Над Самарой звонят колокола - Владимир Буртовой

Илья Арапов диктовал сержанту сведения, полученные от поселенца Семена Волсдимирцева, от сбежавшего сержанта Стрекина и купца Ивана Фомина, что к Волге движутся царицыны полки, в том числе к Симбирску и к Самаре. Доносил о взятии им в Самаре пушек, о том, что под пригородом Алексеевской казаки капитана Балахонцева сумели отбить из его команды несколько человек, но пригорода доискаться не сумели, убоялись и вновь к Самаре.

– Пропиши непременно, Иван, что близ города Самары окольных сел и деревень жители все в подданство его величества покорились. От которых частыми разъездами я уведомился, что неприятельской силы следует в город Самару гусаров в числе шестисот человек и при них орудия двенадцать пушек. Для чего я и принужденным нашелся ныне для охранения города Самары иметь станцию, пока оных злодеев не отобью. Прописал? Ну и славно. Вложи в пакет да отпиши, что шлется в государеву Военную коллегию от меня.

Сержант Зверев разогрел сургуч, запечатал пакет, положил на край стола. Илья Федорович прошелся по горнице, в нетерпении вынул и посмотрел на большие круглые часы – было десять часов пополуночи.

– Мешкает что-то бургомистр Халевин! – проворчал он недовольно. – Аль ждет вторично нарочного от меня? – И тут же мысли переключились к делам более важным. – Самарцы не захотели супротивничать воинству государя-батюшки, то так… А вот отважатся ли выйти на сражение супротив регулярной команды? Не сробеют ли, как ты мыслишь, Иван?

Сержант Зверев поправил свисшие на лоб прямые волосы, потрогал через рубаху старую рану на груди – ломило к перемене погоды. Высказал свои думы о самарцах:

– Кто истинно уверовал в Петра Федоровича, тот пойдет на сражение и смерти не устрашится. А кому все едино, за кем жить, тот на бой не пойдет, в погребе отсидится… А бургомистр мешкает по причине неготовности реестра собранным гостинцам, я так думаю, Илья Федорович.

Иван Зверев оказался прав. Через полчаса прибежал запыхавшийся бургомистр, а с ним прибыл и отставной казачий ротмистр Петр Хопренин. Иван Халевин, сняв шапку и обнажив влажную облысевшую голову, у порога сразу же повинился:

– Вот, все утро переписывал мой подканцелярист Гришка Шапошников, оттого и задержался на твой зов, Илья Федорович.

– Ништо, – примирительно отозвался Арапов, пригласил Халевина и Хопренина присесть к столу. – В полдень успеем отправить. Лошади готовы?

Иван Халевин вытер лоб и залысины платком, выдохнул, успокаиваясь, сказал, что распорядился нарядить до Оренбурга четверо саней под гостинцы и две верховые лошади для атаманова нарочного. С гостинцами посылает своего человека, хорошо знающего дорогу – ездил зимой не единожды.

Илья Арапов взял у бургомистра реестр, пробежал его взглядом: сахару три головы от самарского бургомистра, винограду бочонка два, рыбы свежей осетр один, севрюга одна, белая рыбица одна, севрюг провесных две, ососков[22] три гнезда[23], гусей четыре гнезда, уток четыре гнезда, коровьего масла одна кадка, орехов один пуд, меду одна кадка, маку десять фунтов и прочей разной мелочи, как-то: водки, сургуча, бумаги писчей для нужд государевой канцелярии…

Отдав реестр сержанту Звереву, Илья Федорович повернулся лицом к самарским лучшим людям, словно бы по глазам хотел узнать, сколь усердны оба в служении государю Петру Федоровичу.

Петр Хопренин смотрел на атамана спокойно, лишь левый глаз с нависшей надорванной бровью слезился после быстрой ходьбы по морозу. Ротмистр огладил рукой отвисшие щеки, приминая седые бакенбарды, усы и бороду. Не ожидая атаманова вопроса, глухим голосом доложил:

– Послал я твой указ, Илья Федорович, со своим сыном-малолетком для ознакомления отставных самарских казаков. До вечера всех успеет известить. Повелел ему на листе бумаги записывать всех, у кого читан будет твой приказ.

Илья Арапов одобрительно кивнул головой, обратился к бургомистру с настоятельной просьбой особую заботу иметь о размещении и кормлении новоизбранных казаков. Теперь не лето, чтобы можно было разбить стан за городом и спать у костров под открытым небом. В солдатские казармы люди уже не вмещаются, потому как они рассчитаны на четыреста человек, не более.

– Утеснились изрядно, да народ к нам на службу идет всякий день по сту и более мужиков!

Иван Халевин поднял на атамана выпуклые редко мигающие глаза, словно приклеился к его лицу долгим цепким взглядом.

– Говори, коль есть какая мысль, – поторопил бургомистра Илья Федорович. – Али страшишься чего?

– Надобно отбить ворота бежавших из Самары именитых обывателей да и разместить там государевых служилых людей малыми, человек по двадцать-тридцать, командами. Наказать, чтоб бережно топили печи ради бережения от пожаров в городе, и пущай зимуют…

Илья Арапов хлопнул себя ладонями по бокам, быстро подошел к двери, распахнул ее и крикнул в сенцы, чтоб не мешкая позвали Ивана Яковлевича Жилкина. И к бургомистру:

– Дашь Жилкину своего человека. Укажи поименно бежавших именитых самарцев и пусть у каждых ворот поставит караульных казаков. В тех домах и будем размещать прибывающие к нам команды. Весьма разумно присоветовал, бургомистр, благодарствую! – Илья Федорович, довольный, потер руки: голова шла кругом от забот: куда принимать все новые и новые партии бегущих к ним на государеву службу людей? Отправлять в Алексеевск можно, но при нужде их скоро в Самару не вызовешь, хотя и об усилении тамошнего гарнизона надобно своевременно озаботиться на случай нечаянной воинской конфузии здесь, под Самарой, или нападения полевых команд со стороны Ставрополя… Так что людская силушка ох как еще нужна!

Ставя бургомистра и Хопренина в известность о возможно скорой баталии у Самары, Илья Арапов сообщил, что вчера поутру он послал своего нарочного к атаману Чернееву в Бугуруслан, известил его о воинских командах, идущих за Волгу, да о просьбе прислать к нему сикурсу, если будет у него, Чернеева, к тому возможность.

– А боле всего, други, имею я надежду на поддержку мужиков окрестных сел да деревень, для того и читаются теперь средь них манифесты государя Петра Федоровича. И на вас, самарцы, большая надежда – помогите отбить от города государевых супротивников! Горожане, особливо отставные чины, весьма к владению оружием способны, не то что мужики.

Халевин и Хопренин, переглянувшись – отчего это вдруг атаман засомневался в их посильной помощи? – заверили, что самарцы выйдут на сражение всенепременно.

– Вот и славно было бы, – отозвался Илья Арапов. – А я к вечеру жду возвращения из-за Волги своего адъютанта с немалой силой…

– Далековато ушли, – покачал головой Петр Хопренин.

– Ну, коль сегодня не успеют, то к завтрашнему пополудню всенепременно воротятся, – ответил Илья Федорович. – Тамошние мужики весьма обижены притеснением новоявленных графов Орловых и добывать себе волю из-под них будут старательно, не жалея живота своего.