Двойной орёл - Джеймс Твайнинг

Глаза Дженнифер округлились. Восемь миллионов долларов за монету, пусть даже золотую? Немыслимо! Впрочем, у нее нет оснований не верить Бакстеру. Из-за такой монеты вполне могли убить, как и произошло в случае с Раньери.

— Надеюсь, вам известно, что национальная нумизматическая коллекция автоматически получает образцы всех выпускаемых в США монет. У нас выставлены два «двойных орла» тысяча девятьсот тридцать третьего года выпуска в зале монет и медалей. Они и «монета Фарука» являются единственными существующими «двойными орлами» этого года выпуска в мире. Можете пройти в зал и полюбоваться, если хотите, — любезно предложил Бакстер.

— Да, конечно, — кивнула Дженнифер. — По крайней мере сравним их с этой.

Бакстер поднялся из-за стола, шагнул к двери и распахнул ее перед Дженнифер.

— Прошу!

— Благодарю, Майлз.

Зал представлял собой длинную узкую галерею, где вдоль стен тянулись продолговатые прозрачные стенды, содержимое их поблескивало в свете ламп. Бакстер дошел примерно до середины помещения и остановился перед одним стендом. Две монеты были выставлены отдельно, лежали рядом на темно-зеленом сукне, в специально сконструированном, защищенном от химических воздействий контейнере, одна вверх орлом, другая — решкой.

— Хороши, не правда ли? — восторженным шепотом произнес Бакстер.

Дженнифер склонилась так низко, что от ее дыхания начало запотевать стекло. При этом на нем возникали и тут же пропадали отпечатки пальцев, оставленные, видимо, другими посетителями.

— Дизайн этих «орлов» был одобрен и утвержден президентом Теодором Рузвельтом в тысяча девятьсот седьмом году. Автор скульптурного изображения — Огастес Сент-Годенс. Вот его инициалы, внизу, под датой. Он был поистине замечательным художником, старался наделить свое произведение величием и элегантностью, коими отличались монеты Древнего мира. Он преуспел, вы согласны?

Дженнифер почувствовала, что Бакстер придвинулся к ней почти вплотную, даже ощутила на щеке его дыхание.

— Здесь доминирует изображение большого и величественного орла в полете. А на обратной стороне мы видим статую Свободы с факелом в правой руке и оливковой ветвью в левой, что символизирует мир и просвещение. Она прекрасна, не правда ли?

Неожиданно Бакстер погладил Дженнифер по шее кончиками пальцев, она раздраженно отпрянула, передернув плечами. И сразу пожалела об этом резком жесте. Обиженное выражение лица Бакстера подсказало: он понял, что предшествующий этому легкий флирт в кабинете не означал ровным счетом ничего. Именно сейчас Дженнифер проявила свои истинные эмоции. Он заговорил снова, холодным, сдавленным от злобы тоном:

— Что именно вы хотели узнать, агент Брауни?

— Вопрос в том, мистер Бакстер, является моя монета фальшивкой или нет.

— На данный вопрос невозможно ответить, не проведя ряд тестов. Дизайн тот же, и выглядит монета настоящей, но нужен анализ, сравнение с оригиналом. На это уйдут дни, даже недели. — Бакстер отошел от стенда.

— Да, — промолвила Дженнифер. — Спасибо и извините, что отняла у вас столько времени, мистер Бакстер. Вы очень нам помогли. Люди из лаборатории свяжутся с вами насчет тестов. — Она развернулась и уже собиралась уйти, как вдруг Бакстер грубо ухватил ее за плечо, пальцы царапнули темную ткань костюма.

— Дженнифер… погодите, — произнес он сдавленно. — Вы не можете уйти… просто так. Откуда у вас монета? Я должен знать.

Она улыбнулась:

— Простите, мистер Бакстер, но это секретная информация. Речь идет о национальной безопасности. Уверена, вы понимаете.

Академия ФБР, Квонтико, штат Виргиния

18 июля, 12.30

— Мы до сих пор не выяснили, настоящая она или нет. Значит, этот тип, Бакстер, ничем не помог?

Корбетт опустился на одну из деревянных скамей на набережной реки Потомак, в той ее части, что прилегала к территории академии. Поставил пластиковый стаканчик с черным кофе на землю у ног. Дженнифер присела рядом, в руке у нее был сандвич в целлофановой обертке, но она его не раз вернула. Ленч мог и подождать.

— Нет, пока не отправим в лабораторию на анализ; это я собираюсь сделать сегодня днем. Зато он упомянул об одной любопытной вещи…

— О чем именно?

— Может, это не важно…

Дженнифер заметила, что Корбетт наморщил лоб. У него было множество достоинств, но терпение, как она подозревала, не входило в их число.

— Бакстер сказал, что все девять монет, найденных спецслужбами в сороковые годы, уничтожили. Но по дороге сюда я поговорила с одним человеком из министерства финансов, он мне кое-чем обязан. Он сообщил — по секрету, конечно, — что будто бы четыре из тех девяти монет действительно уничтожили в сороковые годы, а остальные пять поместили в банк на Монетном дворе в Филадельфии. Затем их отправили в Форт-Нокс — примерно лет десять назад, после инвентаризации. Он уверен, что монеты до сих пор находятся там.

Корбетт задумчиво кивнул и откинулся на спинку скамьи. Солнечные лучи просачивались сквозь низко нависшие ветви деревьев. Дженнифер окинула его лицо внимательным взглядом и решила, что ее информация не вызвала у Корбетта удивления. Внезапно ее осенило.

— Вы это уже знали, верно?

— Француз-патологоанатом, проводивший вскрытие Раньери, оказался заядлым нумизматом, — промолвил Корбетт, не сводя глаз с реки. Там из воды время от времени со всплеском и фонтанчиком серебристых брызг выпрыгивала рыба, опять падала в воду и уходила на глубину, вильнув гибким темным хвостом. — Он узнал монету. Вот почему она попала к нам так быстро. Я поднял и просмотрел кое-какие документы. Вы лишь подтвердили сказанное в них.

— Тогда зачем было подключать меня, сэр? — Дженнифер с трудом удалось подавить возмущение. Оказывается, Корбетт относился к ней с недоверием, как и к остальным. — Вы намеревались устроить мне нечто вроде проверки? Если это так, я категорически…

Корбетт перебил ее, глядя прямо в лицо:

— Сами знаете, существуют люди, убежденные, что вы только наносите ущерб нашей службе. Что вы лишь помеха. Вас следовало отправить в отставку еще три года назад, после той перестрелки.

Дженнифер выдержала паузу, а потом сказала, сдерживая ярость:

— Тут уж ничего не исправить.

— Нет. Но на вас осталось пятно. — Корбетт пожал плечами, отвернулся, стал глядеть на реку. — Каждый человек делает ошибки. Важно другое. Как вы потом справляетесь с этим. Одни идут вразнос и никогда уже не поднимаются. Другие становятся сильнее.

— К какой, по-вашему, категории принадлежу я, сэр? Он призадумался.

— Лично мне понадобилось два дня, чтобы получить от министерства финансов подтверждение истории с этими монетами. Вы решили ту же проблему одним звонком. Так что впечатления тупицы или разгильдяйки вы на меня не производите. — На его лице промелькнуло подобие улыбки. — Дело ваше.