Судьба - Николай Гаврилович Золотарёв-Якутский

Выслушав эту печальную историю, Федор спросил, кто же все-таки убил этого человека.

Пермитин ответил, что убил и ограбил своего постояльца по всей вероятности хозяин — Фризер.

— Фризер! — воскликнул Федор. — Так это ж богач! В Киренске живет. Пароходовладелец.

— Это он, — сказал старик, скорбно качая головой, — Фризер.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

I

Пермитина точил какой-то недуг, он с каждым днем становился все слабее и слабее.

— Не жилец я на этом свете, — однажды пожаловался Пермитин Федору.

Федор как-то сказал Пермитину о своем намерении бежать с каторги, как только представится случай. Пермитин одобрил намерение Федора:

— В добрый час… Я тоже не один год мечтал о побеге. Да, видно, не судьба. А ты еще молод, может, тебе посчастливится. — Пермитин поднял тюфяк и достал мешочек с сухарями. Он собирал по крохам в надежде когда-нибудь бежать. — Возьми, припрячь. В дороге пригодятся.

Федор замахал руками:

— Что вы!.. Вам самому пригодятся сухари… Может, вместе двинем?..

Пермитин тяжело вздохнул:

— Где уж мне бежать!.. Меня ноги не держут. — Он смахнул рукой слезу. — А ты попытай счастье. Если бог даст тебе вырваться на волю, разыщи моего обидчика и воздай ему… О Фризере говорю… Непременно разыщи его…

— Клянусь, — торжественно сказал Федор.

Пермитин все же упросил Федора взять сухари. Федор поблагодарил старика и спрятал мешочек у себя под подушкой.

Вечером Пермитин в камеру не вернулся. Он свалился на работе, и его отправили в тюремную больницу.

Спустя сутки старик скончался.

Однажды Федор, сваливая у печи дрова, услышал громкий крик и стон. Толкая впереди себя пустую тачку, он пошел на крик. Его глазам представилась жуткая картина: надзиратель Мордобоев с пеной у рта топтал ногами кочегара, уже пожилого, седовласого человека. Изо рта несчастного шла кровь. Теперь он уже не кричал, а только хрипел.

Федор подбежал к Мордобоеву и толкнул его ногой в зад. Надзиратель упал.

Мордобоев вскочил на ноги и, увидев перед собой Федора, завопил:

— У-у, дикарь!.. Так вот как ты со своим начальником обращаешься!

— А зачем старика бьешь? — спокойно спросил Федор. — Заключенный не человек, по-твоему?

— Видали эту собачью морду? — закричал Мордобоев. — Скажешь, что ты тоже человек! — Он вытащил из печки раскаленную кочергу и бросился на Федора.

Федор, прикованный к тачке, бросился наутек. Тачка мешала ему бежать. Наконец Мордобоев прижал Федора к стене и ударил раскаленной кочергой по лицу…

Очнулся Федор в тюремной больнице. Придя в себя, он почувствовал запах горелого мяса. Этот запах был знаком Федору с детства. Бывало, когда его хозяин Яковлев забивал скот, он тайком брал кусочек жира из потрохов и поджаривал его на горячих углях…

Сколько дней Федор лежал в больницу он не знал. Дни и ночи смешало глубокое забытье. Однажды его грубо растолкали.

— Открой рот, — сказал мужской голос не очень любезно, — кормить тебя будем.

Федор не мог открыть рта, поэтому ему помогли: ложкой раздвинули губы, влили немного остывшей жидкости. Вкуса ее Федор не разобрал.

С этих пор Федора стали кормить, вливая ему в рот жидкую пищу. Каждый день какой-то вонючей мазью ему смазывали лицо и перевязывали так, что он ничего не видел.

«Неужели я ослеп?» — холодея, думал Федор.

Однажды он услышал в палате такой разговор:

— Его нужно отправить в городскую больницу, иначе погибнет здесь.

Другой мужской голос усомнился:

— Вряд ли нам разрешат это сделать.

— Слепой на оба глаза, — сказал первый голос. — Куда он убежит?

Второй голос, принадлежащий, видимо, старшему, заметил:

— Попробуем. Пишите, Тит Павлович: «Ткань на левой щеке повреждена до самой кости. Левый глаз вытек…»

Первый голос опять сказал:

— Я напишу, что у него оба глаза не видят.

Федор, услышав, что слепой, чуть не закричал. «Слепой, слепой, слепой, — застучало в висках, — теперь уже никогда не увижу ни Майи, ни Семенчика».

Через несколько дней к Федору опять пришли те же люди — он узнал их по голосам. С него свили повязку.

— Вот обратите внимание…

— Да, случай весьма тяжелый, — сказал густой бас. — Вычеркните его из списков, все равно он не сегодня так завтра умрет, если останется здесь, и отвезите в городскую больницу. Там по крайней мере жизнь могут спасти. А глаза потеряны.

В тот же день с Федора сняли кандалы, как снимают подковы с павшей лошади, выволокли на улицу, посадили в сани и повезли.

Федор в последние дни много думал о смерти, поэтому его мало заботило, куда его везут и что с ним будет потом.

В городской больнице он сразу почувствовал, на сколько здесь лучше. Ходила за ним женщина, которую звали Екатерина Ивановна. Появлялась она возле Федора через каждых два дня. У Екатерины Ивановны были мягкие осторожные руки и бодрый ласковый голос. Она всякий раз приносила Федору из дому жареной рыбы или мяса с жирным бульоном, а иной раз и печенья:

— Ну-ка, Феденька дорогой, давай поедим с тобой, — весело говорила женщина, — тебе надо сил набираться. — И кормила больного ложкой, как маленького.

Когда Федор много съедал, Екатерина Ивановна хвалила его и радовалась. Уходя домой, она спрашивала, что ему принести.

— Ничего не надо, — отвечал Федор смущенно. — Вы и так очень много мне приносите.

— Я тебе, Федя, что-нибудь вкусненького принесу, — обещала она.

Однажды Екатерина Ивановна сняла с Федора повязку и сказала, что опухоль стала немного меньше, дело пошло на поправку.

— А правый глаз у тебя, Феденька цел, — радостным голосом сообщила она. — Мы с тобой не будем его завязывать, пусть привыкает к свету.

Когда Екатерина Ивановна ушла, Федор потихоньку прикоснулся к правому глазу.

Утром Федор проснулся и обнаружив, что его правый глаз видит, как будто сквозь щелчку. Слева и справа стояли койки, на них тоже лежали больные — старик с остриженной бородкой и молодой человек, почти подросток. Дальше тоже кругом койки. Никто на Федора не обращал внимания.

— Братцы, я вижу!.. — громко сказал Федор. Слово «братцы» он часто слышал здесь. — Я вижу!..

— Слава богу, — прошамкал старик. У него получилось — «шлава».

В палату вошла какая-то девушка в белом халате. Высокая, остроносенькая. Она, улыбаясь, подошла к Федору, желая, видимо, что-то спросить.

— Я вижу! — похвалился и ей Федор таким голосом, будто хотел сказать: «Я спасен».

— А я тебе, милый, что говорила, — сказала девушка страшно знакомым голосом. — Опухоль еще не совсем спала, поэтому у тебя только щелочка. До свадьбы заживет.

Первую минуту Федор никак не мог вспомнить, где слышал этот голос… «Екатерина Ивановна», —