Сталкеры поневоле. Глазами Зоны - Виктор Глумов

Лаки взял телефон и уставился на него: обычный дешевый аппарат, к тому же кнопочный. Неужели у Брюта не хватает средств, чтоб купить себе нормальный, современный? Когда гудки прервало звонкое «алло», Лаки поднес телефон к уху.

– Кто это? – проговорили Юлькиным голосом.

Лаки оторопел, ощущение было, будто его ударили под дых – ни вздохнуть он не мог, ни выдохнуть, словно тот, кто просматривал его жизнь, нажал на паузу.

– Я слушаю! Сволочи, что вам от меня нужно?!

Когда Юля сорвалась на крик, мысли Лаки понеслись галопом, и он проговорил:

– Юля, девочка моя, это я, Влад…

– Ты? Влад… – она всхлипнула, шмыгнула носом. – Вытащи меня отсюда! Мне маме нужно позвонить, она волнуется, и заказчики ждут… Влад, – снова всхлип. – Я же просила тебя не пить! Если бы ты не напился, ничего бы этого не было! Вытащи меня отсюда!

– Что… Юль? Что они с тобой сделали? Юля?!

Она некоторое время не отвечала, едва слышно плакала. Еще минута, и Лаки убил бы Брюта, задушил бы собственными руками, но Юля прошептала:

– Пока ничего.

– Они тебя…

– Нет! Всего один синяк на запястье. Они говорят, что все зависит от тебя. Сделай, что они хотят! Отдай им деньги!

– Юль, послушай… Все не так просто, им нужны не деньги. Слушай, а если, чтобы помочь тебе, мне придется умереть? Что если им смерть моя нужна?

– Умирать не надо! – вскрикнула она. – Но… Владька… Ну зачем ты пил? Если бы я знала…

Лаки представил, как она уткнулась в ладонь и беззвучно рыдает, а над ней возвышается один из амбалов Брюта. Он опомнился, когда из трубки донеслись прерывистые гудки, набрал последний входящий, но телефон на той стороне линии выключили.

– Оставь трубу себе, девушка иногда будет с тобой связываться. Звонки будут приходить на этот номер. Маячка, прослушивающего устройства в аппарате нет. Не спеши с решением, у тебя есть время до утра, в десять тебе позвонят.

Лаки уставился на древний мобильник как на злейшего врага. Он не видел, как уходил Брют, но слышал его удаляющиеся шаги. «Девушка будет с тобой связываться». Гораздо сложнее убить человека, которого ты называешь по имени – он обретает плоть, характер, чувства, потому Юля для них просто девушка. Лаки сжал виски руками. Что ж поделаешь, сам виноват, никто тебе в рот портвейн не заливал! Знаешь ведь, что планка падает, и зачем пить?

Лаки поклялся себе, что если поможет Юле, то больше ни за что, никогда не выпьет ни капли спиртного. Он с затаенной надеждой еще раз набрал неизвестный номер – «аппарат абонента выключен».

Когда опомнился, еда уже остыла, а за окном стемнело. Ресторан наполнился парочками и компаниями – Лаки будто выпал в общую реальность из своей, замкнутой на одном событии, злобно зыркнул на монобрового музыканта, садящегося за синтезатор. Поднялся и побрел к выходу. Возле двери вспомнил, что не оплатил заказ, нашел взглядом официанта, но тот не заинтересовался посетителем, решившим сбежать – значит, Брют обо всем позаботился.

Лаки смутно помнил, как доехал до своего дома и припарковался. Переступив порог квартиры, и зайдя в комнату, увидел, что на полу валяется пустая бутылка портвейна. Он схватил ее и с размаху бросил о стену – брызнули в стороны и осыпали пол осколки стекла вперемешку с белой крошкой гипсокартона. Лаки открыл бар и прикончил недопитую бутылку рома, затем – новенькую вискаря. Мир перед его глазами то вспыхивал, то гаснул…

Резкий дверной звонок вырвал Лаки из алкогольной прострации. Оглядевшись, он понял, что сидит на полу, у изножья кровати. В стенах – воронки как после обстрела, зеркало на шкафе-купе разбито, Юлин фикус валяется под окном, с поломанными стеблями и оторванными листьями вперемешку с землей из вазона… Проходя мимо зеркала в прихожей, Лаки отметил, что похож на восставшего мертвеца: глаза красные, на щеке запекшаяся кровь, в волосах – белая крошка. Кранты ремонту, ну и хрен с ним!

За дверью мялся пухлый, розовощекий парень в очочках, типичный «ботаник».

– У вас все в порядке? Вы так шумели, что я подумал…

– Спасибо за заботу, – осклабился Лаки. – Я никого не убил, просто после ссоры с девушкой немного разнес квартиру.

Толстячок хихикнул, протянул руку:

– Сочувствую. Моя бывшая сделала так же: разнесла квартиру. Меня зовут Саша, если тебе грустно и не с кем выпить, то можно ко мне.

– Я зол и не расположен к беседе, – не ответив на рукопожатие, рявкнул Лаки, но увидев, как сосед побледнел и попятился, смягчился: – Может, в следующий раз!

– Тьфу ты, псих! – парень развернулся, чтобы уйти, но Лаки выскочил на лестничную клетку и заорал:

– Страшно, да?! Правильно, бойся!

Очкарик юркнул в соседнюю квартиру и захлопнул дверь, а Лаки со всей дури ударил кулаком о стену и не почувствовал боли.

Вернувшись к себе, он погладил вынырнувшую из кухни Дымку, взял ее на руки и сказал:

– И куда тебя девать? Ты ж помрешь, когда я в Зону уйду. А если не вернусь?

О том, что и Юля может не вернуться, он старался не думать. Если Брют пообещал, значит, так и будет, он не кидала. Будь честен с собой, Лаки: ты знал, с кем связывался? Знал. Знал, что зэки бывшими не бывают? Знал, как и то, что они живут по своим «понятиям» и обижаются, когда кто-то их законы игнорирует.

Он рухнул на кровать, прижал к груди кошку. Та не вырвалась, как обычно, а наоборот – замерла и заурчала.

Ты подставил Юльку, она в беде из-за тебя. И теперь тебе предстоит поход в Зону, где ты можешь погибнуть… Но самое мерзкое то, что тебе предстоит совершить насилие над женщиной после того, как совершили насилие над тобой. Впервые ты пересечешь Периметр не по своей воле.

Он уставился в потолок. Закрались мысли о пистолете, забранном «быками» Брюта, из ящика тумбочки. А что?.. Это был бы лучший вариант и для него, и для Яны Кузьмаковой… И Юльку Брют отпустит, значит, так лучше и для нее.

Сразу же вспомнилось кем-то сказанное, что самоубийство – это предательство. Юля просила его не умирать, она любит его, дурака, пусть и злится. А каким ударом его смерть станет для мамы! А сестра, Люська, она ведь пыталась сблизиться с ним, но Лаки всегда отталкивал ее, считая глупой малолеткой. Да, он редко с ними общается, но…

Лаки скривился, встал, отметив, что голова почти не кружится, и потопал делать себе кофе и кормить Дымку. Он принял вызов. Брют совершенно прав: взрослый мужчина тем и отличается от подростка, что должен отвечать за свои слова.

Достав из кармана айфон, набрал номер мамы – только полдесятого, еще не слишком поздно.

– Владька! – воскликнула она. – Привет! У тебя что-то случилось?..

Волнуется, чувствует. Родители всегда чувствуют. Или насторожилась, потому что он слишком редко звонит, и только по делу?

– Нет, просто захотел узнать, все ли у вас хорошо.