Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы - Алфеус Хайат Веррил

листа, у меня закружилась голова, и я стоял, разинув рот от изумления. Там, без сомнения, было объявление о том, что, поскольку любимый матадор Мануэлито собирался убить последнего быка этого дня, мужчина поскользнулся в луже крови и был немедленно атакован и забодан разъяренным быком.

Самодовольный смешок доктора Ментирозо привел меня в чувство.

– Ах! – воскликнул он. – Итак, вы верите, что я был в Барселоне этим вечером. Если я не ошибаюсь, мое заявление относительно Калькутты также будет подтверждено через мгновение. А вот и парень с другой телеграммой.

На этот раз я почти не удивился, когда прочитал выдающиеся новости в последнем бюллетене, потому что я почти ожидал этого, но когда я читал отчет о катастрофическом пожаре в доке в Калькутте, у меня было странное ощущение, что я во сне.

– Теперь я признаю это, – пробормотал я, отворачиваясь. – Но я все еще чувствую, что это невозможно и что все это должно быть сном. Но друг! Если вы действительно сможете делать такие вещи, вы станете самым знаменитым и самым богатым человеком на земле. Да ведь нет предела тому, чего вы можете достичь. Подумайте, что это будет значить для торговли, для цивилизации, для объединения народов мира!

Доктор Ментирозо покачал головой и грустно улыбнулся.

– Я все это понимаю, – сказал он со вздохом, – но не мне извлекать выгоду из своего открытия. Как я уже говорил, я сохраню это дело в секрете, в секрете, известном только вам и мне, и предназначенном исключительно для моих собственных научных исследований. И если моей любимой стране будет угрожать враг, это может быть использовано как средство национальной обороны.

– Но вы лишаете человечество самых поразительных и революционных открытий, когда-либо сделанных, – запротестовал я. – Конечно, вы могли бы сохранить детали, технологию ваших изобретений в секрете, чтобы враги Перу не смогли сконструировать подобные машины.

– Это было бы невозможно, – заявил он. – Вы когда-нибудь знали о какой-либо национальной тайне, которую скрывали от врага? Нет, амиго мио, только держа то, что я знаю, запертым в моем собственном мозгу, я могу надеяться удержать ключ к ситуации. Но я не смогу устоять перед захватывающим соблазном исследовать тайны космоса и четвертого измерения, и таким образом я надеюсь обнаружить факты, которые могут быть использованы на благо моих собратьев.

– Что, – спросил я его, – вы предлагаете делать дальше? Вы доказали, что можете покорить время и пространство. Я больше не буду подвергать сомнению ваше утверждение о том, что вы открыли четвертое измерение, и не буду сомневаться в том, что вы использовали силы гравитации. Но что еще вы можете сделать? Я едва ли вижу, какие новые факты вы можете обнаружить относительно устранения времени.

– Ах, вот вы и демонстрируете отсутствие воображения у непрофессионала и незнание возможностей науки, – воскликнул он. – Пока, мой друг, я лишь прикоснулся к краю неизвестного. Я подобен исследователю, собирающемуся вступить в новую и неизведанную страну. Я вступил на внешнюю границу территории, но мне еще предстоит погрузиться в таинственные глубины лежащие передо мной.

– Признаюсь, – заявил я, – что я не понимаю, о чем вы говорите. Мне кажется, что в том, что касается исследований, вы могли бы вечно летать по всему миру и действительно не узнать ничего, чего бы вы уже не знали. Теперь, если вы должны проверить свою машину на…

– Вокруг Земли! – воскликнул он. – Неужели вы думаете, что я намерен ограничить свои наблюдения кругосветным путешествием! Нет, я исследую область космоса. Если, просто путешествуя вокруг Земли, я могу победить время и отправиться в будущее на час или два, просто остановитесь и подумайте, что может открыться, если я пройду по орбите Земли! Подумайте, какие научные открытия я мог бы сделать, обойдя вокруг Солнца. Знаешь, друг, я мог бы выиграть месяцы, годы там, где я сейчас выигрываю часы. Я мог бы узнать самые сокровенные тайны времени, прошлого и будущего. Я…

Я остановилась как вкопанная и уставилась на него.

– Конечно, – воскликнул я, – вы это несерьезно говорите. Вы, конечно же, не собираетесь пытаться покинуть атмосферу Земли ради такого безумного дурацкого эксперимента.

– Почему бы и нет? – ответил он. – Является ли это более безумным, более невозможным, чем вы считали мои заявления час или два назад? Да, мой друг, я не только намерен предпринять такое путешествие, но и отправляюсь в путь сегодня, в этот самый полдень, и ты, единственный из всех людей, должен стать свидетелем первого отлета человеческого существа в неизвестные, неизведанные области космоса.

– А если, – спросил я, – вам удастся запустить вашу проклятую машину в космос, не убив себя, когда вы рассчитываете вернуться, чтобы рассказать о своем опыте?

Доктор Ментирозо некоторое время молчал, очевидно, глубоко задумавшись. Затем, достав из кармана записную книжку и карандаш, он сделал несколько быстрых вычислений.

– Если я прав в своих выводах и мой аппарат не подведет меня, я вернусь сюда, в Лиму, в начале 1899 года, – таково было его удивительное заявление.

– Что! – чуть не закричал я. – Вы вернетесь в 1899 год! Но сейчас 1926 год!

– Конечно, – усмехнулся он. – Если я могу обогнуть земной шар и вернуться в исходную точку за четыре часа до вылета, почему бы мне не отправиться в космос, проследить орбиту Земли вокруг Солнца и вернуться за двадцать или тридцать лет до старта? Или, если я изменю свое направление, почему бы мне не отправиться на такое же время в будущее?

– Пусть меня повесят, если я понимаю, – признался я. – Но что касается меня, я бы предпочел остаться в настоящем.

– Но ты будешь присутствовать, когда я отправлюсь, не так ли? – умолял он. – Мне нужен свидетель, чтобы, если я вернусь в будущем или в прошлом, не было никаких вопросов относительно того, когда я начал.

– Полагаю, мне придется это сделать, – сказал я ему. – Но я этого не одобряю.

К этому времени мы вернулись в дом дона Феномено, и он повел меня в закрытый двор с его странной машиной, бросающей вызов времени. Я был, я думаю, в некотором оцепенении, потому что иначе я не могу объяснить свои действия по поддержке его безумного плана. Но поразительные вещи, которые я слышал и видел, имели почти гипнотический эффект, и, едва осознавая, что он собирался предпринять, я увидел, как он подошел к аппарату, отодвинул раздвижную панель и приготовился войти.

– Вам не нужно беспокоиться о моем физическом благополучии, – заметил он. – Я готовился к этому путешествию, и у меня есть все необходимое, хотя я не верю, что еда необходима в четвертом измерении.

– Я полагаю, –