Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош

В старые добрые времена, о которых я уже говорил, в те самые, когда вилецкие князья играли в Империю, войско их было не столь велико, чтобы отвлекать полки на охрану послов. То, что сейчас называлось Имперским кварталом, тогда находилось под защитой городской стражи. А вильцы держали здесь лишь малую посольскую дружину, далеко не самых лучших воев. Попасть в нее считалось большим счастьем – ведь Золотой Мост тогда был спокойнейшим местом. Дружинники бездельничали целыми днями, пропивали жалованье, жирели. Оружие их покрывалось ржавчиной. К чему я пишу это? А к тому, что Барчук в бытность свою воеводой егерей не бывал здесь ни разу. Он точно так же, как Малышка, с трудом представлял, где искать посольскую избу. Но справился гораздо быстрее. Все-таки опыт лазутчика никуда не делся. Только нашел он лишь труп какой-то девушки. Сейчас в нем уже сложно было узнать Ведьму, виденную им накануне издалека.

Он задержался ненадолго. Попробовал разобраться, что все-таки произошло. Но дождь смыл все следы. А потому Барчук, прикинув, куда могла податься сестра в схиме, двинулся обратно к мостам. Он жался к стенам, двигаясь бесшумно, чуть пригнувшись и держа оружие наготове. Отдаленная пальба ясно говорила: в городе небезопасно.

Бывший воевода выскочил на широкую улицу и тут же отпрянул назад. Со стороны реки надвигалась цепь заморских мушкетеров. Барчук прекрасно понимал, что в ночной битве обычно сперва стреляют, а потом спрашивают, свой или чужой. Заморцы старательно прикрывали замки мушкетов от льющейся с неба воды. Многие, не надеясь на новомодное изобретение, закинули их за спину и вооружились старым прадедовским оружием – метательными топориками.

Барчук замер, прикидывая, стоит ли переждать, пока наемники пройдут, или надо поворачивать назад. Наверняка отряды бойцов, верных Золотому Мосту, сейчас прочесывали Имперский квартал, подавляя любое сопротивление. И начали они конечно же от мостов. Малышка вполне могла попытаться скрыться от них в недрах квартала. Она тоже глупой не была и сообразила, что происходит. Барчук сейчас хорошо мог их разглядеть. Стеганые панцири, кованые шлемы с полукруглым верхом. Сапоги – с бахромой поверху, кожаные штаны. Скуластые лица, на которых не отражалось никаких чувств, приклады мушкетов и топорища украшены необычными резными узорами, в которых была своя, непонятная красота.

Принять решение он так и не успел. Дальний от него мушкетер, крайний в цепи, вдруг с коротким вскриком завалился на спину. Из груди его торчала арбалетная стрела. У егерских полков никогда не было своего боевого клича. Они атаковали молча, бесшумно, зачастую били первыми, враг умирал до того, как понимал, что происходит. Так произошло и в этот раз. Некоторые заморцы успели вскинуть мушкеты, один даже выстрелил. Но это спасти их уже не могло. Разрядив самострелы, егеря пустили в ход сулицы и только после этого пошли вперед с мечами наголо. Но добивать уже было некого.

Имперцы быстро собрали стрелы и копья. При этом половина егерей продолжала осматривать улицу. Барчук разглядел знакомое изображение арбалета на плечевой пластине. Он поднялся во весь рост, собираясь выйти к своим прежним подчиненным. Кто-то из дозорных заметил подозрительное шевеление. Тренькнула тетива. Барчук отбил болт мечом. Вильцы отреагировали предсказуемо. Мелькнуло два метательных копья. Их мой ученик принял на щит, припав на колено.

– Справа! – закричал кто-то.

Егеря уже раскинулись цепью, обходя Барчука со всех сторон.

– Замереть! – рявкнул он. – Сотник Злоба, обстановка?

Два десятка егерей оказались ветеранами, теми, кто помнил прежнего воеводу и привык подчиняться. Исполняя команду, они припали на колено, арбалеты и сулицы наготове, те, у кого щиты были в руках, выдвинулись вперед, прикрывая остальных. Узнанный Барчуком сотник ответил:

– Два десятка воев, задача – очистить квартал. Уничтожено три отряда заморцев, потерь нет. Движемся к мосту, потом повернем обратно к стене.

И вдруг, опомнившись, воскликнул:

– Велислав?! Воевода, вернулся?!

– Нет больше Велислава. – Барчук встал, опуская щит. – Но тебя, старый друг, я рад видеть. Значит, ужились все-таки с братцем моим?

– Ужились, – кивнул сотник. – Изменился он, как к Императору в обучение подался. Нынче кличет себя послушником Недотрогой.

– Недотрога? – Барчук рассмеялся. – Даже не знаю почему. А где остальной полк?

– Дома. Здесь лишь моя сотня. Шесть десятков с Императором ушли. Еще два прочесывают другую часть квартала. Соберемся, должно быть, лишь под утро.

– О тех, кто с Императором ушел, забудь, – жестко отрезал Барчук. – Против них чубы. Хорошо укрепились. Положат наших людей, Злоба.

– Может, кто и выживет. – Сотник помрачнел. – Ты-то чего ищешь здесь?

– Хрупкую деву с прекрасными длинными косами и завораживающим голосочком.

– Нашел время, воевода, по бабам шастать. Война началась.

– При чем здесь бабы! Сестра она мне по схиме. Потому и ищу, что война началась. Не обучена она с оружием обращаться. Пропадет сама.

– Помочь? Пяток парней могу отрядить. Мы здесь каждый закоулок знаем. Отыщется.

– Тебе отряд ослаблять нельзя.

– Как знаешь, воевода, может, одному тебе и сподручнее. – Сотник хмурился, но в голосе его слышалось облегчение. – Двигаемся дальше! – скомандовал он.

Егеря пошли вниз по улице. Барчук стоял и смотрел им вслед. Злоба вдруг остановился, развернулся и бросился к своему бывшему воеводе. Они сжали друг друга в могучих объятиях, наконец-то давая волю чувствам.

– Дружище! – Злоба похлопал Барчука по плечу. – Вертайся! Ну чем тебе Император не схимник? Тяжко без тебя!

– Эх ты, крамольником был, крамольником и остался! – Барчук встряхнул его так, что капли с вымокшей насквозь одежды брызнули во все стороны. Оба рассмеялись.

– Тяжко без тебя. Ты меня, почитай, из петли вынул. А что нынче? Ты – бродяга, а я скоро воеводой стану. Отдадут полк мне под руку. Неправильно это, Велислав. Вертайся. Хлопцы рады будут.

– Нет больше Велислава. Остался послушник Барчук. Но ты послушай меня. Собирай всех, кого можешь, и уходите из города. Не победить вам. Зазря головы положите.

– Измена это, – покачал Злоба головой. – Приказ у нас. Мы – вилецкие егеря. Ты же сам говорил, мы всегда исполняем приказ. Помнишь? Твои слова: «Сдохни – а выполни».

– Мои были.

– А сейчас сбежал бы ты? Увел бы нас, коли был бы воеводой?

Барчук лишь печально головой покачал.

– Вот и я знаю, не увел бы. Так почто меня подбиваешь?

– Злоба, я видел, как наши вои гибли. Я же всех их в лицо знал, знал, а потом они пошли на домик, где засело не так много чубов. Я хочу, чтобы вы выжили.

– Разве то жизнь, коли в позоре по самые уши?

– И то так. Эх, чтоб вас всех! Малышка – все-таки схимник. Выживет. Чего уставился, сотник! – закончил он уже другим тоном. – По четыре человека – на фланги, осматривать каждый переулок, остальных – в две цепи. Я двигаюсь на десять шагов впереди, ты возьми еще троих – замыкающим пойдешь.