Арии - Дмитрий Колосов

Вслед за этим изначально единая индоевропейская языковая общность начинает делиться. В так называемую протоиндоевропейскую эпоху (конец V – IV тысячелетие до н. э.) постепенно и поочередно образовались четыре индоевропейские группы семей: южноиндоевропейская (предки хеттов, лувийцев, палайцев, лидийцев, ликийцев, этрусков), центрально– индоевропейская (предки греков, армян, фригийцев, даков, мизийцев, индоиранцев), западноиндоевропейская (предки кельтов, латинов, фалисков, осков, умбров, венетов), северноиндоевропейская (предки балтов, славян и германцев). Одновременно происходило обособление индоевропейских языков, приобретавших личностные, отличные один от другого свойства.

Протоиндоевропейцы находились в постоянном движении, то один, то другой этнос осуществлял миграцию, что приводило к непрерывной пространственной диффузии – распространению индоевропейских племен на все большие территории.

Сначала они обратили жадный взор на юг, за моря и горы, выбираясь в пределы Азии пограбить, но оседали здесь только немногие, ибо местный люд к тому времени научился огрызаться. Зато на закате проживали люди беззащитные и потому безобидные.

Во второй половине V тысячелетия до н. э. на Европу накатилась первая волна воинственных пришельцев: они возводили над павшими вождями курганы, отчего эта культура и получила название курганной.

Виднейший специалист по истории первобытной и древней эпох И. М. Дьяконов, характеризуя это явление, пишет: «…В реальной истории полного передвижения некоей антропологически и лингвистически единой массы людей на новые места жительства с полным вытеснением первоначального населения почти никогда не бывает: для этого необходимо, чтобы переселяющийся “этнос” стоял в численном и материально-культурном отношении много выше первоначального местного населения… Трудно представить себе, например, чтобы древнейшие индоевропейцы шли, как танк, по Европе и Азии, сметая местное население… На самом деле происходит не вытеснение, а слияние этносов…» Впрочем, миграция довольно часто обращалась в завоевание с подчинением, поглощением, а то и истреблением коренного населения. В любом случае характер миграций носил агрессивный характер. Тем более что мало какой из «контактных» этносов мог сравниться с индоевропейцами в пассионарности.

Во многом их экспансионистским успехам способствовали два обстоятельства. Во-первых, очутившись в русских степях, индоевропейцы приручили лошадь. И пусть эти лошадки были невелики габаритами и не отличались мощью (хотя и были выносливы), они дали варварам немалые преимущества. Они были мобильны и могли придерживаться тактики неожиданных нападений и маневров; сам вид всадников пугал аборигенов, полагавших, что на них нападают злобные демонические существа. Вторым «козырем» индоевропейцев было бронзовое оружие, не очень качественное, однако превосходящее медное.

Буйная волна варваров прокатилась по Придунавью, уничтожив, основательно потрепав или согнав с насиженных мест с добрый десяток древнеевропейских культур. На разоренных территориях практически исчезла прежняя материальная культура – огрубела керамика, перестали лепить статуэтки «венер», были заброшены святилища Богини.

Но, выплеснув избыток населения, индоевропейцы на время поуспокоились, словно набираясь сил… И с приходом III тысячелетия до н. э. степи изрыгнули вторую волну, которая погнала перед собой собратьев, ушедших на запад прежде. Часть их устремилась на север, другие на юг – в Грецию и дальше – в Азию. Невеликие числом племена варваров вторгались в неведомые им земли и без особого труда занимали их, вытесняя, истребляя или ассимилируя местное население. Ведь в отличие от семитов, которые по возможности разрешали конфликты словом, индоевропейцы предпочитали слову оружие.

Практически вся Европа оказалась если не под властью, то под влиянием индоевропейцев, которые проникли даже на Британские острова. Новоприбывшие украшали свои горшки орнаментом в виде шнура, отчего и были прозваны археологами шнуровой культурой.

Затем, всего через пару-тройку столетий, на многострадальную Европу накатилась третья волна, вернее, вал в несколько волн. Одни племена варваров отметились кубками в форме колокола, отчего их культура и получила название культуры колоколовидных кубков. Другие имели привычку класть в могилы боевые топоры, отчего их культуру нарекли культурой боевых топоров.

На этот раз варваров было очень много, и они выказывали крайнюю агрессивность. Здесь следует отметить, что миграциям индоевропейцев свойственна нарастающая жестокость. Если прежде они ограничивались подчинением или вытеснением коренного населения, то теперь они чаще попросту «зачищали» территории, уничтожая коренное население. Так, в Скандинавии найдено множество захоронений людей, относимых ко времени появления варваров с кубками и топорами. У многих раздроблены черепа, причем не только у мужчин, но и у женщин, и даже детей. Археологи даже прозвали это жуткое время Периодом раздробленных черепов.

Безжалостные варвары погнали прочь и древнеевропейцев, и своих прежних собратьев. За протохеттами и тохарами последовали прагреки, праармяне и предки других народов, которым суждено в скором будущем заселить громадные пространства Южной Европы и Азии.

Третья волна индоевропейцев окончательно перепахала Древнюю Европу, повергнув Великую Мать к ногам Небесного Отца. Отныне безраздельная власть здесь на тысячелетия и тысячелетия оказалась в руках мужчин. Место жрицы занял вождь, помахивавший скипетром с конской головой. На груди вождя красовался янтарный диск, символизировавший Солнце.

Европа оказалась под властью мужчин. А что же русская прародина? Здесь, в степях еще оставались племена праславян, прагерманцев и прабалтов, покуда не отправившиеся в дальние странствия. И только недавно эти края покинул мощный союз племен, вошедший в историю под именем ариев.

Предав разорению Европу, индоевропейцы пошли дальше – в Азию. Люди льда частью начали медленное продвижение на восток – в сторону Аральского моря, а частью хлынули в Анатолию, куда во второй половине III тысячелетия до н. э. вторглись через Балканы лувийцы и палайцы, а через Кавказ – неситы.

Виною всему было новое серьезное изменение климата. Стало суше, температура повысилась, количество дождей – напротив, убавилось. Именно на это время – III тысячелетие до н. э. приходится окончательное формирование Великой Степи как экосистемы и этносистемы, в эпоху своего наивысшего «расцвета» простиравшейся от Карпат до Хингана. Видный исследователь культур кочевых народов Е. Е. Кузьмина относит это время к третьему этапу «варварской» эпохи, отмеченному, когда «происходит переход к подвижному скотоводству, в результате чего активизируются контакты между соседними племенами и возникают культурные общности».

Действительно, урожайность земель, дававших варварам добрую половину провизии, резко снизилась. Обитателям русских степей теперь пришлось уповать на скот, разведение которого требовало бóльших площадей, нежели земледелие. Потому многие племена были вынуждены оставить насиженные края и отправиться прочь в поисках лучшей жизни.