Я все знаю - Мэттью Фаррелл

Рэндалл поднялся с дивана и пошел к окну. Фигура не сдвинулась с места. Она осталась неподвижной, словно закрывавшие ее деревья, и Рэндаллу на секунду почудилось, что у него начались галлюцинации. Впрочем, чем ближе он подходил к стеклу, тем меньше сомнений у него оставалось на счет незнакомца. Человек в его саду дышал; у него было две ноги и десять затянутых в перчатки пальцев – но он не двигался. Фигура в капюшоне просто стояла перед домом и чего-то ждала.

Зазвонил телефон. Рэндалл подпрыгнул и ахнул от неожиданности. Круто обернувшись назад, он быстро схватил трубку:

– Да?

– Рэндалл, это Джина.

– Привет, Джина.

– Можно мне поговорить с Амандой? Я весь день пишу и звоню ей, но она не отвечает. Мы договаривались выпить кофе этим утром, но так и не встретились. Понимаю, ей нужно отдохнуть после вчерашнего, но все же, можно ее к телефону?

Рэндалл снова повернулся к окну. Фигура в плаще оставалась на месте.

Может ли этот человек меня видеть? Он смотрит на меня?

– Подождешь минутку? – спросил Рэндалл у Джины.

– Конечно.

Он положил телефон на стол, прокрался к дверям, ведущим на веранду, и открыл их.

Фигура не двигалась.

– Вам чем-нибудь помочь? – крикнул Рэндалл, перевесившись через перила. – Эй, вы, между сосен! Что вы там делаете?

Из-под капюшона вылетело еще одно облачко. Еще одно. И еще.

– Вы находитесь на частной территории! Если вы ее не покинете, я буду вынужден вызвать полицию.

Фигура подождала еще несколько мгновений, а затем повернулась и исчезла за деревьями. Рэндалл вернулся в дом и взял телефон, а затем быстрым шагом обошел остальные окна. Никого.

– Рэндалл?

– Да, прости, я тут.

– Так можно мне поговорить с твоей женой?

Джина задала совершенно невинный вопрос; она всего лишь хотела пообщаться с Амандой. Рэндалл понял, что, как только он расскажет ей правду, на город хлынет невообразимая волна сплетен. От друзей Аманды нельзя было ждать ничего иного.

К горлу снова подступили непрошеные слезы. Рэндалл вспомнил Рэя Чарльза и музыкальный автомат – и тихо сполз на пол, все еще сжимая телефон в ладони.

– Все в порядке? – переспросила Джина.

– Нет, ты не можешь поговорить с моей женой, – всхлипывая, сипло пролаял Рэндалл. – Прости, Джина… Никто больше не сможет.

– Мамочка!

Едва Сьюзен успела переступить порог, как ее талию обхватили четыре детские ручонки. Она уронила сумку на пол и взъерошила две белоснежные головки.

– Привет, ребята!

Ответом Сьюзен были две совершенно одинаковые улыбки. Близнецам, Кейси и Тиму, было уже по пять лет; у них обоих были ее веснушки, зеленые глаза и круглые, как у их отца, головы.

– Мамочка, мы так долго тебя не видели, – пожаловалась Кейси, – ты много работала?

– Да, дорогая, я много работала.

– Ты поймала всех злодеев? – спросил Тим.

– Пытаюсь!

Сьюзен сбросила пальто и повесила его на вешалку:

– Как ваш день?

– Сегодня все было хорошо, – отозвался Тим, – я нарисовал тебе картинку. Посмотри!

Он ринулся в гостиную, стащил со стола большой лист бумаги и побежал обратно, растягивая его на манер флага.

Сьюзен взяла лист и начала внимательно рассматривать разноцветные круги и линии, пытаясь догадаться, что это, прежде чем придется признаться, что она ничего не понимает.

– Это динозавр с цветами!

– Точно! Мне очень нравится, спасибо большое.

Она повернулась к Кейси:

– А ты как, дорогая? Что ты сделала?

Кейси подергивала себя за челку.

– Мне не нужно было рисовать картинку, – сказала она. – Я играла в куклы.

– Понятно.

– Тим пролил краску на свою новую футболку.

– Да я случайно!

– Я сказала ему, что ему следует поиграть с нами, но он хотел порисовать и снова все испортил.

– Ябеда!

Сьюзен подтолкнула близнецов в сторону гостиной:

– Не ябедничай, милая. Я постираю футболку, все в порядке. Идите поиграйте, а я пока приготовлю ужин. И да, не забудьте, сегодня ванна!

Кейси топнула ножкой и выгнула шею, собираясь как следует поныть:

– Ванна? Но я…

– Никаких «но»! Ванна. Сегодня. Идите уже.

Кейси хотела что-то добавить, но фыркнула и отвернулась. Близнецы забрались на второй этаж и побежали в свободную спальню – Сьюзен превратила ее в игровую комнату, когда съехал Эрик, ее бывший. Послышался их топот по ковру и приглушенный шум голосов.

Сьюзен с детьми жила в доме, построенном еще в семнадцатом веке, когда-то здесь простирались чьи-то обширные владения, но их мало-помалу урезали до такой степени, что остался лишь небольшой участок в пол-акра. Паркет и потолочные перекладины уцелели еще с тех времен; камин обновляли в семидесятых, а кухня пережила около десятка крупных изменений – но дом все-таки хранил чарующий отпечаток старины. Именно по этой причине они с Эриком его и купили.

– Мама?

– Я на кухне!

Они развелись год назад, но разъехались гораздо раньше. Дети уже начали понимать, что их отец больше не будет жить с ними под одной крышей, и перестали спрашивать, когда он вернется домой. Они не возражали против того, чтобы проводить с ним каждые вторые выходные, так что Сьюзен пыталась как можно скорее вернуть жизнь в привычное русло. Впрочем, какое-то время ей пришлось поломать голову над тем, с кем оставлять детей в дневное время: плата за близнецов в детском саду оказалась бы непомерно высокой, а смены ей ставили тогда, когда этого могло потребовать новое дело. Слава богу, ей на помощь пришла ее собственная семья.

В кухне пахло чесноком и травами. Мать Сьюзен стояла у плиты, помешивая соус. Беатрис МакВей была плотной приземистой женщиной с необычайно длинными для своих лет черными волосами. Она овдовела больше десяти лет назад, но пережила свою потерю с присущей всем ирландцам стойкостью – поплакав и еще раз вспомнив все пережитое, она двинулась дальше. Сьюзен готова была поклясться, что не встречала человека умнее и выдержаннее.

– Привет, милая, – не оборачиваясь, сказала Беатрис. – Я не была уверена, успеешь ли ты вернуться домой, так что сама принялась за ужин.

– Спасибо.

– Ты вчера возвращалась?

– Нет, была на работе.

– Так я и думала. Чем занималась?

– Сначала погоней – оказалось, похитили ребенка. Я поехала заполнять бумаги, но нам сообщили об аварии. Впрочем, долго там возиться не придется, думаю, мы закончим завтра.