Призрак в кольчуге - Андрей Буторин

– Кис-кис-кис! Вилка, иди сюда, смотри, что у меня есть.

Кошка поддалась на провокацию и зашла на кухню. Стас отбросил сосиску, схватил пакет и бросился к кошке. При этом он зацепился гипсом за стол, и на пол с грохотом упала сахарница, рассыпав содержимое. А вредное животное, конечно, успело удрать.

Но Стас не собирался так просто сдаваться. Он поднял с пола сосиску, взял с собой пакет и безмен и отправился на поиски. Поскольку его руки были заняты, от костылей пришлось отказаться, и Стас запрыгал вперёд на здоровой ноге. Так он допрыгал до прихожей, и тут совершенно неожиданно и непонятно откуда под ноги ему вылетела Вилка. Точнее, под ногу, поскольку вторую, в гипсе, Стас держал перед собой на весу. Что именно взбрело в голову кошке, для него осталось загадкой, поскольку разгадывать её, потеряв равновесие, он не мог. Падая, Стас невольно взмахнул руками. Из левой тут же выскользнула сосиска, из правой со стуком выпал безмен. Но пакет Стас удержал, а рухнув на пол, с изумлением обнаружил, что случайно поймал в него Вилку!

Он прижал к груди истошно рявкавший, трепыхавшийся пакет и принялся оглядываться в поисках безмена. Тот обнаружился рядом, но поднять его оказалось непросто, поскольку держать пакет с кошкой одной рукой было чревато. К тому же Вилкины когти в нескольких местах прорвали полиэтилен и скребли теперь по Стасову пузу. Это было так больно, что Стас разозлился. И злость придала ему сил и решимости. Он изловчился схватить одной рукой обе ручки пакета и, отставив его как можно дальше от себя, второй рукой поднял безмен. Даже не пытаясь встать, Стас сидя подцепил крючком безмена ручки пакета, из которого торчали молотившие воздух кошачьи лапы и продолжали доноситься истошные вопли. Не обращая на это внимания, Стас разжал пальцы левой руки, и пакет закачался на безмене. Три килограмма двести граммов – успел заметить Стас, и в то же мгновение пакет порвался окончательно, а Вилка с возмущённым мявом пулей улетела в гостиную.

Усталый, исцарапанный, в подранной футболке, но гордый собой Стас, держась за стену, поднялся. И тут щёлкнула замком входная дверь.

Стас не любил врать, тем более маме. Но сказать ей, что он взвешивал кошку, значило ответить и на вопрос: зачем? Надеяться, что мама ничего не заметит, было глупо.

Но пришла не мама. Вернулся из гаража папа. Это было чуть легче. Во всяком случае, Стас на это надеялся.

Напрасно. Папа снял кепку, собрался положить её на полку над вешалкой и вдруг замер, округлив глаза:

– Что делает на вешалке сосиска?

– Э-э-э… – поскрёб затылок Стас и решил по возможности говорить только правду. – Мне не видно… Лежит?

– Ну да, – кивнул папа, – лежит. Сможешь с трёх раз угадать мой следующий вопрос?

– Наверное, ты не станешь спрашивать, можно ли её съесть… – опустил голову Стас. – А лежит она там потому, что я её нечаянно уронил.

– Уронил? Но, позволь, обронённые предметы имеют свойство падать, а не взлетать.

– Я неточно сказал. Это я падал, когда сосиска выскользнула из рук и улетела. А я не заметил куда.

– Ага, стало немного яснее. – Папа взял с полки сосиску и положил на её место кепку. – Хотя неясной осталась причина твоего хождения по квартире с сосиской в руке. Ну и причина твоего падения тоже.

– Причина у всего этого одна, – вздохнул Стас, – Вилка.

– Ты имеешь в виду столовый прибор или кошку? – попросил уточнить папа.

– Кошку.

– А что с ней не так? С чего ей понадобилось ронять тебя и заставлять вооружаться сосисками?

– Я выманивал Вилку сосиской, – лаконично ответил Стас. До сих пор ему врать не пришлось, что радовало. И если папа удовлетворится этим ответом…

Не тут-то было! Во-первых, папу не могло не заинтересовать, зачем сын выманивал кошку. Во-вторых, он заметил ошмётки пакета на полу и разорванную на Стасовом животе футболку. Однако с новыми вопросами он торопиться не стал.

– На, подержи, – протянул папа сосиску, снял куртку и разулся. – Пойдём побеседуем.

Стас надеялся, что беседа состоится в гостиной, но папа отправился на кухню. Разумеется, копилка папиных вопросов тут же пополнилась. И начал он с крайнего.

– Это тоже сделала Вилка? – показал папа на барханы сахарного песка на полу.

– Нет, это сделал я, – признался Стас. – Нечаянно. Зацепился гипсом за стол и…

– А почему не убрал? Только не надо кивать на больную ногу, подмести пол можно вообще без помощи ног.

– Потому что я как раз шёл ловить Вилку, потом поймал, потом упал… Нет, наоборот: упал, а потом поймал, потом она разорвала пакет и вырвалась, и тут пришёл ты. Поэтому я не успел прибраться.

– У меня такое ощущение, – задумчиво сказал папа, – что в твоём перечислении пропущен как минимум один пункт. Что было между «поймал» и «разорвала пакет»?

– Ах да, – притворился непонятливым Стас. – Я посадил её в пакет. Вернее, она сама в него попала.

– Просто так – взяла и попала? – нахмурился папа. – Вот что, ловец кошек, неси веник, подметай пол, а потом, без запинок и понуканий с моей стороны, всё мне подробно расскажешь. Идёт? Кстати, – завертел он головой, – куда ты дел маму? Надеюсь, она случайно или, того хуже, специально не попала в холодильник и не улетела на люстру?

– Мама на полчасика пошла в магазин.

– Давно?

– Уже минут сорок.

– Ну тогда у нас есть ещё часа полтора. Как раз успеешь прибраться, переодеться, – кивнул папа на Стасову майку, – смазать живот йодом и всё мне рассказать. Заодно решим, что будем говорить маме.

– А… разве не правду? – захлопал ресницами Стас.

– Правду тоже можно подать по-разному, – философски изрёк папа. – Или стакан наполовину пуст, или он наполовину полон.

Пока Стас выметал из кухни сахарный песок, он лихорадочно соображал, что сказать папе. Прикинуться дурачком, сказать, что он просто развлекался? Папа ни за что не поверит. Что-то придумать, соврать? Очень не хочется, да и что тут можно придумать? Причём такое, чтобы опять же поверил папа. Нереально. Так что теперь, рассказывать правду? Подводить друзей? Не попытаться помочь Святославу?.. Впрочем, почему он решил, что, рассказав правду, всё испортит? Может, наоборот? Папа никогда не запрещал ему что-то делать, не объяснив, почему этого делать не следует. И если рассказать всё папе подробно и чётко, он вполне может согласиться, что они с ребятами задумали хорошее дело. Ведь не развлекаться же они собрались!

Смазывать царапины йодом оказалось очень больно. И хоть к боли Стас за последнее время притерпелся, у него на глазах выступили слёзы. Но почему-то решение рассказать обо всём папе лишь укрепилось. Папа – взрослый, папа – умный, а главное – папа справедливый. Он или даст дельный совет, или укажет на их ошибки. В любом случае он им поможет, а не станет мешать.