Петербург времен Петра Великого - Евгений Викторович Анисимов

Однажды автору этих строк довелось пожить несколько недель зимой в Голландии, в маленьком городке Нарден, под Амстердамом. Таких городков много в Голландии, Германии, Франции. Тиха и размеренна их жизнь, уютны и безопасны их вечерние улицы, приветливо светятся в темноте вывески редких ресторанов и пивных. Вечером, проходя по улочке, сплошь заставленной автомобилями, невольно отводишь глаза от окон: на нижних этажах домов нет занавесок – никто не прячется, честному горожанину нечего скрываться от людей. Вот он сидит в уютном кресле с трубкой в зубах, читает газету, отсветы огня от камина играют на стенах, на ковре лежит вислоухая добрая собака (у них все собаки почему-то с добрыми физиономиями). На длинном цветастом диване с десятком подушечек примостилась его семья – жена, сын и дочка, – смотрят телевизор. Мир спокойный, неведомый…

Но Нарден поразил меня не этим. Представьте себе Петропавловскую крепость – болварки, фланки, батардо, равелины, казематы, мосты, а внутри этого каменного кольца «вставлены» не Монетный двор с кирпичной трубой, а узкие улочки старинного средневекового города, в центре не выложенный грубым булыжником бескрайний плац, а уютная торговая площадь. Она оживает два раза в неделю рано утром, когда со всех концов городка к ней устремляются за провизией и непременно – за цветами хозяйки с корзинками. Рядом – не барочный Петропавловский собор, а могучая церковь периода поздней «пламенеющей» готики, а в теле колокольни еще с XVI в. застряло каменное ядро, посланное осадными пушками войска герцога Альбы.

Нарден занимал важное стратегическое положение на пути к Амстердаму и со времен Альбы он повидал разных врагов. В 1813 г. его даже осаждали русские войска под командованием генерала А.Х. Бенкендорфа. Свою роль он сыграл и в последующих войнах. Укрепления постоянно перестраивали, модернизировали, но вобановские универсальные начала прильнувшей к земле крепости сохранились и в последующие века – равелины, фланки, орильоны, фасы, все как у нас… Теперь гарнизона уже нет, укрепления разоружены, все заросло травой, иногда приезжают туристские автобусы из Чехии – здесь находится гробница великого чешского просветителя Яна Амоса Каменского. И когда длинная громада автобуса с трудом протиснется по узкой улочке и прогремит по чугунному разводному мосту через канал, опять наступает тишина провинциального городка…

Идя по укреплениям и улочкам Нардена, я думал не о Петропавловской крепости, а о Ниеншанце… Физики говорят о параллельности времени, вариантах истории, которая развивается одновременно по нескольким путям за некими невидимыми, недосягаемыми «стенами» пространства и времени. Может быть, там, за этой невидимой стеной стоит наш Нарден – Ниеншанц. В том времени не было никакого Петра I (с трудом образованный ниеншанец вспомнит: «А, это тот самый взбалмашный русский царь, который в молодости поехал в Голландию и случайно погиб в Саардаме, сунув руку в мельничный механизм»), там шведский король Карл XII послушался своего генерал-инженера и перестроил слабые укрепления Ниеншанца по принципам Вобана, и крепость успешно отбилась от многих русских осад, а теперь, во время безмятежного мира, наступившего на этой земле, старинный шведский городок тихо живет внутри бетонного крепостного кольца и по его уютным, провинциальным улицам так хорошо идти вечером из ресторана. Только невольно отводишь глаза от окон: на нижних этажах домов нет занавесок – никто не прячется, честному горожанину нечего скрываться от людей…

Городовое дело многотрудное

Сложность строительного или, как писали тогда, «городового дела» с самого начала состояла в том, что Заячий остров оказался слишком узким для полномасштабной крепости, построенной по законам тогдашней фортификации. Засыпать протоку, отделявшую остров от карельского (будущего Петроградского) берега, и тем самым расширить территорию для крепости было бы опрометчиво: протока служила отличным широким и глубоким естественным рвом. Поэтому территорию крепости расширяли в сторону Невы, так как вдоль ее берега пролегала песчаная коса и глубины были тут невелики. Грунт на этой отмели нашли слишком слабым, так что решили не забивать сваи, а прибегнуть к старому, испытанному способу: использовали так называемые ряжи – сосновые квадратные ящики из бревен толщиной до полуметра. Плотники рубили ряжи на берегу, затем в разобранном виде стаскивали их на кромку берега, там собирали, а потом рабочие наполняли ряжи камнями и грунтом. Скорее всего, участки берега, где ставили ряжи, выгораживали плотинами. Впрочем, возможно, ряжи опускали прямо в воду, на мелководье. Примерно так же делались и первые морские причалы для судов. Вот описание типичного для Петербурга ранней поры строительства пристани в Стрельне в 1721 г.: «К морской пристани десять ящиков дорубить, да вновь срубить семь ящиков и, положа перекладины, в них намостить мосты (то есть настил, дно ящика. – Е. А.), и нагрузить диким камнем, и опустить в море, и около тех ящиков побить сваи»[87].

Современные архивные изыскания и археологические раскопки показали, что на том пространстве Заячьего острова, куда в первый раз высадился Петр, поместились только Зотов, Головкин и Меншиков бастионы, а для остальных остров пришлось расширять. Когда с 1706 г. вместо земляных бастионов начали возводить каменные, линию южного берега отодвинули еще дальше в Неву. В итоге центральный Нарышкин бастион фактически целиком построен за береговой чертой, то есть «в Неве», а Трубецкой и Государев большей своей частью «вылезают» за линию бывшего берега Заячьего острова[88]. И впоследствие плотины защищали бастионы от воздействия Невы. В начале 1721 г. возле Нарышкина бастиона возвели плотину, в основу которой забивали паженные сваи длиной 4–5 саженей (8–10 м), причем Д. Трезини приказывал забивать их в землю до половины, «а болше 2-х саженей в землю бить не надобно»[89].

Земляные работы в крепости оказались очень сложными. Сам остров был очень низок и едва виднелся над поверхностью воды. Наводнения дали о себе знать уже летом 1703 г. Как уже сказано, неожиданное повышение воды в ночь с 30 на 31 августа привело к затоплению стройки. Тогда же стало понятно, что крепость заливает при первом же сильном западном ветре – так низко она сидела в воде. В январе 1704 г. первый комендант крепости генерал К.Э. Ренне писал А.Д. Меншикову: «А вода, государь, когда прибывает со взморья, и она в город входит опричь (кроме. – Е. А.) канала в Капитанском (то есть Государевом. – Е. А.), и в твоем (Меншиковом. – Е. А.), и в Трубецком болварках, а в которых местах входит, того не знать, только в тех местах бывает вода небольшая, а больше приходит каналом между больварков Трубецкого и Зотова… для того, что тут в гварнизуне место ниско, а обруб в том месте