Уалий - Д. Левро

мы упорно трудились, собирая дары. Особенно в последние месяцы, когда сделалось ясно, что можем не успеть заготовить в срок положенные два десятка мешков пшеницы и соль. Хотя родители старались скрыть это, я не раз замечал тревогу на их лицах, их беспокойный взгляд, который поневоле оба бросали на календарь, где красным кругом обведен был день приношения даров. Отец все чаще и дольше задерживался в своей мастерской, просиживая за работой до поздней ночи. А на следующей день отправлялся продавать собранные им часы и возвращался совершенно поникшим, если не удавалось выручить достаточно денег, чтобы купить еще немного пшеницы и соли в дар для небесных теней. Нечто невидимое, безмолвное и тяжелое словно нависло над нами в эти последние месяцы и рассеялось лишь в тот день, когда последний – двадцатый – мешок был наполнен пшеницей и занял свое место в погребе под кухней.

Другим семьям тоже приходилось нелегко. Многие голодали ради того, чтобы успеть собрать дары. Никто не хотел быть объявлен отступником и разделить их незавидную участь, проведя остаток жизни в непосильных трудах на полях или в шахтах.

Ежегодно в каждый дом приходило письмо со списком даров, которые необходимо было заготовить. Я видел это письмо, начертанное на грубой желтой бумаге и скрепленное сургучной печатью канцелярии консула. Мама хранила все эти письма в деревянной шкатулке, рядом с серебряным браслетом, доставшимся ей от прабабки.

Меж тем, небо усеялось тысячами звезд. Пламя костров дожирало древесину. А мы с Тирром, притаившись в ветвях высокой сосны, все ждали.

Небесные тени должны быть существами гигантских размеров, если способны унести все эти щедрые дары, думал я про себя. Как и все остальные люди, я не имел ни малейшего представления об облике небесных теней и мог лишь теряться в догадках. Воображение мое рисовало страшных крылатых существ, извергающих пламя из огромной зубастой пасти. Те немногие, кто видел небесных теней и остался в живых после этого, чаще всего были так напуганы, что почти ничего не помнили.

Издревле люди трепетали и преклонялись пред небесными тенями. Жрецы жгли в их честь костры и пели хвалебные песни. Стремясь умилостивить их, люди подносили им богатые дары. И все просыпались и засыпали с сознанием мысли, что будут живы лишь до тех пор, пока небесные тени не обрушат на землю свою ярость.

Они появились внезапно. Вначале до нас с Тирром донесся странный звук, какого я раньше никогда не слышал, похожий на пыхтение. Вслед за этим две огромные черные тени появились из-за горной вершины. Они стремительно летели в нашу сторону прямо по воздуху. Сердце мое громко заколотилось.

Достигнув огненного кольца, небесные тени зависли над ним и медленно стали опускаться. При этом воздух вокруг наполнился таким оглушительным гудением, что у меня заложило уши. Массивные и мрачные, они тяжело дышали и испускали клубы густого горячего пара. Все было как во сне. Мутными глазами я видел, как опустившись на землю, они вдруг затихли и замерли. Наступила тишина. Внезапно раздался металлический скрежет и обе небесные тени широко разинули пасти, и из них … я не мог в это поверить … из пасти небесных теней стали выходить какие-то люди, не меньше дюжины из каждой пасти! Действуя быстро и слаженно, с помощью канатов и тележек на колесах они принялись грузить и возить в пасть небесных теней приготовленные дары, возвращаясь обратно уже с пустыми тележками. Другие из людей рассыпались вокруг. В руках у них было странного вида оружие. Направляя лучи света во все стороны, они напряженно вглядывались в темноту, изредка переговариваясь друг с другом, причем я слышал и понимал каждое их слово. Не считая странной одежды, это были обыкновенные люди, такие же, как мы, и именно это больше всего поразило меня. Я был словно в оцепенении. Я был готов увидеть уродливых монстров или даже призраков, но я не ждал людей, людей из плоти и крови, говоривших с нами на одном языке. Их лица выражали волнение. Казалось, они чувствовали себя в опасности, находясь на земле, и поминутно поторапливали друг друга. Те, что занимались погрузкой даров, от напряженной работы вспотели и устали. У них была одышка. Они пили воду. Они плевались. Они суетились. Они ругались, когда неловко роняли ящик на землю.

Покончив с погрузкой, люди исчезли в пасти небесных теней также быстро, как и появились. Вновь раздался металлический скрежет, затем гул и пыхтение. Повалил густой пар. Вздрогнув, небесные тени ожили, поднялись в воздух и исчезли за вершинами гор, унося с собой наши дары.

Когда я спустился с дерева, меня вырвало.

Обратную дорогу не хочется и вспоминать. Поднялся ветер и полил дождь. Мы вымокли до нитки и продрогли до костей. В темноте мы едва различали дорогу, а потому не могли пустить лошадь даже мелкой рысью. Каким-то чудом мы не сорвались в ущелье и не сбились с пути. В город мы добрались только к утру. Не помню как слез с лошади и доковылял до крыльца. Переступив порог, я увидел лицо матери и тут силы оставили меня. В глазах помутилось, и я рухнул прямо на пол.

Почти неделю пролежал я в жару и в бреду. Тяжелый болезненный сон то и дело прерывался кашлем, и мне казалось, что я задыхаюсь. Я все проваливался и летел, летел куда-то вниз, в темноту. Помню, как несколько раз к моей постели приводили доктора. Помню горький вкус микстур и прохладный компресс у себя на лбу. И голос матери. Больше ничего.

Эрудит рассказал, что Мира все время сидела рядом с моей постелью, держась рукой за край одеяла.

Глава VI. В гостях у Тирра

Временами Мира была совершенно невыносима. Мы завтракали. Мама варила кофе. Отец отправился на улицу проверить почтовый ящик. Вернулся он с газетой и конвертом.

– Славная погода сегодня. Свежо и солнечно, – сказал он, усаживаясь на стул.

Отец был с самого утра в приподнятом настроении. Давно я не видел его таким. Нацепив на нос очки, отец взял в руки конверт, и вдруг лицо его изобразило удивление.

– Здесь написано "Уалию", – произнес он.

Мира, которая до этого безучастно ковырялась в тарелке, подняла голову.

– От кого письмо? – спросила она с любопытством.

Прежде, чем отец успел ответить, я выхватил конверт.

– Спасибо! Все было очень вкусно! – сказал я.

И вскочив из-за стола, я поспешил к себе в комнату. Письмо было от Тирра. Вернее, то была коротенькая записка. Тирр приглашал меня в гости. В