Главный врач - Тихон Антонович Пантюшенко

Ребеко сел за стол, за его спиной встал Корзун. Лицевая сторона амбулаторной карты была заполнена обычными паспортными данными: Короткевич Леонид Васильевич, тридцати восьми лет, механизатор, житель все того же Поречья. На обратной стороне первого листа — краткая история заболевания, состояние больного на момент врачебного осмотра, далее — описание результатов рентгеновского исследования, заключение: хроническая язва желудка в стадии обострения.

— Что предлагаете, Иван Валерьянович? — спросил Ребеко.

— Надо госпитализировать.

— Куда?

— Как куда? В терапевтическое отделение.

— Вы же знаете, что там нет мест. В отделении и так на двенадцать человек больше, чем положено.

— Не отправлять же больного домой.

— Конечно. Но где его положить?

— Да хоть бы на стульях.

— Все?

— Пожалуй, все.

— Конечно, можно обойтись и этим. Но я думаю, нам с вами надо бы сделать в терапевтическом отделении обход.

— Сегодня там уже был обход.

— Я предлагаю сделать административный обход. Заведующая отделением, надеюсь, на месте?

— Должна быть на месте.

— Да и у остальных врачей рабочее время не вышло.

— Может, завтра утром? — неуверенно предложил Корзун. Он опасался, что в это время в отделении действительно никого уже не будет. И если опасение подтвердится, объяснения давать и ему, Ивану Валерьяновичу. Сейчас только-только подходит к концу рабочее время тех, кто работает на ставку. Таких мало. Большинство — полутораставочники. А ну-ка, если никого из них в отделении уже нет. У Ивана Валерьяновича даже пот выступил на лбу. Ребеко, кажется, догадывался о причине его беспокойства.

— Заодно проверим, как в отделении с трудовой дисциплиной, — сказал он, покидая кабинет. — А этого беднягу Короткевича распорядитесь госпитализировать.

Корзун молчаливо шел рядом с главврачом. В коридоре терапевтического отделения встретили дежурную медсестру. И хотя это в общем-то ни о чем не говорило, предположение, что врачей в отделении уже нет, переросло почти в полную уверенность. Заглянули в ординаторскую. Ребеко прошел к окну, повернулся лицом к двери и спросил сопровождавшую их медсестру.

— Когда вы заступили на дежурство?

— В восемь утра.

— Где доктора?

— Не знаю, — ответила сестра, пожимая плечами.

— Позовите, пожалуйста, заведующую отделением.

Корзун ясно представил себе, как поступит сестра. Она знает, что заведующая отделением Алина Павловна Мазур давно уже дома. Но главврачу об этом не скажет. Она побывает во всех палатах и только после этого придет и сообщит: «Алина Павловна только что была здесь. Наверное, ее куда-нибудь вызвали». В ожидании возвращения сестры Ребеко смотрел в окно и нетерпеливо барабанил пальцам по подоконнику. На Корзуна демонстративно не обращал внимания. Вернулась медсестра:

— Алина Павловна только что была здесь. Ее, наверное, куда-нибудь вызвали. Мне можно идти?

— Нет, останьтесь. — Ребеко набрал номер квартирного телефона заведующей отделением: — Алина Павловна?.. Жду вас в ординаторской вашего отделения.

Яков Матвеевич положил трубку и, переведя взгляд на медсестру, спросил:

— Как вас зовут?

— Маша, — тихо ответила девушка. — Мария Ковалевская.

— Вы комсомолка?

— Да, — еще тише произнесла сестра.

— И вам не стыдно обманывать старого человека?

— Извините, Яков Матвеевич…

— Вот так-то лучше. Идите, Маша, на пост.

Ребеко сел за стол и, сцепив пальцы рук, уставился глазами на своего заместителя:

— Что будем делать, Иван Валерьянович?

— Нарушителей дисциплины надо наказать.

— Я не о том. Конечно, они свое получат. Но речь о другом. Ведь эти порядки или, лучше сказать, беспорядки установились не сегодня и даже не вчера. Кто же за всем этим должен следить? Я по своей наивности думал, что у меня есть надежный помощник. Уж он-то, считал, проследит, не даст развалиться дисциплине. А что на деле?

Корзун молчал. Говорить что-либо, а тем более оправдываться сейчас не имело смысла. Его губы, сложенные в хоботок, все больше сжимались и бледнели. Ребеко понимал своего зама по лечебной части. Тот, конечно, рассчитывает занять место главврача. У кого больше на это шансов? Естественно, у того, кто ни с кем не конфликтует. Кому не ясно, что чем меньше недовольных, тем меньше жалоб. Ну-ка, что он придумает? Сошлется на перегруженность врачей? Сомнительный довод, но ничего другого в этой ситуации, пожалуй, не остается.

— Яков Матвеевич, вы знаете, какая сейчас нагрузка у врачей?

— Какая?

— По сорок человек на одного в поликлинике и по тридцать — в стационаре. Надо же хоть чем-то компенсировать перегрузку.

Приехала Мазур. Она шумно открыла дверь ординаторской и, на ходу снимая шубу и отряхивая с нее капельки влаги, спросила:

— Что-нибудь случилось, Яков Матвеевич?

— Да, Алина Павловна, случилось. Который, простите, час?

Мазур поняла, зачем вызывал ее Ребеко. Сняв шапку, неторопливо разгладила на ней мех и сказала:

— Кроме того, что мы дважды в месяц дежурим, за что, как вам известно, полагается сокращенный рабочий день, мы еще, уважаемый Яков Матвеевич, несем и повышенную рабочую нагрузку. Это, между прочим, тоже надо учитывать…

— Цветисто вы говорите, Алина Павловна. Но, чтобы разговор у нас был по существу, давайте сделаем административный обход.

— Пожалуйста, Маша! — позвала заведующая дежурную медсестру. Приготовься к обходу.

Ребеко, надо сказать, понимал, отчего Алина Павловна так спокойна. Врасплох ее не застанет никакая проверка. Для проверяющих что важно? Состояние медицинской документации. Но тут у Мазур полный порядок. Алина Павловна хорошо знает свое дело. Как-никак уже пятнадцать лет работает в этой должности. Дважды была на курсах усовершенствования. Хотя и в возрасте, но выглядит моложаво. Следит за своей внешностью. Женщина, а тем более врач, не должна опускаться. Интересно, что она сейчас о нем думает? Что это старик затеял? Ему впору заняться оформлением пенсионных документов, а он, видите, решил показать себя. Ну что ж, пусть думает что хочет. От этого ее не убудет.

Начали обход с первой палаты. В ней было два человека, остальные трое на прогулке. Алина Павловна коротко рассказала о первом больном. Ему сорок четыре года, хронический бронхит. Направлен в отделение с обострением заболевания.

— Сколько дней вы в больнице? — спросил Ребеко.

— Дней? — с ноткой озорства переспросил больной. — Считайте, без малого три. Только тут счет не на дни.

— Три недели, что ли?

— Три месяца.

У Ребеко округлились глаза. Сделав над собою усилие, он спросил в обычном тоне:

— Помогает лечение?

— Да не очень.

Яков Матвеевич опытным глазом заметил в тумбочке две пачки сигарет.

— Ваши?

— Мои.

— Сколько же штук выкуриваете за день?

— Когда как.

— Пачки хватает?

— Не всегда.

Алина Павловна стала пунцовой. Покраснел и Корзун. Кому не понятно, какие из одного этого примера можно сделать выводы. Шутка ли, человек находится в больнице три месяца. И пусть бы уж лечился, а то загоняет болезнь табачищем вглубь, и никто из врачей не обращает на это внимания. Да если