Машина бытия - Фрэнк Герберт

– О, послушайте, – сказал Аулинг. – Это зашло…

– Да! Это может свести с ума! – не дал ему договорить Бэттлмонт. – И мы покажем, шаг за шагом, как вы свели нашу бедную Гвен с ума страхом за ее друзей. Страхом за меня! – Он хлопнул себя по груди и гневно уставился на Финнистер. – А знаете, что мы сделаем потом? Мы скажем народу: это может произойти с вами! Кто следующий? Ты? Или ты? Что тогда случится с деньгами, которые выделяет вам Конгресс? Что будет с вашими квотами вербовки?

– Нет, послушайте, – сказал Аулинг. – Мы не…

– Да неужели? – огрызнулся Бэттлмонт. – Вы полагаете, эта бедная девочка в своем уме?

– Ну, мы же не…

– Подождите, пока не увидите нашу кампанию, – сказал Бэттлмонт. Он взял Гвен за руку и погладил ее. – Тихо, тихо, Гвенни. Андрэ все исправит.

– Да, Андрэ, – сказала она, не в силах произнести больше ничего. Она оцепенела. «Он в меня влюблен», – подумала она. Раньше никто ее не любил. Даже родители, которых всегда отталкивал порожденный ими интеллект. Гвен ощутила тепло во всем теле. У нее в сознании произошел сбой. Мозг словно заскрипел от натуги после долгого бездействия. Гвен подумала: «Он в меня влюблен!» Ей захотелось обнять Андрэ.

– Кажется, мы зашли в тупик, – пробормотал Аулинг.

– Но мы же не можем просто… – начала Финнистер.

– Молчать! – приказал Аулинг. – Он это сделает! Неужели ты не понимаешь?

– Но если мы призовем…

– Тогда он точно это сделает! Купит какое-нибудь другое агентство, чтобы провести кампанию.

– Но мы могли бы вернуться и призвать…

– Ты не можешь призвать каждого, кто не согласен с тобой, женщина! Во всяком случае, не в этой стране! Ты спровоцируешь революцию!

– Я… – промямлила Финнистер.

– И ведь он погубит не только нас, – продолжал Аулинг, – но и всю службу. Он нанесет удар прямо по финансированию. Мне знаком подобный тип. Он не блефует. Это приведет к катастрофе!

Аулинг мотнул головой, представив себе парад рушащихся военных проектов, летящих в бездну под названием «Недостаточно средств».

– Вы умный человек, генерал Аулинг, – сказал Бэттлмонт.

– Это все Психологическая служба! – прошипел Аулинг. – Со своими блестящими идеями!

– Я же говорила, они дураки, – сказала Гвен.

– Успокойся, Гвен, – сказал Бэттлмонт.

– Да, Андрэ.

– Ну, и что будем делать? – поинтересовался Аулинг.

– Я вам вот что скажу, – предложил Бэттлмонт. – Вы оставите в покое нас – мы оставим в покое вас.

– Но как же моя вербовка? – взвыла Финнистер.

– Думаете, наша Гвен не сумеет решить ваши проблемы вне зависимости от того, больна она или здорова? – спросил Бэттлмонт. – Для вербовки используйте предоставленную программу.

– Я не стану!

– Станешь, – сказал Аулинг.

– Генерал Аулинг, я отказываюсь…

– Что будет, если я вывалю эту проблему на головы членов Генерального штаба? – спросил Аулинг. – Чьи головы полетят в первую очередь? Психологической службы? Естественно. А кто будет следующим? Люди, которые должны были решить этот вопрос на месте, вот кто!

– Но… – сказала Финнистер.

– В общем-то идея мисс Эверест звучит вполне разумно… хотя, конечно, понадобятся некоторые модификации.

– Никаких модификаций, – заявил Бэттлмонт.

«Настоящий Наполеон!» – в восхищении подумала Гвен.

– Только в мелких, незначительных деталях, – успокоил его Аулинг. – Из инженерных соображений.

– Возможно, – согласился Бэттлмонт. – При условии, что модификации получат наше предварительное одобрение.

– Я уверен, что мы договоримся, – сказал Аулинг.

Финнистер повернулась к ним спиной, сдаваясь.

– Еще одна маленькая деталь, – прошептал Бэттлмонт. – Когда будете оплачивать работу агентства по двойному тарифу, не забудьте значительную прибавку – премию для мисс Эверест.

– Разумеется, – сказал Аулинг.

– Разумеется, – сказал Бэттлмонт.

Когда вояки ушли, Бэттлмонт повернулся к Гвен и топнул ногой.

– Ты вела себя очень плохо, Гвен!

– Но, Андрэ…

– Увольнение! – рявкнул Бэттлмонт.

– Но…

– О, я понимаю, Гвен. Это я во всем виноват. Я навалил на тебя слишком много работы. Но все это в прошлом.

– Андрэ, ты не…

– Я все понимаю! Еще как! Ты собиралась потопить корабль и пойти ко дну вместе с ним. Моя бедная, дорогая Гвенни. Это же самоубийство! Если бы ты только уделяла внимание своему телелогу в Интердорме.

– Я не хотела причинить вред никому из наших, Андрэ. Только тем двоим…

– Да, да. Знаю. Ты запуталась.

– Это правда. – Ей хотелось плакать. Она не плакала… вот уже… Она даже не помнила, когда такое бывало. – Знаешь, – сказала она, – я не помню, чтобы вообще когда-либо плакала.

– Вот в чем дело! – воскликнул Бэттлмонт. – А я все время реву. Тебе нужно уравновешивающее влияние. Тебе нужен тот, кто научит тебя плакать.

– Ты научишь меня, Андрэ?

– Научу ли я?.. – Он отер с глаз слезы. – Ты отправляешься в отпуск. Незамедлительно! Я еду с тобой.

– Да, Андрэ.

– А когда вернемся…

– Я не хочу возвращаться в агентство, Андрэ. Я… не могу.

– Вот в чем дело! – сказал Бэттлмонт. – Рекламный бизнес! Он довел тебя!

Она пожала плечами.

– Я… Я просто не могу проводить очередную кампанию. Я… просто… не могу.

– Ты напишешь книгу, – заявил Бэттлмонт.

– Что?

– Это наилучшая из всех известных форм терапии, – сказал Бэттлмонт. – Я сам однажды попробовал. Ты напишешь про рекламный бизнес. Ты выставишь на всеобщее обозрение все грязные трюки: гипномелодии, субвизуальные мерцающие изображения, рекламодателей, финансирующих учебники, чтобы вставить в них свой товар, маточные комнаты, где программируют юсикеры. Все.

– Я могла бы это сделать, – сказала Гвен.

– Ты расскажешь обо всем, – сказал Бэттлмонт.

– Непременно!

– Но под псевдонимом, – сказал Бэттлмонт. – Так безопаснее.

– Когда мы поедем в отпуск, Андрэ?

– Завтра. – На него вдруг накатила старая паника. – Ты не имеешь ничего против того, что я… страшный, как свинья?

– Ты просто прекрасен! – сказала Гвен и пригладила его волосы поперек лысины. – А ты не имеешь ничего против того, что я умнее тебя?