Кольцо нибелунгов - Валерий Воскобойников

– Я благодарен вам, Зигфрид! Поверьте, мне важна даже не столько ваша помощь, сколько сама готовность помогать мне, рискуя своей головой. Вы настоящий друг, Зигфрид. Вы предлагаете поддержку в трудный для королевства миг. Завтра я отпускаю послов, а мы за неделю соберем тысячу бойцов и выступим врагу навстречу.

Едва светлело небо, едва ночная стража запевала утреннюю песню, как на улицах оружейников начинался звонкий перестук металла. Готовили щиты, панцири, шлемы, наконечники для копий и стрел, дротики. Из кузниц по городу расползались запахи тлеющего угля, жженого дерева и кожи. Оружейники торопились. Уже солнце уходило за городские стены, но они не кончали работу.

Ортвин, Данкварт, прославленные рыцари Синдольт и Хунольт собирали своих воинов.

С утра во дворе у королевского дворца начинались учения. Теперь это были не шуточные забавы. Владеть мечом и копьем, метко стрелять из лука и бросать дротик – непростая наука, если сражаешься с равным. И намного труднее, если знаешь, что на каждого придется не один десяток врагов, а терпеть поражение – невозможно.

– Вашим королям нет нужды идти на меня войной, – сказал Гунтер, отпуская чужеземных послов. – Их земли нам не нужны. Но, придя на наши, они потеряют все. Передайте им, еще есть время. Пока мы не враги, можно остановить войска.

Король подарил обоим послам по мечу. Их рукояти были украшены драгоценными каменьями.

– Верю, что мечи эти, перейдя в ваши руки, никогда не прольют кровь бургунда.

Не так-то просто послам было принять эти подарки. У себя, в своих землях, они были именитыми рыцарями и служили своим королям. А уж если дарили кому подарок, так тот попадал в зависимость, как бы на службу поступал. На службу к чужому королю они поступать не думали. Но и гнева его убоялись, а потому приняли мечи с вежливым поклоном.

– Я дам охрану, чтобы вам не чинили обид до самых границ моего королевства, – сказал на прощание Гунтер.

И этот благородный поступок чужого для них короля заставил их склониться еще ниже.

* * *

Переправить тысячу воинов с доспехами, с лошадьми и припасами через Рейн не просто. И потому всю неделю, пока готовили вооружение, подбирали лошадей для боя и вьючных, за городом, там, где оба берега были пологи, строили наплавной мост. Работой командовал Хаген.

В плену у гуннов он несколько лет состоял при переправах и потому хорошо знал это дело. Люди его умело и быстро вязали челны, борт к борту, ставили настилы. Через неделю переправа была готова.

– Пора выступать, – сказал Зигфрид. – А вам, король, советую остаться, и юному Гизельхеру тоже. Вы будете охранять город. Меня же, Гернота и Хагена достаточно, чтобы повести войско. Мы должны опередить врагов и дать битву на их земле.

Король согласился. Гернот и Хаген тоже.

«А уж если суждено мне погибнуть, – хотел добавить Зигфрид, – считайте, что я сделал это с именем вашей прекрасной сестры на устах». Оставшись один, он не раз повторял такие слова, но не смог выговорить их перед королем.

* * *

В утренних сумерках выступили войска из городских ворот, спустились к реке. Над Рейном ползли облака тумана.

Здесь армия попрощалась с королем Гунтером.

– Еще есть надежда, что короли передумают и битвы не будет, – сказал было Гизельхер, которого оставляли с Гунтером, сколько он ни уговаривал, ни требовал, чтобы его отпустили сражаться.

– Теперь уж поздно. Даже если они передумают, сражение состоится, – ответил Хаген. – И сколько бы нас ни вернулось живых, мы вернемся только с победой.

Настил, протянутый через реку, колыхался. Под ним бурлили струи воды. Лошадей вели под уздцы. Они вступали на настил неохотно, шли настороженно. И все же постепенно армия перебралась через реку.

– Вот вам моя рука, Зигфрид, – проговорил Хаген на том берегу. – Там все привыкли слушать меня. Здесь мы будем исполнять ваши команды.

– Надо послать вперед небольшой отряд. Нельзя, чтобы нас застали врасплох, – ответил Зигфрид. – Пусть Ортвин подберет двадцать воинов на самых быстрых конях.

– Хорошее решение, – согласился Хаген.

Отряд Ортвина налегке ушел вперед.

По старинной дороге, через леса и холмы, они шли день за днем, и ни один враг не встретился на их пути.

– Верно ли мы идем? – беспокоился Гернот.

Зигфрид и сам часто думал об этом.

А ну если разойдутся их армии, и, дойдя до Саксонии, они узнают, что враги выбрали другой путь, столица разорена, оставшиеся в живых уведены в плен?

Но вслух о своей тревоге он не сказал никому.

– Иного пути я не знаю, – говорил Хаген.

– А если он есть, что ж, мы догоним врагов и ударим им в тыл, – добавлял Зигфрид.

Войско двигалось быстро. Дорога была удобной, вымощенной камнем. С тех пор как ее когда-то построили, путников стало меньше. В иных местах посреди дороги выросла не только трава – молодые деревья. И все же за один переход войско проходило намного больше, чем по бездорожью.

В тот день, когда они достигли границы Саксонии, о враге по-прежнему ничего не было слышно.

* * *

– Кого мы поставим оберегать лагерь? – спросил Зигфрид у Гернота и Хагена.

– Подойдет Данкварт, – посоветовал Гернот. – Хотя он и молод, но осторожен и смел одновременно.

– С ним пойдет Ортвин, и о лагере можешь не думать, – добавил Хаген. – Найти бы врагов…

– Я поеду в разведку, – сказал Зигфрид, – а воины пусть отдохнут.

– Эта долина словно создана Богом для отдыха. – Хаген начал расседлывать свою лошадь. – Вокруг холмы, и на каждом поставим дозоры. Нас врасплох не возьмут… Кого берете с собой, Зигфрид? Одному уходить опасно: вдруг наскочите на всю армию. Или возьмете своих молодцов?

– Я отправляюсь один. Так удобнее. – И Зигфрид принялся надевать доспехи.

* * *

Снова он был один, как когда-то, когда скитался по свету после победы над Фафниром.

«Привести бы сюда нибелунгов, – подумал он, – нагнали бы они страху на датчан и саксонцев».

Он проехал уже немало, но следов армии так и не обнаружил.

Несколько хижин, похоже пустых, покинутых, стояли среди фруктовых деревьев.

Покинутые дома – верный знак войны.

Низкие, с соломенными крышами, земляным полом, с окнами, заделанными мутным бычьим пузырем, хижины стояли близко одна к другой. Зигфрид проезжал уже мимо, когда из одной донесся неясный звук.