Хроники искателей миров. Дворец Посейдона - Томас Тимайер

Шарлотта брезгливо сморщила нос. Оскар же, наоборот, ничего не имел против рыбных консервов. Когда ты голоден, все кажется невероятно вкусным, даже какое-нибудь неведомое морское существо, плавающее в масле в жестяной банке.

– Завтра мы извлечем на свет божий «Пачакутек», спрятанный в стоге сена в Шпандау, – продолжал ученый. – Наш корабль, должно быть, уже соскучился по ветру и облакам. Наша первая цель – Афины. – Он указал точку на карте. – По словам Никомедеса, другие судоходные компании также в последнее время несут потери. Общее количество исчезнувших или внезапно затонувших кораблей достигло дюжины. Есть и еще одно странное обстоятельство: среди них нет ни одного с деревянным корпусом – только металлические суда. Известия о пропажах поступили с островов Милос, Иос и Анафи, расположенных в Критском море и относящихся к Кикладскому архипелагу. Поэтому исходным пунктом нашего расследования станет комиссия по судоходству в Афинах.

– А как же морское чудовище? – спросил Оскар. – Может, все-таки стоит попытаться выяснить, не сталкивался ли кто-нибудь и раньше с подобным жутким существом?

– Неплохая идея, – одобрил Гумбольдт. – К счастью, в Афинах расположен крупнейший в Средиземноморье институт морской биологии. И хоть шансы узнать там что-либо новое о морских монстрах невелики, именно туда мы и направимся после комиссии по судоходству.

– А почему бы нам не поехать поездом? – поинтересовалась Шарлотта. – Мы могли бы сделать это вместе с нашими гостями из Греции и в пути получить от них самую полную информацию. Что, если капитан вспомнит еще какие-нибудь обстоятельства происшедшего?

– Я бы не против, но есть причина, по которой я предпочитаю путешествовать по воздуху.

– Да? И какая же?

– Мне кажется, что нам следует прибыть в Афины раньше наших работодателей. Во время нашей беседы Никомедес сказал кое-что такое, что заставило меня насторожиться. Он заявил, что наше расследование может далеко не везде пользоваться поддержкой. Что конкретно он имел в виду, я так и не смог от него добиться, но и того, что было сказано, вполне достаточно, чтобы утроить бдительность. – Гумбольдт с полной серьезностью взглянул на собеседников. – Не исключаю, что за нашими заказчиками следят. И было бы совсем неплохо, если бы мы покончили со своими делами в Афинах до того, как Никомедес и Фогиацис туда вернутся. – Он поставил указательный палец на карту, словно обозначая начало маршрута. – Чтобы остаться незамеченными, придется лететь ночью и над малонаселенными местами. Сначала мы перевалим через Альпы, потом спустимся к итальянскому Триесту, затем пересечем Адриатику и горные районы Пелопоннеса. – Его палец описал длинную дугу над морем. – Далее – бросок через Коринфский залив, в результате чего мы сможем без всякой шумихи приземлиться буквально в нескольких километрах от Афин. Я знаю одно местечко среди холмов за Хаидари – это маленький городок, расположенный неподалеку от греческой столицы. Там есть уединенная долина, в которой никто не сможет обнаружить наш воздушный корабль. В Хаидари мы наймем лошадей и отправимся в Афины обычной дорогой. Это совершенно восхитительный город, он вам наверняка понравится.

Элиза скептически взглянула на Гумбольдта.

– А ты не боишься, что кто-нибудь наткнется на «Пачакутек» и улетит на нем?

– Я хорошо знаю эту местность и в прошлом бывал там не раз, – возразил ученый. – Она совершенно безлюдна. Но на случай, если какой-то пастух случайно забредет туда, я оснастил наш корабль некоторыми техническими новшествами, которые в два счета обратят в бегство кого угодно. Так что беспокоиться не о чем.

Ответ ученого не убедил Оскара. Жизнь на берлинской окраине научила его одной простой вещи: в любом деле если что-то может пойти наперекосяк, то чаще всего так и происходит. Эта простая истина уже не раз спасала ему жизнь. Но сейчас он не решался даже думать о том, что это может значить в подобных обстоятельствах.

– Вопросы есть? Нет? Ну, вот и отлично. – Гумбольдт удовлетворенно хлопнул в ладоши. – Тогда обсуждение можно считать законченным. Завтра с утра – в путь. И признаюсь вам – не могу дождаться, когда снова окажусь в Греции. Эти живописные холмы, сухие горные склоны, виноградник, кипарисы, превосходное красное вино… – он неожиданно улыбнулся Элизе. – Остается только покончить с делами. Элиза, ты, как обычно, займись провизией, я соберу оборудование, а вы оба отправляйтесь на чердак и спустите вниз чемоданы. Да поживее – время не ждет!

Было уже четыре часа пополудни. Оскар и Шарлотта стояли перед входом на чердак дома Гумбольдта. Вернее, под ним. Располагался он неподалеку от комнаты, которую занимала девушка, но Оскар до сих пор никогда его не замечал – так хорошо был замаскирован вход. Наверх можно было попасть только через потолочный люк с помощью выдвижной деревянной лестницы.

– Ну, вот мы и пришли, – сказала Шарлотта. – Ты можешь подержать лампу?

Она сняла со стены шест с металлическим крюком на конце, подцепила им металлическое кольцо на крышке люка и потянула за него. Сверху выдвинулась закрепленная на пружинах лестница, которую Шарлотта тут же зафиксировала с помощью защелки на полу.

– Не забудь Вилму!

Птица восседала в закрытой корзинке и с нетерпением поглядывала на обоих молодых людей. Киви недвусмысленно дала понять, что не прочь принять участие в их походе, но поскольку сама не умела подниматься по ступеням, пришлось усадить ее в корзинку.

– Ты уже бывала здесь? – спросил Оскар, возвращая девушке лампу и принимая у нее корзину.

– Очень давно, – ответила Шарлотта, карабкаясь наверх. – Впервые я здесь побывала, когда мне не исполнилось и пяти. Мои родители взяли меня с собой к дяде – это был обычный воскресный визит. Я отчаянно скучала, и тогда Гумбольдт взял меня за руку и отвел сюда. С тех пор этот дом меня просто заворожил. Да что тут говорить – ты сам все увидишь!

Забравшись наверх, Шарлотта захлопнула за собой люк. Оскар тут же выпустил Вилму из корзинки. Киви отправилась обследовать самые отдаленные уголки помещения.

Оскар с удивлением озирался – перед ним был вовсе не пыльный, затянутый паутиной чердак, который он ожидал увидеть. Это помещение достигало пяти метров в ширину и тянулось вдаль метров на двадцать. Все оно было заполнено стеллажами, на полках которых хранилось бесчисленное количество препаратов и экспонатов. Под скатами крыши справа и слева располагались застекленные витрины с окаменелостями, образцами минералов, кристаллами, чучелами редких животных, тотемами, деревянными масками, каменными и терракотовыми статуэтками, деревянной утварью и музыкальными инструментами. Солнечный свет – теплый и золотистый – проникал сюда через широкое мансардное окно, из которого открывался великолепный вид на парки и скверы, расположенные вокруг озера Плетцензее.

Шарлотта погасила лампу.

– Ну, ты не разочарован?

– Да что ты! – воскликнул Оскар. – Я-то думал, что здесь просто-напросто кладовка со старым хламом.