Ниенна. Благословленная Смертью - Наталья Борисовна Русинова

В Смежской крепости также благополучно обменяли здешних лошадок на своих жеребцов. Застоявшиеся в конюшне гнедые фырчали, били копытами и охотно тащили поклажу по наезженному тракту до Пятиречья, не выпендриваясь.

Звезды в небе потихонечку начали гаснуть, небо — светлеть по самой кромке горизонта. Умаявшаяся Герда спала богатырским сном на дне телеги, положив под голову сумку с упырьими частями для столичной кунсткамеры. С обоих боков к валькирии доверчиво притулились сопящие дети, завернутые в теплые одеяла.

Ниенне же надоело елозить туда-сюда по боковой лавке, отполированной чужими задницами до блеска, и она перебралась к Ингвару на облучок. Тот чуть подвинулся, давая ей сесть.

— Хотела сказать тебе спасибо за то, что вовремя остановил Герду. Она обычно себя контролирует, а тут ее поведение Сабура прямо подкосило…

— Ничего, бывает, — добродушно отмахнулся кузнец, перехватывая вожжи поудобнее. — Тут главное — вовремя нужные слова вспомнить, которые остановят человека от саморазрушения.

— И что же ты ей сказал?

— Просто напомнил о своем обещании продать ее самому достойному жениху за десять золотых, — с хитрой улыбкой сощурился Ингвар. — А я свое слово всегда держу. А коли нет его пока — так не встретился еще. Но встретится же когда-нибудь! Иначе просто не бывает.

Телега выехала на опушку и помчалась по огромному заснеженному полю. Впереди верстах в десяти из тумана выплывала некромансерская башня с порталом, стоящая на перекрестке нескольких дорог, что делили Пятиречье на части, как спелое яблоко. Ингвар со вздохом оглянулся назад, будто прощаясь с былой жизнью, а затем попросил.

— Расскажи мне об Ахенбурге. Я же там ни разу не был, дети — тем более…

Ниенна мечтательно прикрыла глаза.

Что рассказать мужчине, которого она так долго искала, о городе, что за три года учебы накрепко влюбил ее в себя? Прочно врос в сердце могучими корнями-улицами, мощеными площадями, фонтанами, чопорными театрами и оперой, куда так любили ходить высокопоставленные чины, аристократы и прочие сливки общества.

Врос лавками, где продавались диковинные товары на любой вкус; кондитерскими, из открытых дверей которых на всю улицу пахло ванилью, шоколадом и сдобой с рассвета и до заката, не давая даже искушенным гурманам шанса пройти мимо. Пустил в сердце побеги крепче и выше, чем деревья в благородных прогулочных парках и фруктовых садах, в которых благодаря усилиям королевских магов круглый год росли яблоки, груши и лимоны с апельсинами.

— Это лучший город на земле, Ингвар. Тебе он обязательно понравится! Чего стоит опера у площади короля Артура, названной в честь отца его Величества. Только представь себе мраморные колонны, уходящие ввысь на расстояние почти в двадцать пять аршин! А внутри повсюду — тысячи свечей с лейнийским маслом, которое позволяет им гореть до недели без перерыва.

— Двадцать пять аршин? Быть такого не может, — изумленно выдохнул кузнец.

— Может, — засмеялась Ниенна. — А на углу Кузнечной и Дворцовой стоит пироговая беззубого Ганса, которую мы с Гердой очень любим. Там одних только пирожных с кремом пятнадцать видов, не считая булочек и прочей сдобной мелочевки.

— Да это ж прорва еды! Зачем столько готовить? Неужели раскупают?

— Уже к обеду пустые прилавки. Потому подмастерья Ганса и работают в две смены, чтобы заполнять лотки с пирожными утром и вечером. Народ валом валит. Кузнецы из цехов Магни, кстати, тоже регулярно забегают к нему в обеденный перерыв.

— Они такие богатые? Или просто транжиры?

— Скажем так, не нуждаются, — фыркнула некромансерка. — Деньги считать умеют, конечно. У него на службе, если от работы не отлынивать, можно за пару лет на дом накопить. Небольшой и на окраине, но все же…

— Дом в столице за пару лет работы? Да ты шутишь, не иначе, — округлил глаза Ингвар.

— Не шучу. Говорю же, тебе понравится Ахенбург. Я сама переехала три года назад, до этого бывала в столице изредка. И ни за какие коврижки оттуда не уеду. Это город возможностей. Главное — держать ухо востро, не поддаваться соблазнам, потому что и жуликов всех мастей, увы, хватает. Они всегда крутятся там, где звенят большие деньги.

— Ох, ну хоть что-то родное и привычное, — тут же хохотнул кузнец. — Я уж думал, не столица, а небеса обетованные.

— Небеса обетованные вон там, — некромансерка показала пальцем вверх. — Мы же — на грешной земле, с разбойниками, убийцами и кровососами всех мастей. Но здесь тоже можно быть счастливым. А главное — не скучно.

— Это уж точно, — усмехнулся Ингвар.

Он встряхнул вожжи и чуть приподнялся с облучка. Застоявшиеся жеребцы поняли сигнал, тоненько заржали и охотно подбавили шагу. Кузнец сунул в рот два пальца и засвистел с переливами. Из кустов неподалеку с заполошным и возмущенным карканьем взметнулась в небо стая ворон. Ниенна же от вдруг нахлынувшего восторга расхохоталась до слез и долго не могла успокоиться.

Четыре дня назад она приехала в незнакомую кузнечную слободу с желанием всего лишь найти стол и кров на несколько дней, пока тракт не будет расчищен от снежного оползня. И, может быть, отыскать здесь мастера для работы у старого Магни.

А нашла сокровище, о котором только мечталось, но до конца не верилось. Потому что слишком горько потом разочаровываться. Плата оказалась огромной — собственное сердце, захваченное синеглазым красавцем в безраздельное пользование. Но именно в эти минуты, когда телега летела по заснеженному тракту, словно птица, Ниенна осознала, что высокая цена вполне оправдана.

Ведь чудеса — те самые, заветные, драгоценные, о которых страшно даже рассказать кому-то чужому — стоят всего золота в мире.

Эпилог

Смутная тревога угнездилась у Ингвара под сердцем прямо за городскими воротами северной части Ахенбурга.

Хотя, на первый взгляд все шло гладко, будто по ровному, отполированному заклинаниями льду. Они оставили телегу в Пятиречье, как и договаривались, и прошли через портал пешком, вместе с Гердой и Ниенной. Гнедые жеребцы несли на спинах весь их нехитрый скарб.

Переход не испугал даже детей, не то, что самого кузнеца. Да, брели через туман, который, казалось, заполонил собой весь мир. Да, чуть подташнивало и знобило. Зато не успели и глазом моргнуть, как очутились на утоптанной площадке, обсаженной по краям ароматной лимонной полынью, сейчас присыпанной снегом. Позади возвышалась высоченная каменная стена со створчатыми воротами, в которые неспешным ручейком втекали телеги и возки с тюками одеял и сена, с визжащими в мешках поросятами, привезенными на продажу, с озирающимися по сторонам селянами и небогатыми купцами.

— Кто посостоятельнее, путешествует именно порталами, — шепнула ему Ниенна. — Нам еще повезло, для чародеев и сопровождающих