Тихая гавань - Бетти Монт

Он подхватил вилкой длинную прядь макаронин и качнул ею в сторону девочки. Та взвизгнула.

— Прекрати, Ник! — Мэй наклонилась вперед и разрезала макароны в тарелке Бетти. — Ешь, если хочешь, ложкой, Бетти.

Дело у девочки пошло значительно быстрее, и на какое-то время за столом воцарилось сосредоточенное молчание.

Лоренс наслаждался: даже у Марты спагетти не получались лучше. Простую пищу нужно готовить идеально, чтобы сделать ее вкусной, и это были идеально приготовленные макароны. Мэй оказалась отличным поваром.

— Вина? — спросила она, протягивая Лоренсу большой кувшин китайского фарфора.

— О… гмм, спасибо.

Он с некоторым сомнением взглянул на него. Наверняка вино дешевое и скорее напоминает уксус, но выбор был невелик: либо оно, либо молоко или вода, которые пили дети.

Мэй налила вина в его бокал. Очень осторожно отпив, Лоренс некоторое время перекатывал его во рту, прежде чем проглотить. Да, оно было терпким, но не кислым и обладало приятным привкусом, прекрасно сочетавшимся с овощами в соусе. Однажды целый месяц он провел, путешествуя по Италии, и что-то похожее подавали к столу в деревенских тратториях.

Лоренс закончил есть и удовлетворенно вздохнул. Пустая тарелка незаметно исчезла. Неужели ужин окончен? Он краем глаза взглянул на Мэй, которая, казалось, понимала все без слов.

— Сейчас подадут сливы и крем, — сказала она. — Я сама консервировала их прошлой осенью. Они мелкие, но очень вкусные. Мы по возможности стараемся все выращивать сами, особенно овощи.

— Да, я заметил огород. — Лоренс огляделся по сторонам; никто не обращал на них внимания — все были погружены в собственные разговоры. Как бы мимоходом он спросил: — Ну а когда я увижусь?.. Еде?..

— Где ваша мать?

Он кивнул, очень надеясь, что Мэй догадается понизить голос. Ему не хотелось, чтобы все за столом знали, о чем они говорят, хотя присутствующие, несомненно, были в курсе того, по какой причине он оказался здесь.

— Она наверху, — мягко сказала Мэй, — в постели, поскольку неважно себя чувствует сегодня. В хорошие дни она на несколько часов спускается вниз. Я настаиваю на этом, потому что одиночество угнетает ее. Мне кажется, она нуждается в общении, оно действует на нее благотворно. Но сегодня она к нему не расположена. Ваша мать знала, что я попытаюсь встретиться с вами, и очень нервничала, поэтому я попросила ее остаться в постели. Я отведу вас к ней после ужина.

Лоренс не хотел встречаться со своей матерью. Он уставился в пустоту, чувствуя, как в груди закипает негодование. И вдруг испугался, что может потерять контроль над собой. С детских лет Лоренс научился скрывать свои чувства от других. Мысль о том, что он сорвется в присутствии посторонних, казалась ему невыносимой. Он не мог пойти на такой риск, особенно под чистым, прямым взглядом девушки. Что, если она разочаруется в нем. При одной мысли об этом по спине у него пробежал холодок.

На стол поставили огромное блюдо красных слив в сиропе. Там полно сахару, помрачнел Лоренс, и калорий тоже. Не говоря уж о калориях, содержавшихся в креме. Ему даже подумать было страшно о том, сколько же их наберется в общей сложности! Он ел исключительно свежие низкокалорийные фрукты.

Дети ходили вокруг стола, расставляя мисочки. Он хотел было отказаться, но опоздал: Ник успел поставить мисочку и ему. И в тот же момент перед ним возникло блюдо со сливами.

— Берите, — предложила Мэй.

— Спасибо, но я не уверен, что…

— Попробуйте, они очень вкусные.

По его коже побежали мурашки, и все слова куда-то исчезли, поэтому он просто взял несколько слив, добавив каплю крема, — для яда такого количества вполне достаточно!

Бетти, наклонившись к нему, прошептала:

— Иногда мы едим мороженое, но сегодня не тот день.

— Жаль, я люблю мороженое.

— Я тоже, — вздохнула она.

У Лоренса внутри возникло какое-то щемящее чувство, теплота, которой он никогда прежде не испытывал, некое ощущение родства — словно эта девочка была его собственным ребенком. Абсурд какой-то! Он, возможно, видит ее первый и последний раз в жизни. Эта мысль заставила Лоренса нахмуриться. Он знаком с ней каких-то два часа и тем не менее чувствует, что ему будет не хватать ее, если они больше не встретятся.

— Любишь сливы? — прошептал Лоренс, наблюдая с каким видом девочка возит ложкой по мисочке.

Та скорчила гримасу, предварительно метнув взгляд на Мэй, которая разговаривала с Мэттом, сидящим напротив, и не обращала на них никакого внимания.

— Это лучше, чем пирог из тыквы.

— Не намного, — сказал Лоренс, наморщив нос.

Бетти хихикнула.

— Правда? Вы тоже так думаете? Но все равно Мэй не успокоится, пока вы все не попробуете. — Девочка проследила за тем, как Лоренс доел последнюю сливу. — Можете взять одну мою, если хотите, — великодушно предложила она и тут же поспешила перебросить сливу в его мисочку.

Лоренс без звука съел и ее. Он съел бы и нечто абсолютно тошнотворное, лишь бы заслужить благодарную улыбку Бетти. Ник и Мэтт по очереди подмигнули ему через стол. Лоренс подмигнул в ответ и увидел, что Мэй заподозрила какой-то подвох.

— Эй, что вы там задумали?

Лоренс посмотрел на нее, надменно приподняв бровь.

— Простите?

— Хмм, — проговорила она, — меня не проведешь. — Но требовать ответа на вопрос не стала. — Пойдемте, мы выпьем кофе наверху. Мальчики, домашнее задание. Бетти, ты уже выучила стихотворение про кролика?

Девочка кивнула.

— Мэтт, проверь. После этого полчаса смотрите телевизор, а затем отправляетесь умываться и спать. Я загляну к вам позже.

Лоренс последовал за Мэй в кухню, где одна из женщин готовила кофе. Она повернула к нему голову и улыбнулась.

— Как вам понравился ужин?

Он узнал эти седые волосы и голубые глаза.

— Замечательно. Спасибо, Нэнси.

Мэй, удивленно взглянув на него, принялась расставлять на подносе чашки, блюдца, сахарницу с кусковым коричневым сахаром и маленький кувшинчик со сливками. Последним был водружен кофейник.

— Я понесу, — предложил Лоренс, подхватывая поднос.

— Спасибо, он довольно тяжелый.

Мэй вышла из кухни и направилась к широкой лестнице из полированного дуба. Они поднялись на площадку, от которой ответвлялось несколько коридоров с рядами закрытых дверей. В конце одного из них узкий пролет лестницы вел на следующий этаж. Сколько же здесь комнат? — подумал Лоренс. Должно быть, этот старый дом с беспорядочной планировкой намного больше, чем кажется снаружи.

— И сколько у вас постояльцев?

— Сейчас трое мужчин и четверо женщин. Больше мы себе позволить не можем, иначе придется селить в комнату по два человека, а мне это не по душе… Людям любого возраста иногда требуется уединение — а особенно тем, кто лишен собственного дома. У них почти никого не осталось — ни родных, ни друзей.