Ближний Восток. Перезагрузка - Семен Багдасаров

Значит, должна была быть какая-то другая причина. И она очень проста. Напомню, что Мосул, находящийся под контролем «Исламского государства», — это второй по значению город Ирака после Багдада, трехмиллионник, очень экономически развитый, где в свое время была сосредоточена промышленность, научно-исследовательские институты и бог знает что еще. Недалеко находятся нефтепромыслы, трубопровод. В общем, весьма серьезный район. Кроме того, это центр провинции Найнава — ключевой провинции Ирака. Брать ее планировалось сначала силами курдских пешмерга при поддержке иракской армии. При этом надо учитывать, что иракская армия слабая, и участие в этом деле центрального правительства в любом случае было бы в большей степени символическим, чем реальным.

Но почему вообще на территории Ирака оказались турецкие военные инструкторы? А дело в том, что это — так называемая спорная территория между Багдадом и Эрбилем, столицей Иракского Курдистана, и иракские курды, точнее президент Масуд Барзани и его семья (премьер-министр Нечирван Барзани — его племянник), давно сотрудничают с турками во всех смыслах, между Реджепом Эрдоганом и Масудом Барзани очень хорошие личные отношения. Так что никто турок туда не приглашал, если не считать приглашения семейства Барзани. И цель ввода войск достаточно понятна: в случае если удастся выбить оттуда «Исламское государство», занять Мосул, объявить, что район находится под контролем Турции и союзных ей отрядов пешмерга, подчиняющихся лично Масуду Барзани — так называемые пешмерга Демократической партии Курдистана, и в дальнейшем совместно с семейством Барзани управлять этой территорией.

Вообще, когда мы говорим о неоосманизме господина Эрдогана, то есть неоосманизм в идеологии, а есть — на практике. Вот практика на иракском направлении — это взять Мосул, а на сирийском направлении — Алеппо со всеми сопредельными территориями. На самом деле здесь ничего неожиданного нет. Я эти вещи прогнозировал более пяти лет назад. Надо просто глубоко исследовать Турцию и говорить как есть, а не так, как хочется, тогда и никакой неожиданности не будет. Что касается того, почему экспансионистские настроения начали проявляться так резко, потому что господин Эрдоган как никогда близок к той идее, которую он хочет осуществить. А хочет он, во-первых, внести изменения в конституцию Турции, согласно которым Турция будет президентским государством и Эрдоган будет главой государства. Вы обратили внимание, как сидят за столом Эрдоган, который вообще-то по конституции является вторым лицом государства, и премьер-министр? Эрдоган сидит как великий султан, а премьер-министр — как простой визирь и слушает, что ему говорят. Такое положение просто нужно конституционно закрепить. А во-вторых, у Эрдогана имеются и экспансионистские, назовем их неоосманистскими, амбиции, толкающие его на любые шаги, благодаря которым Турция сможет играть ведущую роль в регионе.

Как известно, Турция — союзник номер один США в регионе. Вмешиваясь в ситуацию в Сирии, США сделали ставку именно на Турцию, прежде всего с учетом фактора значительной протяженности сирийско-турецкой границы. Та же Иордания, к примеру, не хочет предоставлять свою территорию для антисирийской деятельности, а турки предоставляют. И сейчас, когда Эрдоган приступил к практическому воплощению своей идеи неоосманизма, особенно учитывая то, что в Сирии идет гражданская война и что все непросто в Ираке, он решил под шумок присоединить себе часть территорий и Ирака, и Сирии. И усилить свое влияние в Ираке и Сирии, а возможно, и в некоторых других сопредельных государствах — по принципу «что получится». В тот раз не получилось — после попытки военного переворота в Турции летом 2016 года военнослужащих из лагеря Башика пришлось вывести. Но это не значит, что Эрдоган не будет повторять попытки снова и снова.

К слову, очень любопытно выглядят со стороны взаимоотношения Турции с НАТО. Ведь власти Ирака во время декабрьского вторжения обратились к альянсу с просьбой заставить Турцию вывести свои войска, но, очевидно, господин Эрдоган такой сценарий предполагал и совершенно не испугался. Да и в ситуации с российским самолетом «Су-24» Турция тоже действовала не так чтобы полностью в русле концепции блока, а в большей степени самостоятельно. Было похоже, что Турция даже на корпоративный устав НАТО не особо обращает внимание. И это действительно так. Эрдоган — довольно жесткий и непредсказуемый политик и по отношению к НАТО, и даже по отношению к США, к тому же обладающий имперскими амбициями. У нас часто говорят, что США вертят Эрдоганом. Так вот, кто кем вертит — это еще большой вопрос. И ситуация в Мосуле для американцев, думаю, тоже стала большой неожиданностью.

Интересная ситуация сложилась в отношениях между Европой и Турцией по вопросу визового сотрудничества. Из 72 пунктов условий, необходимых для снятия визового режима со стороны Европы, Турция выполнила 67, но на пяти случился серьезный затык. В частности, турки отказались выполнять одно из ключевых требований — пересмотр действующего в стране антитеррористического законодательства. Более того, Эрдоган подписал новый закон о снятии неприкосновенности с парламентариев, благодаря которому теперь становится возможным, например, арестовать всю фракцию прокурдской Народно-демократической партии в парламенте. До того их только избивали — периодически в турецком парламенте вспыхивают драки, а так как депутатов от Партии справедливости и развития больше, победа оказывалась на их стороне. Один из депутатов Народно-демократической партии, этнический армянин, даже предложил выдвинуть от партии в парламент побольше боксеров и каратистов.

Для чего нужно это снятие неприкосновенности? Как вариант — теперь депутатов фракции, говорящих, что не надо убивать детей, женщин и стариков при проведении карательных операций в курдских районах, можно обвинить в пособничестве террористам и посадить в тюрьму. Тогда должны будут пройти очередные досрочные выборы в парламент, на которых, как надеется Эрдоган, его Партия справедливости и развития получит абсолютное большинство голосов и сможет проинициировать проведение в стране референдума, на который будет вынесен вопрос об изменении конституции. Если такие изменения будут приняты, у президента в руках окажутся реальные рычаги власти. Напомню, что, согласно действующей конституции, первым государственным лицом в Турции является премьер-министр — до 22 мая 2016 года им был Ахмет Давутоглу, сейчас этот пост занимает Бинали Йылдырым, — и он же по совместительству становится председателем Партии справедливости и развития, хозяином которой является Эрдоган.

Европейцы пытались давить на Эрдогана, чтобы заставить его не подписывать этот закон, а он в ответ заявил, что откроет турецкие границы на «выход», после чего в Европу хлынет поток беженцев. То есть, по большому счету, вся эта ситуация была шантажом с самого начала. Европейцы в замешательстве — все-таки они не могут стрелять по беженцам, как это делают турецкие пограничники. Но шантаж — орудие обоюдоострое: когда на тебя давят, ты должен давить в ответ. А если уступишь — тебя сомнут. Вообще мне кажется, что пора уже ставить вопрос даже более широко, чем предложила ПАСЕ. Обратить внимание на геноцид курдов. На массовые убийства. На использование запрещенного оружия. Удивительным образом на действия Эрдогана внутри страны все смотрели сквозь пальцы. Никаких вопросов о свободе слова, демократии и правах человека в Турции у «продвинутых и демократических» западных государств не возникало практически до последнего времени. Никого не волновало, что господин Эрдоган не скрывает своих симпатий к группировкам вроде «Исламского государства» или «Джебхат ан-Нусра», которые признаны террористическими всеми, включая ООН. Это ни в коей мере не мешало государству Турция оставаться членом ООН и членом НАТО. Весной 2016 года Эрдоган выступал перед сельскими старостами — и снова всячески хвалил «Джебхат ан-Нусру», а о поддержке им боевиков «Исламского государства» только ленивый не слышал. И — ни малейшего возмущения. Как будто так и надо.