Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв. - Сергей Вячеславович Перевезенцев

нанесло мощнейший удар по русскому самосознанию, ведь «Новый Израиль» не только был разрушен, но и вновь возродился, при этом в новом качестве и с новой царствующей династией во главе. Значительно более активным стало и проникновение в российское общественное сознание светской культуры, основывающейся на рациональном методе мышления.

Перед русскими любомудрами XVII столетия встала дилемма: искать ли новые идеалы и целевые установки дальнейшего развития России или же довольствоваться уже достигнутым? Иначе говоря, любомудрам XVII столетия вновь нужно было отвечать на уже, казалось бы, решенные вопросы: какое место в общечеловеческой истории занимает Россия? В чем смысл и цель существования России на земле? Кто способен обеспечить достижение этой цели?

История показала, что русская религиозно-философская мысль в XVII веке нашла три пути решения возникшей дилеммы. Здесь необходимо отметить одно важное явление, ранее не характерное для русской религиозно-философской мысли. Дело в том, что в этот период, особенно во второй половине XVII столетия, в русской религиозно-философской мысли впервые столкнулись разные методологии мышления. Если ранее все споры по различным поводам развивались в структуре единого религиозно-мистического мышления, основанного на определенной догматике, то теперь возникает и новый образ мысли — рационалистический. И именно методологические принципы развели русских мыслителей второй половины XVII века по разным направлениям дальнейшего развития, и каждое из направлений искало свой путь.

Первый путь — ориентация на греческое православие, почитавшееся во всем православном мире как вселенское (стоит напомнить, что константинопольский патриарх почитался первым среди других православных патриархов). Этот путь был достаточно традиционным, уже испытанным и, как казалось, исторически наиболее обоснованным. В религиозно-философском смысле на Русь подразумевалось перенести опыт современной греческой догматики и, соответственно, принципы схоластико-догматического мышления. Инициаторам такого перенесения казалось, что этот опыт, неизмеримо более глубокий, древний и распространенный в православном мире, нежели, собственно, российский, позволит поднять русское православие на новую высоту, расширить его богословскую базу и все это соответственно усилит влияние русского православия, Русской Церкви и Российского государства среди других православных народов, позволит России принять на себя обязанности Вселенского православного царства.

Второй путь, наоборот, был совершенно новым для русской религиозно-философской мысли — ориентация на западноевропейский опыт, прежде всего на опыт рационалистического мышления, привнесение в русскую жизнь элементов светской культуры и образования. Как представлялось сторонникам этого направления, традиционная русская религиозно-философская мысль, замкнувшаяся в узких национальных рамках, уже исчерпала себя в решении не только богословских, но и важнейших мировоззренческих вопросов. Поэтому требовался новый, рационально-критический взгляд на Священное Писание, на историю, на вероучительные проблемы, на судьбу самого Российского государства. Бурное развитие научно-рационалистического мировоззрения на Западе как бы подсказывало новые ориентиры и для России.

И наконец, третий путь — полное отрицание не то что необходимости, а даже самой возможности формулирования новых целевых и смысловых установок развития России. Сторонники этой точки зрения были абсолютно убеждены в том, что Россия как «Третий Рим» уже удостоилась Божией благодати и превосходит весь мир своим благочестием. И весь христианский мир, особенно греки и все остальные православные народы, «исказившие» свою веру под гнетом мусульман или владычеством римского папы, должны обращаться к России как к образцу православного благочестия. Сторонникам этого направления наиболее свойственно было религиозно-мистическое восприятие мира, подкрепляемое верностью традиционной русской догматике и обрядности, несколько отличавшейся от греческой.

Сторонники первого и второго путей развития русской религиозно-философской мысли нашли активную поддержку у официальных властей. В понимании царя Алексея Михайловича, патриарха Никона и некоторых других «придворных боголюбцев» Москва как «Новый Иерусалим» и Россия как «Новый Израиль» — это центр вселенского православия, который должен объединить все Православные Церкви под своим покровительством во Вселенском православном царстве.

Царь Алексей Михайлович.

Неизв. худ. Кон. 1670-х — начало 1680-х гг.

Сама эта идея Вселенского православного царства возникла еще в конце XV века у тех православных народов, которые оказались под чужеземным и иноверным владычеством. Эти народы терпели притеснения за свою веру и поэтому с надеждой смотрели на Россию, которая, как они верили, будучи единственным независимым православным государством, сможет их освободить. Таким образом, Вселенское православное царство — это идея, мечта православных народов об освобождении из-под чужеземного гнета и создании единого православного государства во главе с русским православным государем. Столицей Вселенского православного царства должен был стать Константинополь.

Герб Российского царства.

Миниатюра из «Титулярника». 1672 г.

Идея создания Вселенского православного царства проникла и в Россию. Главными проводниками этой идеи были вселенские православные патриархи — константинопольский, иерусалимский, антиохийский, которые в XVII в. часто и подолгу бывали в России. Они, естественно, были заинтересованы в том, чтобы Россия освободила подчиненные им патриархаты от турецкого владычества. При их активном участии в России распространялась идея государственного соединения православного Востока с Россией — путем отвоевания Константинополя у турок. Так, константинопольский патриарх объявил русского государя «столпом твердым и утверждением веры, помощником в бедах, прибежищем нашим и освобождением». А русскому патриарху константинопольский владыка посулил Вселенское патриаршество.

Идея Вселенского православного царства нашла много сторонников в России. Так, в предисловии к «Служебнику» 1655 года, написанному под непосредственной редакцией патриарха Никона, утверждалось, что желание «прославить» и «восхвалить» Русскую Церковь по всей Вселенной и стало главной причиной «исправления книг». Следовательно, Россия должна была стать примером абсолютного православного благочестия и взять на себя исполнение обязанностей защитницы греческой, то есть Вселенской Православной Церкви. Само же Русское государство должно было превратиться во Вселенское православное царство во главе со вселенским православным самодержцем. Зримым центром вселенского православия должен был стать Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь под Москвой — он был построен как подобие знаменитого Иерусалимского храма Воскресения Господня (храма Гроба Господня), местность вокруг монастыря была переименована в честь святых мест Палестины, в храме предполагалось устроить пять престолов, в которых одновременно могли служить четыре вселенских патриарха во главе с патриархом Московским и всея Руси.

Патриарх Никон. Парсуна на ткани. Кон. XVII в.

Поэтому и встал вопрос об унификации русского православного вероучения с греческим. Было решено осуществить церковную реформу. По инициативе патриарха Никона и царя Алексея Михайловича церковный собор 1654 года согласился на исправление богослужебных книг по «древним славянским и греческим образцам». Религиозно-философским основанием реформы стало «грекофильство» — идейное направление, признающее истинным только греческое православие. Окончательно же все церковные нововведения получили утверждение на соборе 1666 года и на Большом соборе 1667 года с участием двух греческих патриархов и многочисленных греческих архиереев.

Нововведения включали в себя много аспектов — сокращалась