Треба - Сергей Малицкий

Не прошло и получаса, как бивак ее был раскинут, костерок согрел воду в котелке, а серый камень у ручья скрыл путницу от взглядов окаменевших от любопытства стариков, позволив ей омыть тело и сменить белье. Когда она вновь появилась у костерка, в десяти шагах от него ее ждал Тару. Он с интересом проследил взглядом за уверенной поступью незнакомки, хмыкнул, угадав под холстиной мешка самострел, кивнул, оценив нож на ее поясе, а пуще другого тонкий подбородок, безупречный овал лица и твердый взгляд удивительных синих глаз.

— С каких краев забрела в мою долинку, красавица? — наконец вспомнил старик, что все еще владеет членораздельной речью.

— Из дальних, — ответила путница, подсушивая холстинкой волосы.

— Понятно, — кивнул Тару. — Помыться приехала. Одобряю. Хорошая водичка в моем ручье. Я б тоже приезжал сюда помыться — хоть с Асаны, хоть с Гимы, а хоть и с Гиены. Но не приезжаю. Далековато. Да и чего ехать, если я и так здесь живу?

— Горазд ты языком шевелить, изголодался, наверное, в немоте да отшельничестве по чужому уху, — усмехнулась синеглазая гостья, наклонилась и бросила старику ярлык. — Знакомься, почтенный Тару. Меня зовут Арма. Я из Зены. Надеюсь, воды в твоем ручье не убавилось после моей помывки?

— Ничего, — ловко бросил ярлык обратно старик. — Мойся в любое время. А надо будет спинку потереть — только скажи.

— Непременно, — кивнула Арма. — Но уже не сегодня.

— Так ты надолго? — уточнил Тару. — Но не ко мне в гости? Хотя имя мое знаешь. Что, говорят еще о старике за Хапой?

— Ладно. — Арма отбросила в сторону тряпицу. — Чего ломаться, если на излом не берут? Человека буду ждать. Если не ошиблась, появится здесь завтра или послезавтра. Или вы тут кого еще ждете?

— Я-то живу здесь, — осторожно заметил Тару и сдвинул лохматые брови. — А что за человек-то? Я-то хоть знаю?

— Знаешь, — кивнула Арма. — Об имени не скажу ничего, много у него имен, мог и новое какое придумать, когда и кличками обходился, а вот взгляд у него вроде моего. Но только зеленый. Густо-зеленый. Конечно, если он взгляд свой тебе как есть показывает.

— А можно, выходит, и собственные глаза переиначить? — переспросил Тару.

— Многое можно, — откликнулась Арма.

— Зачем он тебе? — спросил старик. Спросил и уставился на гостью, да так, словно насквозь ее просмотреть хотел.

— Разговор у меня к нему, — улыбнулась Арма чему-то такому, что старик, сам того не ведая, выкатил на собственный взгляд. — Да ты не волнуйся, Тару. Я и не брошенная им, и не очарованная… вроде бы. Дела у него были… с моей матерью, есть кое-какие последыши от тех дел. Не тягостные, не сомневайся.

— Сама из Зены, а пояс на тебе хурнайский, — мотнул головой на серебряную пряжку в виде двух рук Тару.

— Подарок зеленоглазого, — ответила Арма.

— Он же не из Хурная? — прищурился Тару.

— И не из Туварсы, — заметила Арма. — А браслет у него на руке туварсинский. Видел или нет?

— Понятно, — задумался Тару, развернулся, шагнул было уже к башне, но обернулся и бросил через плечо: — Я незваных гостей с нежданными не соединяю, но тут случай особый. Зеленоглазый не терпит, когда за него думать пробуют. Ты это помни на всякий случай. И собирайся. Волков пока в долине нет, и о разбойниках уже с полгода не слышали, но тати озоруют. По мелочи, но радости не доставит. Лошадь заводи в башню, сенник у меня там. Заодно и переночуешь.

— Дорого возьмешь за кров? — спросила Арма.

— Так сговорились уже вроде? — хитро прищурился старик. — При следующей помывке спинка за мной?

— Твоя спина всегда за тобой, — ответила Арма.

Вечером она лежала на сене, смотрела на светящиеся щели в полу верхнего яруса, на котором вели беседу два старика, слушала фырканье лошадей, шум воды за толстой стеной, обдумывала сделанное и то, что должна была сделать, и все ловила себя на странном волнении, которое накатило неведомо откуда, дрожью пронизывало тело, вгоняло в жар. Ворочалась, пока не уснула. Люк открылся, когда за стенами башни уже стояла тьма. Эша осторожно спустился на одну ступень, на другую, потом раздраженно махнул рукой и вернулся назад.

— Что там? — спросил Тару.

— Проснулась, — поморщился Эша. — Насторожь разбросила, да странную какую-то. Не углядел, поди ты! Никогда не было такого, чтобы я сорвал хоть нитку, не то чтобы вовсе проглядел, пока не уткнусь.

— Колдунья? — сдвинул брови Тару.

— А кто ее знает, — буркнул Эша. — Далековато мы от Запретной долины для легкого колдовства. Это надо или в Гиму, или в Парнс отправляться, чтобы колдуна или колдунью распробовать. Или не знаешь, что приглушено любое колдовство под небом Салпы? Тут разве только что-то простенькое возможно или что-то из древних времен… Конечно, если…

— Если? — переспросил Тару.

— Ты это, — свернул на живот суму, что висела у него на боку, Эша, — возьми вот этот тканый поясок да повяжи на лоб. Я-то и без него обойдусь, а тебе пригодится.

— Зачем это? — не понял Тару.

— Мнится мне, что девка может в чужой голове копаться, — пробормотал Эша. — Да не в догадки играть, а что надо выцеживать.

— Значит, колдунья все-таки? — вытаращил глаза Тару.

— Там увидим, — махнул рукой куда-то на юго-запад Эша. — Впрочем, в Запретной долине, которая всякому колдуну силу дает, как раз этот дар обычно ни к месту, не действует, хотя что я там был, с краешку побродил, и только. Даже не знаю. Но колдунью я б сразу раскусил. Так-то вроде обычная баба, возрастом уже немало за двадцать. Красивая просто. Судя по всему, хлебнула она в жизни достаточно всякого. Но что-то в ней есть особенное. Там увидим, говорю. Или ты думаешь, что она в жены к зеленоглазому пришла проситься? Нет, приятель, туда она собирается. Куда и мы с тобой.

— И много таких там будет? — спросил Тару. — И почему она здесь? Ей бы тогда южнее оказаться надо, лиг на четыреста. Я слышал, чуть не орда в Ледяном ущелье собирается? Сам-то давно там был?

— Лет десять назад, — ответил Эша. — Когда зеленоглазый первый раз в долину пробился. Но далеко мы не прошли…

— Чего это так? — удивился Тару.

— Вот шагнешь за границу, сам узнаешь, — пробурчал Эша. — А здесь я потому, что с полгода назад зеленоглазый сам сказал, что на середине второго месяца весны путь в долину от твоей башни начнет.

— Однако, — покачал головой Тару. — Что-то близко он околицу наметил, мог бы и еще на полтыщи лиг на север отмотать.

— У него свое разумение, — задумался Эша. — Молод, но умен зеленоглазый. Я бы на его месте по-любому в Ледяное ущелье не совался. Там ведь и в самом деле немало народу может скопиться. Уж не знаю, кто слух тот пустил, но всякий о том знает. По легким ушам далеко разнеслось, что уходит он в долину. А уж что сверху приплели — про добычу, про золото, сам знаешь. Говорят, не только людишки, но немало и тати просочилось в ущелье. Я, когда к тебе правил, чуть не орду палхов сумел тайком обойти. Откуда они взялись в Холодных песках?