь, Тернер просто убивал противников одного за другим, словно выполняя довольно нудную, но необходимую работу. Шаг — взмах — свист — падающее тело. Шаг — взмах… Урги, опытные воины, прошедшие немало схваток, рядом с этой пляшущей тенью казались медлительными и неуклюжими, словно древние старики, мучимые всеми известными болезнями, рядом с озорным ребенком. Шаг — взмах — свист…

Жаров вдруг понял, что он здесь лишний. И что его выучка, позволившая справиться уже с пятым противником, просто не нужна — тьер, видимо, без труда сможет перерезать и вдвое большее число врагов, даже не сбив себе дыхание.

Внезапно все вокруг залила яркая вспышка, один из ургов вдруг вспыхнул, прорезав смертельным воплем ночной воздух, и без того наполненный рычанием, криками и звоном оружия, а потом раздался другой вопль — женский.

Денис затравленно оглянулся. Таяна лежала пластом у корней дерева, закрыв лицо руками. К ней уже устремился один из ургов, вооруженный здоровенным топором. Жарову ничего не оставалось, кроме как распроститься со своим единственным оружием. Серебристой рыбкой мелькнул в воздухе клинок, и ург, выронив топор, хрипя, повалился в мох.

Вид заживо сгоравшего бойца заставил ургов на некоторое время оторопеть. Разумеется, они ожиддли встретить всего лишь трех путников, обещавших стать легкой добычей, а наткнулись на двух воинов и волшебницу. Наверное, они все еще считали, что могли бы выиграть схватку, Тэй вышла из строя, лежа пластом на земле и воя от боли в глазах, а Денис остался безоружным и теперь мог полагаться только на руки и ноги… И вряд ли они понимали, что собой представляет третий боец — понимание пришло бы позже к тем, кто сумел бы уцелеть в этой мясорубке.

Но заминка стоила им дорого. Тернер, действуя двумя мечами сразу, своим и отобранным у кого-то из ранее убитых противников, прошелся сквозь уцелевших ургов как стальной смерч. Клинки в руках тьера превратились в вихрь, и все, что попадалось этому вихрю на пути, превращалось в груду безжизненного мяса. Последнего урга он оглушил, ударив по голове плашмя.

Жаров склонился над девушкой. Она тихо скулила, из-под плотно прижатых к глазам ладоней непрекращающимся потоком текли слезы.

— Тэй… Тэй, что с тобой? — тормошил ее Денис, но девушка не отвечала, продолжая стонать.

— Она использовала заклинание горячих глаз, — равнодушно заметил Тернер, протирая лезвие меча куском ткани, срезанным с одеяния одного из убитых. — Это заклинание на некоторое время меняет зрение, все теплое видится в виде ярких пятен, а холодное не видится вообще…

— И что?

— И после этого она воспользовалась огненной магией. Ей не помогли бы даже зажмуренные глаза. Повязка из толстой кожи — может быть… Сейчас у нее сожжены глаза.

Денис почувствовал, как мелко задрожали кончики пальцев и зашевелились волосы на голове.

— Она… ослепла?

— Нет, — пожал плечами тьер. — Вернее, да, но на время. Когда боль успокоится и Таяна придет в себя, она сможет излечить свои глаза. Ожог магический, и магия же его может и снять. Но в ближайшие день-два боль будет терзать ее…

Жарова постепенно начало охватывать тихое бешенство. Прекрасно понимая, что с тьером следует быть предельно осторожным и что с людскими мерками к нему подходить не стоит, он все же не удержался:

— Ты просто бесчувственная тварь…

Некоторое время Тернер молчал, облокотившись на меч и изучающее оглядывая Жарова, как будто видел его впервые в жизни. Затем медленно произнес:

— Это будет ей хорошим уроком. Пользоваться магией нужно с умом.

Смерив хищника неприязненным и даже слегка отдающим ненавистью взглядом, Денис сел рядом с девушкой, положив ее голову к себе на колени. С трудом отлепив сведенные судорогой руки от ее лица, он увидел чудовищно опухшие, воспаленные веки неприятного багрового цвета. Из-под этих похожих на оладьи складок обожженной кожи все еще сочились слезы.

— Терпи, девочка, — шептал он, гладя ее волосы. — Терпи, хорошая моя. Ты поправишься, только потерпи немного.

Ее тело вздрагивало, он видел, как из прокушенной губы сочится по подбородку темная струйка. Пальцы Таяны вцепились в его ладонь, как в якорь, связывающий ее с реальным миром, вцепились так сильно, что местами проткнули кожу.

Тернер некоторое время смотрел на эту парочку, затем, пожав плечами, подошел к одному из ургов — последнему, оглушенному ударом и потому все еще живому. — Поговорю с ним, — коротко бросил он, не оборачиваясь. Рука тьера подхватила отнюдь не маленькое тело урга и без труда закинула его на плечо. Спокойными шагами, будто бы и не было на спине девяностокилограммовой туши, он двинулся в проход меж деревьями. — Далеко собрался? — фыркнул ему вслед Денис. — Поговорю с ним, — не меняя ни слов, ни интонации повторил тьер.

— Здесь нельзя, что ли?

Тернер замер, словно налетев на каменную стену. Затем медленно обернулся. — Можно и здесь. — Теперь в голосе хищника звучала столь неприкрытая издевка, что Денис даже опешил. Он вообще не ожидал от тьера подобного проявления чувств, привыкнув за время пути к его постоянному спокойствию. — Можно, конечно, и здесь… но тогда, боюсь, ваша тонкая натура, Дьен, не выдержит этого испытания, А я не выношу запаха блевотины…

С этими словами он вместе с ношей исчез в темноте.

Тернер появился лишь спустя час. Все это время Денис так и просидел почти неподвижно, непрерывно поглаживая голову дрожащей Таяны. Поток слез почти прекратился, но боль, видимо, была чудовищной. От каждого его прикосновения девушка вздрагивала, и ему казалось, что даже самые легкие касания причиняют ей дополнительные муки. Но стоило ему остановиться, как слабый ее стон, в котором смешивались страдание и просьба, заставлял ладонь снова опускаться на шелковистые волосы.

Хищник был один. Он молча подошел к почти погасшему костру, швырнул в огонь несколько ургских топоров — их рукояти обещали стать неплохими дровами, к тому же желания заниматься заготовкой топлива у тьера не наблюдалось и в более спокойное время. Топорища тут же с готовностью вспыхнули.