Стихийное бедствие в Академии Междумирья - Елена Княжина

центре которой пульсировала алая венка. Арх раздери небеса Сеймура… Только этого ему сейчас для полного комплекта проблем и не хватало! Чейз достал из ящика перчатки и бросил перед собой на стол.

Прошелся по новому кабинету, приминая ботинками белый ворс и с неприязнью поглядывая на напольные вазы. Слишком тут все… слишком.

Осторожно выглянул в приемную: его секретарь, весьма тучная женщина средних лет и нулевой привлекательности, с недовольным лицом несла высокую стопку папок. Она старалась дойти до стола и не столкнуть ни один из подносов с закусками.

Точно, расписание…

– Миссис Фиггинс, – окрикнул он секретаря. Женщина вздрогнула, несколько папок упало с вершины стопки. – Принесите мне расписание последнего курса стихийников. Мне нужно подкорректировать его для мисс Рэйвенс.

– Через пару минут, сир Чейз, – кивнула Фиггинс, задевая бедром поднос с бокалами.

Адам закрыл дверь и спрятался от шума в своем кабинете. Покой. Он всего-то хотел покоя.

– Тебе уже сорок, – сообщил зеркалу в пафосной золотой раме. – Не тридцать с хвостиком, нет. Сорок. И это… это все меняет.

Месяц назад Чейз торжественно пообещал себе: больше никаких приключений. Только спокойная, степенная жизнь, достойная декана факультета и именитого магистра. Никаких проблем, никаких сложностей.

Он перебрался в спокойный академгородок Лурда. Для идеального послужного списка не хватало жены, и Чейз даже было дернулся изменить своей холостяцкой привычке, разглядев подходящий вариант в лице златокудрой мисс Хэйвен.

Примерный семьянин… То, что надо, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Люди и так часто подмечают его странности.

Но с Анжелой не сложилось. Да и не особо хотелось, честно признаться. Вся эта игра в любовь, в сильные чувства, разрывающие грудь в клочья… Ухаживания, танцы вокруг да около… Утомляет. Арх видит, он старался, но устал. Он слишком стар для подобной чепухи.

Вообще, как выяснилось, к сорока годам остается довольно мало желаний, если большинство успел реализовать в юные годы. А может, у сеймурчан действительно туго с фантазией… Ничего не приходило на ум. Внутри не шевелилось новых желаний: ни тайных, ни тех, в которых не стыдно признаться.

Никаких сложностей? Никаких проблем? Куда там!

Первый день в новой должности, а они уже сыпятся на голову, как дождь из винторогих. Маятник из Керракта, пропавший профессор, брызги крови на всю лабораторию… Если бы не они, можно было поверить, что старик просто забыл о начале учебного года. Но нет.

И самой сладкой вишенкой на дрянном торте из неприятностей восседала…

– Менталистка! – процедил сквозь зубы, судорожно натягивая перчатки.

Чутье, в большей степени сконцентрированное в пятой точке, подсказывало, что он с ней еще натерпится. Настрадается. И надолго лишится всякого покоя. Иветт Рэйвенс-Харт («ой, только, пожалуйста, без Харт!») станет его главной арховой проблемой. Из тех, которые следовало прикопать еще вначале, пока сильно не бабахнуло.

– Расписание стихийников, сир Чейз, – в кабинет всунулась Фиггинс и положила на стол бумаги. – Для отправки удобнее всего использовать магический коммутатор, он…

– Я в курсе, благодарю.

Декан сдвинул шторку со стены и открыл стенд. Левый ряд крупных темно-бордовых кристаллов соединял его с ректором и другими магистрами. Следующие колонны крошечных желтых, зеленых и оранжевых огоньков позволяли отслеживать успехи учеников.

Стихийное отделение было довольно многочисленным, и Чейз не сразу нашел «мозгоклюйку». А когда обнаружил, невольно дотронулся пальцем до голубой точки. Даже через перчатку его дернуло током.

– Спокойная жизнь… спокойная жизнь… – проворчал, прощаясь с надеждами.

Расписание!

Адам насильно усадил себя обратно за стол и уткнулся в бумаги. Занятия начнутся через пару часов, и он обещал выслать корректировку. Как минимум, магические спарринги и «смертельную полосу» надо убрать и информировать Хонсея об «особенностях» сероглазой проблемы.

Практическое тестирование на полигоне стояло у стихийников первым. Искорки предательски пробежали по костяшками пальцев (живут своей жизнью, арховы негодницы!)… Одно занятие – и проблемой меньше. Ух, каков соблазн!

– Нет, мисс Рэйвенс, нам еще придется с вами помучиться, – выдохнул декан, выжигая зазевавшейся искрой «смертельную полосу» с листа.

Адам еще не придумал, чем заменить многие часы стихийной практики в ее расписании. Все внутри сжималось от предательской мысли, что менталистка будет стоить ему остатков здоровья. В комплекте с пропавшим профессором, которому он обещал отдать «голову», и артефактом из Керракта, которому завещал «кулаки». На какую часть претендует мисс Рэйвенс, Чейз не знал, но руки чесались хорошенько ее отшлепать.

Что за демоны потащили его вчера в оранжерею с бокалами эхесской? Заставили вернуться к разговору об «одноразовых вариантах»? Видел ведь, что никакой это не вариант, а стихийное бедствие!

– Декан Чейз, Радьярд срочно вызывает вас в лабораторию Гарольда Горди, – возникло в дверях щекастое лицо Фиггинс. – Я не очень поняла, это по поводу каких-то важных улик по делу… Он давно ждет…

Адам вскочил и натянул плащ. Горди! Голова! С этой мозгоклюйкой он совсем забыл, что маг-ищейка дожидается его на месте происшествия. Оставив листок с расписанием на столе, Чейз спешно закрутил огнепорт и шагнул внутрь.

***

Огнепорт вывел его на тропу, что ответвлялась от центральной дороги, пробиралась мимо озера и петляла через лес до самых домов магистров. Вчера ночью в поисках двери, которую открывает ключ-артефакт, Чейз уже прошел этот путь. И огороженную чарами стеклянную лабораторию заметил.

Несколько минут – и он будет на месте. Голова заранее пухла от «дела Горди». Он не тот Чейз, арховы небеса!

Адам терпеть не мог детективы. Но с тех пор, как эту гадость притащили с Хавраны, все на них будто помешались. И в каждом загадочном маге в плаще видели сыщика с встроенной дедукцией десятого уровня.

– Мы работали с вашим братом, Чейз, – встретил на пороге Радьярд, маг-ищейка, глава академической стражи. – Вы… похожи.

– Только внешне, – хмуро ответил Адам и прошел в «стекляшку». Поморщился: красные брызги были даже на окнах.

– Это не кровь, – сообщил Радьярд, задумчиво пожевывая ментоловую палочку. – Но похоже. Кто-то очень постарался, создавая жуткую картину.

О Гарольде Горди Адам знал немного. Уважаемый стихийник-теоретик, автор известного «Трактата о вероятностном накоплении магии», преподаватель…

– Вы хотели показать что-то конкретное? – устало уточнил Чейз.

– Ректор сообщил, что вы будете курировать дело от академии. Вот, смотрите, – ищейка ткнул на чистый угол стола профессора. Слишком чистый, если поглядеть вокруг.

– Тут что-то лежало?

Керрактова бездна, только не говорите, что в нем просыпается дедуктивный дар! В их семье достаточно одного ищейки.

– Мда… Небольшое, квадратное. Коробка, шкатулка, открытка, артефакт… Кто знает? – развел руками Радьярд и приподнял плащ, тяжелой ношей свисавший с его широких плеч. – Но после взрыва, оросившего лабораторию магической краской, это забрали.

– Тут следы, сиры, – проорали из глубины помещения. – Не магические… от обуви.

«Сиры» послушно потопали на голос и уставились на рисунок из грязных отпечатков.

– Краска лежит поверх, значит, топтавшийся пришел раньше, – пробубнил ищейка. – Если не имел отношения к происшествию, то зачем стоял за шкафом? Что думаете, Чейз?

– Хм… Стал невольным свидетелем?

– Возможно. Я бы сказал,