Записки изыскателя - Николай Иванович Кутузов

едва уловимый след человека, теперь отыскивалась легче, и не только по оставленным на ней знакам, но уже и по приметам самой тайги. Конечно, это далось не сразу, но постигалось нами в исключительно короткий срок.

Болезнь сильно изнуряла меня. После дневок температура спадала, но стоило промочить ноги, что часто случалось при переправах, как она моментально поднималась опять.

На одной такой переправе я решил не переходить речку, а идти одному параллельно двигавшемуся по противоположному берегу транспорту. Я был уверен, что через несколько километров он должен будет снова переправиться на этот берег.

Пропустив всех на другую сторону, я пошел вдоль берега, который стал постепенно подниматься. С пего мне хорошо была видна тайга, скрывшая наших людей и транспорт.

Все ухудшающаяся проходимость как-то отвлекла меня от выбора направления, и когда спустя несколько времени я стал ориентироваться, то понял, что сбился с пути. Я остановился и начал прислушиваться, не донесется ли шум ушедших вперед товарищей. Но все было тихо. На мои крики тайга ответила разноголосым эхом. Попробовал перебраться на другой берег, чтобы найти след от прошедшего транспорта, но брода не оказалось. А здесь, как назло, опять к вечеру стало возвращаться недомогание. Сделал три выстрела, эхо покатилось по долине, отраженное несколько раз сопками. В ответ ни звука. Убедившись, что я ушел вверх по одному из притоков реки, решил вернуться вниз к переправе.

В тайге темнело, приближалась ночь.

С каждым шагом идти становилось все трудней. Добравшись до устья ручья, уведшего меня в сторону, я еще раз попытался переправиться через речку, но брода нигде не было.

Тогда я решил устраиваться на ночлег. На галечной отмели в удобном, обросшем тальником местечке развел большой костер. У огня немного просушил одежду, согрелся, но лихорадочный озноб не проходил. Я лежал на хвойных ветках и чутко прислушивался к ночным шорохам тайги. Одиночество и болезненное состояние невольно настораживали меня, и я долго не мог уснуть.

Надо мной раскинулось новое, необычное для меня небо. Знакомые звезды и созвездия исчезли. Лишь после долгих поисков я, наконец, отыскал между ветками Большую Медведицу где-то над самым горизонтом. Чужое небо, чужая тайга!

Постепенно мысли унеслись в беспредельные просторы вселенной. Вот ярко светится красноватая звездочка, но неожиданно она начинает гаснуть и превращается в едва видимую зеленоватую мерцающую точку. Где она? Какие миры окружают ее? Существует ли она сейчас вообще? Может быть, до меня доходит свет мертвой звезды, исчезнувшей тысячи лет назад? А ее луч только теперь пришел к нам, пронизав безграничное пространство вселенной.

Наконец утомительный дневной переход, болезнь и волнения взяли верх, и, пригреваемый огнем костра, я все же задремал.

Очнулся я от сознания близкой опасности и страха. Еще ничего не слыша, я чувствовал, что у моего изголовья стоит живое существо и внимательно за мной следит.

Костер догорел, несколько угольков едва тлели в золе. Обычно в момент опасности решения приходят мгновенно. Сейчас же у меня мысли были парализованы. Я лежал и раздумывал, что это могло быть. Медведь? Так он вряд ли подкрадывается так тихо. Кто же еще? Я почему-то твердо был уверен, что это «нечто» не бросится на меня, хотя его дыхание с чуть слышным клокотанием в горле слышалось совсем рядом.

Пистолет лежал у меня на груди в расстегнутой кобуре. Надо им защищаться, решил я и стал едва заметно протягивать к нему руку, стараясь, чтобы ни одна ветка не хрустнула подо мной. Пальцы коснулись шероховатой рукоятки, и также медленно я стал вытаскивать пистолет из кобуры. Вот он уже в руке. В напряженной тишине, как пушечный выстрел, щелкнул предохранитель. В головах зашуршала галька. Я застыл. Теперь мне нужно перевернуться на живот. Как это сделать? Быстро или медленно? Медленно начал перекатываться, одновременно вытягивая пистолет из-за пазухи. Еще лежа на боку, я поднял голову и увидел в нескольких метрах от себя, на фоне темных кустов, два светящихся глаза, зеленых кошачьих глаза.

«Почему кошка в тайге?» — мелькнула у меня мысль, и как бы в подтверждение донеслось тихое, но злое мурлыканье. Рысь! Больше я не медлил. Протянув руку в направлении светящихся точек, нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел. Зверь с визгом метнулся в кусты. Вдогонку я послал еще две пули.

Тайга молчала, только сердце усиленно билось в груди, как будто я пробежал несколько километров. Уф! Даже испарина выступила на лбу.

Снова запылал костер. Над тайгой поднимался рассвет, порождая туман над рекой и рассеивая тревоги прошедшей ночи.

Вдали прогремел выстрел, другой. Это ищут меня. Даю ответные. «Ого-го-го-о!!!» — несется по тайге.

Спустя некоторое время, среди деревьев замелькали люди.

Переправившись на другой берег, быстро едем по пробитой тропе. Вот и палатки. Все население лагеря с радостью встречает своего заблудившегося начальника.

За следующий дневной переход мы должны отыскать и преодолеть первый перевал. Ручей, по которому мы поднимались, становился все меньше, долина быстро сужалась, превращаясь в мрачное, холодное и темное ущелье. Подъем становился все круче и круче. Лошади, задыхаясь и широко раздувая бока, с трудом взбирались на покрытые мхом и лишайником склоны сопок.

Подъем продолжался мучительно долго. Обессиленные, едва передвигая ноги, мы, наконец, взобрались на перевал. Горизонт раздвинулся, и перед нами открылся широкий простор. Чуть ниже громоздились вершины соседних сопок. Большинство их не имело растительности и было покрыто мелкой щебенкой. Крыша тайги не радовала глаз разнообразием красок, но и в мрачных тонах бесконечно раскинувшихся сопок чувствовалась суровая и величественная красота северной тайги.

Немного отдохнув на перевале, снова тронулись в путь. Без особых приключений спустились в долину попутной реки и пошли вдоль ее берегов. Где-то в среднем течении этой реки, на боковых сопках, лежал следующий перевал, который нам предстояло преодолеть.

На поиски этого перевала вперед поехала разведка во главе с дядей Ваней. Она должна найти сначала излучину реки, у которой, по рассказам старожилов, надо было свернуть влево и подниматься на гряду сопок, где находился перевал. Перевалив через эту гряду, мы должны были попасть в долину реки Мякит, где строился поселок Мякит — наше будущее место зимовки.

Разведка не возвращалась, и мы целый день шли по неприветливой, сильно заболоченной долине.

Травы нигде не было, и лошади долгое время ничего не ели. А им уже давно требовался продолжительный отдых и, главное, хорошее пастбище. Но ни того, ни другого пока им предоставить мы не могли. Освобожденные от вьюков после перехода «Черной мари», три лошади пали и еще две находились в очень плохом состоянии.