Максимов - Максим Максимов

– И что? Ты всю жизнь по больницам, тоже мне событие.

– Что у тебя с лицом? – спросил Ваня.

– Не знаю, а что?

– Ты как-то молодо выглядишь, – сказал сын.

– Да? Ну спасибо, – ответила мама. – Ладно, я побежала, если что, телефон твой в сумке.

– Ты серьезно так вот просто уходишь?

– Да, Ваня, я вот так просто ухожу. С прошлого года ты стал совершеннолетний, и я, слава богу, больше могу не лежать с тобой в момент твоих припадков. Я всю молодость протаскалась с тобой по больницам. По шесть месяцев в году лежали тут. Все, хватит с меня. Дальше сам, как хочешь.

– Какое еще совершеннолетие? – спросил Ваня.

– Ой, все… хватит с меня бреда, я нахлебалась за эти годы. Врач тебе все объяснит. Давай, сыночек. – Мама наклонилась к Ване и чмокнула его в лоб.

– Ладно, – сказал он, – нахлебалась так нахлебалась, давай, удачи.

– Вечером созвонимся, – сказала она и вышла из палаты.

«Какое еще, к черту, совершеннолетие?» – подумал Ваня и встал с койки.

Иван вышел из палаты и быстро пересек коридор. Оказался в туалете. В зеркале над раковиной он увидел восемнадцатилетнего юнца.

«Даже так… – подумал он, – вот так фокус, ладно… ладно, допустим…»

Иван потрогал свои щеки. Повернулся к зеркалу то одной стороной лица, то другой. В туалет заглянул санитар.

– Все в порядке? – спросил медработник.

– Да, – ответил Иван и вышел из туалета.

– Ваня, – обратился к нему Учитель, как только Иван зашел в палату, – я тут решил, что наш мир не может быть симуляцией.

«Симуляцией нет, – подумал Ваня, – а вот книгой вполне».

– Ты не думал никогда про симуляции? – спросил Учитель.

– Нет, не думал. Слушай, а почему ты Учитель? Ты кого-то учишь?

– Я преподаю философию в университете, – ответил Учитель.

– Все с тобой ясно, – сказал Ваня.

– Хочешь послушать мое доказательство на тему того, что наш мир не может быть симуляцией?

– Нет, не хочу.

– Отлично, значит, так, – начал Учитель, – представь, что мы изобрели свою компьютерную симуляцию нашего мира. Там живут люди и не знают, что они живут в симуляции.

Иван лег на кровать на бок, спиной к своему собеседнику.

– А потом люди в той симуляции изобретают свою симуляцию и получается симуляция в симуляции.

«В какой-то книге я читал про такое, – подумал Ваня, – не помню только название».

Иван ничего не отвечал Учителю, надеясь, что тот устанет балаболить, ну или ему просто станет скучно, так как собеседник неразговорчив.

– Потом люди во второй симуляции создают тоже симуляцию, ведь им ничего не мешает это сделать, это не нарушает никаких законов физики. И потом они понимают, что если под ними куча уровней симуляции, то, скорее всего, и над ними тоже куча уровней симуляции. Ведь вероятность того, что они самый верхний уровень, крайне мала.

Иван залез рукой в сумку, лежащую возле его кровати. Достал оттуда телефон.

– Получается, что каждый мир может думать, что они симуляция и что над ними есть верхний уровень симуляции. И нет первого, настоящего, не симулированного мира, – продолжал Учитель.

Ваня рассмотрел свой старый телефон с треснутым экраном, покрутив его в руках. Интернета там не было. Без интернета Иван был лишен связи с внешним миром. Он набрал по памяти номер Каменева и поднес телефон к уху.

– А если нет первого, настоящего, не симулированного мира, значит, количество вложенных друг в друга симулированных миров бесконечно. А такого не может быть, ни один компьютер не обработает бесконечность миров. Значит, наш мир не может быть симуляцией.

Номер, который набрал Ваня, не существует. Он положил телефон обратно в сумку.

– Что ты думаешь касаемо того, что я сказал? – спросил Учитель.

– Если наш мир не может быть симуляцией, значит, симуляции в принципе не может существовать, – решил вдруг ответить Учителю Иван.

– Да, – ответил Учитель.

– Но ведь симуляция может существовать. Ничего не мешает ее придумать в будущем. Существование симуляции не нарушает законов нашего мира, значит, рано или поздно ее создадут.

– Ну… наверно, да.

– А если мы ее создадим, то почему так же не могли создать нас?

– Надо подумать, – ответил Учитель, – давай вернемся к этому разговору позже.

– Да, позже, гораздо позже, ты пока все обдумай, а завтра… нет, лучше через недельку поговорим, – сказал Ваня.

– Хорошо.

– Ты, главное, не спеши, в философии спешка не нужна, ты же понимаешь.

– Да, да.

– Ну и замечательно.

В палату зашла медсестра, та, что стояла у стойки перед входом в отделение. В руках у нее был комплект постельного белья. Она положила его на соседнюю кровать возле Ивана.

– Застелешь сам? – спросила она.

– Угу, – ответил Ваня.

– Можно уже в столовую идти ужинать, – сказала медсестра.

– Я не хочу.

– Чего ты такой расстроенный?

Иван покосился на медсестру.

– Странный вопрос, – сказал он.

– В прошлый раз, когда ты поступил, ты был пожизнерадостнее.

– Не было никакого прошлого раза.

– Ах да, точно, – сказала медсестра. – Если надумаешь покушать, спускайся, тебе отложат порцию, до девяти вечера столовая будет открыта.

– Спасибо.

– Завтра в восемь утра придет врач.

– Хорошо.

Она вышла из палаты. Следом за ней вышел Учитель.

Иван подумал:

«Если написать книгу про сумасшедшего, которого положили в психбольницу, потому что он считает себя персонажем книги, то будет ли этот персонаж сумасшедшим? Ведь по факту он персонаж книги, а значит, не сумасшедший. Получается парадокс».

Иван полежал еще несколько минут, потом встал и принялся заправлять постельное белье.

«Быстрее усну, – думал Ваня, засовывая оделяло в пододеяльник, – быстрее наступит завтра. Не хочу ничего. Не хочу ни о чем думать. Нет смысла сейчас ни в чем. Главное, чтоб пришел Максим и все вернул. Если не придет, то пошло оно все…»

Ваня снял штаны, кофту и майку. Лег в постель и накрылся одеялом с головой.

– Максим, если ты это прочитаешь, прошу тебя, верни меня в мое время. Я не могу остаться тут. Я не выдержу снова такой жизни.

Иван повернулся на спину. Он пытался как можно быстрее отключить сознание, используя методику военных летчиков, о которой когда-то читал. Ваня представил себя лежащим в каноэ, медленно плывущем по реке. Одеяло накрывало его лицо. Иван намеренно выгнал все мысли из головы. Полностью расслабил мышцы лица, опустил плечи, сделал глубокий вдох и выдох, после чего расслабил грудную клетку, затем руки и ноги. Он плыл в лодке под голубым небом и повторял себе «не думай… не думай… не думай…». Через несколько минут он провалился в небытие.