Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования 1941-1944 - Александр Гогун

Чем-то походила, а чем-то и разнилась по сравнению с поляками роль евреев в советской партизанской борьбе на территории УССР.

Отличительной чертой участия евреев в сопротивлении было то, что еврейского повстанческого движения — как, скажем, польского или украинского — как такового в Украине в годы Второй мировой войны не было. (К слову, этим ситуация отличалась и от событий 1918–1920 гг., когда еврейские формирования играли хоть и малозначимую, но самостоятельную роль[1040].) Для объяснения этого факта не обойтись без предыстории событий.

В Советском Союзе примерно до второй половины 1940-х гг. коммунисты, в отличие от антисемитских властей косной Российской империи и этнократической межвоенной Польши, предоставили еврейскому населению долгожданное равноправие и способствовали интеграции еврейского меньшинства в культуру страны, государственное управление, экономику и т. д. В целом эта политика приводила к довольно быстрой ассимиляции евреев. В 1930 г. ЦК ВКП(б) упразднил все еврейские секции в национальных компартиях, и к 1939 г. в УССР не осталось ни одной еврейской политической организации. Советские евреи участвовали в партизанских формированиях в общем так же, как и граждане СССР других национальностей.

В Западной Украине ситуация была несколько иная. В межвоенной Польше существовали различные еврейские политические силы[1041]. В соответствии с духом времени, самой популярной из них была действовавшая во многих странах Европы праворадикальная военизированная организация «Бейтар», пользовавшаяся благосклонным вниманием Бенито Муссолини. Основатель этой партии Владимир Жаботинский подчеркивал, что каждый честный сионист обязан в меру сил бороться с наследием Маркса: «Весь процесс строительства коммунизма, даже если он происходит где-то там, на другом конце планеты, в Мексике или в Тибете, наносит ущерб строительству Земли Израиля. Каждый провал коммунизма — в пользу сионизма… Для сионизма коммунизм — как удушающий газ, и только как к таковому можно к нему относиться»[1042].

В отличие от ОУН «Бейтар» не представлял угрозы для территориальной целостности межвоенной Польши и действовал там вполне легально. Поэтому, когда СССР в 1939 г. захватил Западную Белоруссию и Западную Украину, а в 1940 г. — и Виленский край, НКВД было сравнительно просто выявлять и репрессировать партактив еврейских радикальных националистов. В концлагерь угодил, в частности, проживавший в Вильнюсе комендант «Бейтара» в Польше, будущий премьер-министр Израиля Менахим Бегин[1043]. А потом последовало немецкое вторжение, в ходе которого нацисты завершили разрушение местных политических еврейских структур, поскольку уничтожали всех евреев и представителей других национальностей еврейского происхождения. Поэтому никакого организующего звена, могущего послужить основой для еврейских партизанских отрядов, не осталось. Группы выживания беглецов из гетто и концлагерей не имели военно-политических целей и, в зависимости от обстоятельств, примыкали к любой силе, с общей тенденцией тяготения к красным, поскольку последние декларировали интернационализм и нередко его придерживались.

В принципе еврейское население Украины в годы войны в той или иной степени было представлено во всех сторонах военного противостояния — советских партизанских формированиях, местной коллаборационистской полиции, Армии Крайовой и, наконец, даже в УПА[1044]. Этим евреи в данном случае отличались от украинцев, по понятным причинам не принимавшимся в АК, и от поляков, по аналогичным основаниям не попадавшим в ряды бандеровцев.

Евреи составляли на 1930 г. 6,5 % населения Украины, но в одиннадцати крупнейших украинских партизанских соединениях, как было показано выше, доля евреев достигала всего 2,11 %. По другим данным, в формированиях УШПД было 3 % евреев[1045].

Связано это было с несколькими причинами.

Большинство еврейского населения Украины проживало в западных или правобережных областях УССР, где советские партизанские формирования в 1941–1942 гг., т. е. как раз в период наибольшего разгула нацистского антисемитского террора, действовали крайне слабо. Собственно само еврейское меньшинство в 1941–1942 гг. не оказало массового вооруженного сопротивления нацистам. На это косвенно указывалось в датированном 1 ноября 1942 г. отчете гитлеровского функционера, генерал-комиссара Волыни-Подолья Шене Эриху Коху: «О еврействе можно сообщить немного, поскольку в большинстве областей проведено окончательное переселение (нацистский эвфемизм для ареста и истребления евреев. — А. Г.); только в настоящий момент можно чаще заметить, что этот сброд защищается, и в последние дни снова членам караульных команд, исполняющих задания по переселению, нанесены тяжелые ранения»[1046].

Для бегущих в леса, болота и горы евреев ситуация усугублялась тем, что Волынь немцы более или менее контролировали до начала 1943 г., а Галицию — до начала 1944 г. Поэтому большинство еврейских групп уничтожалось или влачило жалкое существование. Специфическая судьба одной из них, вероятно, самой крупной в Западной Украине, заслуживает отдельного короткого рассказа.

Документы Украинского центрального комитета партии зафиксировали на западной Станиславщине в лесах около города Долина действия разбойничьей шайки интернационального состава, руководимой украинским главарем Стахом (по другим данным — Гринем) Бабием[1047]. Подавляющее большинство его «подданных» (в т. ч. «боевая подруга») представляли собой бежавшие из гетто и лагерей евреи, среди которых было много врачей, дантистов и предпринимателей. Они прибились к лихим лесным жителям, объективно действующим вразрез с волей ненавистных властей. Банда проводила грабительские нападения, сопровождавшиеся убийствами, но в населенных пунктах, отдаленных от «штаб-квартиры организации», главарь не хотел ссориться с соседствующим населением.