Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы - Алфеус Хайат Веррил

происшествия, обычно тихая улица была в смятении, и плотная толпа заполнила ее от Сентрал-Парк-Вест до Амстердам-авеню. Был проведен поспешный осмотр ужасной находки, и мешок, в котором находилось тело хорошо одетого мужчины, был снят с фургона и доставлен в полицейский участок, к большому облегчению Генри. Но он громогласно поклялся, что больше не будет собирать мусорные баки с возможными трупами внутри, и пришлось послать за дополнительным водителем, чтобы он ездил на тележке по кругу и завершал сбор контейнеров.

То, что было совершено убийство, казалось очевидным. Одежда мертвеца была жесткой от засохшей крови, а уродливая рана чуть ниже ключицы свидетельствовала о том, как он встретил свой конец. Поэтому, естественно, полиция немедленно провела осмотр помещения, перед которым Генри сделал свою находку, и его обитателей. Но так же естественно, безрезультатно. Дома, некогда бывшие резиденциями зажиточных горожан, были превращены в меблированные квартиры и заселены жильцами, чья респектабельность и хорошее положение не вызывали сомнений. Не было найдено ни одного, и уж если на то пошло, ни одного жителя всей улицы, на которого полиция могла бы бросить подозрение, хотя почему полиция должна была вообразить, что убийца или убийцы подложат тело жертвы под его или ее собственное окно, было такой же большой проблемой, как и само преступление.

И тайна преступления очень быстро углублялась и становилась все более запутанной. Даже личность мертвеца была неизвестна. Никто, хоть сколько-нибудь похожий на тело, не числился пропавшим без вести. Не было никаких следов или улик, которые могли бы пролить свет на это дело. Мешок, в котором лежал мертвый человек, был таким старым, и его так часто латали и чинили, что было безнадежно пытаться найти его владельца. Ни одна живая душа на улице не могла припомнить, чтобы когда-либо видела убитого, и полиция была вынуждена в конце концов признать, как они с тем же успехом могли бы сделать в самом начале, что тело привезли издалека и бросили в мусорное ведро.

То, что такой простой и безопасный способ избавления от трупа никогда прежде не применялся убийцами, было довольно удивительно, а сама простота уникального метода избавления от тела делала его еще более непонятным. В любое время ночи по улице мог проехать автомобиль и прижаться к обочине, не вызвав ни малейшего внимания или подозрений. И с такой же легкостью тело могли перенести из машины через несколько футов тротуара и бросить в пустую урну для мусора. Улица в ночное время была малолюдной и не слишком хорошо освещенной, и, дождавшись благоприятной возможности, преступник или преступники могли легко выйти из машины, бросить мешок с его содержимым в контейнер и продолжить свой путь, как будто ничего необычного не произошло. Даже если бы поблизости были пешеходы, было бы мало шансов, что убийцу заметили бы. Мусорные баки стояли в густой тени между высокими парадными ступенями домов, и ни одному прохожему не показалось бы необычным увидеть машину, припаркованную перед домом, или мужчину, входящего или выходящего из-под крыльца.

Действительно, жители квартала согласились с тем, что ночью, предшествовавшей обнаружению Генри, по улице проехало несколько машин и что несколько из них останавливались перед домами, где было найдено тело.

Фактически, проведя проверку, полиция обнаружила, что ночью едва ли был час, когда на улице не было машин или такси, но ни одна из них не привлекла достаточного внимания, чтобы свидетели обратили внимание на номера, типы кузова, цвета или марки автомобилей.

На какое-то время таинственное убийство заполнило газеты. Была выдвинута тысяча и одна теория и предположение. Десятки людей опознали тело только для того, чтобы доказать свою неправоту, поскольку предполагаемые жертвы были должным образом учтены. Затем все это дело потеряло новостной интерес, и публика забыла об этом.

Глава II. Доктор Тейн, психолог

Хотя пресса, местные жители, любители ежедневных газет в метро и общественность в целом забыли о преступлении и его загадочности, двое человек все еще были глубоко заинтересованы в его раскрытии. Один из них был начальником отдела детективов, в округе которого было найдено тело, другим был доктор Эдмунд Кертис Тэйн, выдающийся ученый.

Доктор Тейн не раз оказывал неоценимую помощь полиции в раскрытии криминальных тайн, и все же он не был ни криминологом, ни, в обычном смысле этого слова, детективом-любителем или научным сотрудником. По профессии он был антропологом, и большую часть времени бодрствования проводил в своем кабинете на пятом этаже Американского музея естественной истории, где корпел над научными отчетами и изучал фрагменты скелетов давно умерших и забытых человеческих существ странных рас. Он много путешествовал, особенно в отдаленных регионах и среди первобытных дикарей, и написал множество монографий о результатах своих исследований и изысканий. Они, несомненно, представляли наибольший научный интерес и ценность, но были совершенно неизвестны широкой публике, если на то пошло, и сам Доктор тоже не был знаменит.

В течение многих лет близорукий, тихий, маленький ученый с приятным лицом пытался разгадать древнюю тайну – происхождение человека и родство рас. Он рассматривал проблему со всех сторон и, придя, наконец, к выводу, что ее невозможно решить с общепринятых точек зрения, ему пришло в голову, что большего прогресса можно добиться с психологической точки зрения.

С самого начала его исследования в этом новом направлении увенчались заметным успехом. Тела и кости людей, их жизнь и привычки, их диалекты и искусства могут подвергаться сильному влиянию и изменяться под воздействием окружающей среды. Но разум, психология рас, теоретизировал он, останется непоколебимой и, даже если претерпит изменения под воздействием внешних воздействий, сохранит характеры предков и будет служить для соединения различных рас гораздо надежнее, чем пигментация кожи, диалекты или другие характеристики человеческой расы.

Более того, как рассуждал доктор Тейн, ценные открытия будут сделаны в психологических реакциях более примитивных и невежественных типов человечества. Итак, следуя своей гипотезе, доктор Тейн обратил свое внимание на умственную деятельность преступных элементов. Он был убежден и утверждал, что преступление, как оно определено законом и цивилизованными стандартами, было просто результатом психологического состояния, возврата к наследственному типу, проявлением психических процессов наших доисторических предков. С научной точки зрения, это вообще не было преступлением, это было естественно, и преступник был ответственен за это не больше, чем он или она ответственны за цвет своих волос или глаз или форму черепа.

Если предположить, что это так, и в этом доктор Тейн был твердо убежден, тогда изучение преступности и анализ сознания преступников были путями, по которым он должен был следовать в своих исследованиях. Поэтому