Пять сестер - Елена Арабаджи

– Я вся внимание! – ответила Адель, отнимая малышку от груди. Карла родилась в середине июля, и Адель практически сразу вернулась к работе. – Но сначала присядь и выпей чего-нибудь. Я умираю от жажды. Такая духота!

– Да, жара и не думает спадать.

Адель кивком подозвала девушку и попросила принести им свежего лимонада. Весь август стояла непривычно мягкая, скорее майская погода, и только на пороге осени Рим накрыло жарким зноем.

– Не беспокойся, я не отниму у тебя много времени, – произнесла Маддалена, присаживаясь.

– Перестань! Оставайся сколько хочешь. Может, с тобой я хоть немного развеюсь и отдохну. Я так устала…

– Малышка не дает и глаз сомкнуть? – поинтересовалась Маддалена, кивнув на мирно посапывающую девочку на руках у подруги.

– Кто? Карла? Да нет. Просто у меня мало молока. Боюсь, придется искать кормилицу, – вздохнула та, баюкая дочку.

– Ах, вот как. Может, я могу помочь? – предложила Маддалена. – У моей служанки из Фрозиноне недавно родила сестра. Ей нужна работа. Возможно, из нее вышла бы неплохая кормилица.

– Да, без кормилицы мне не обойтись. Не могу взять в толк, отчего у меня так мало молока? С Паолой, Анной и Франкой таких проблем не было…

– Не бери в голову. Мы быстро кого-нибудь подыщем. Приду домой и сразу же скажу Лизетте, чтобы вызвала сестру.

Адель улыбнулась и спокойно вздохнула:

– Спасибо. Ну, а теперь выкладывай, что за новости? Что-то грандиозное, верно? – спросила Адель, укладывая Карлу.

– Верно. Мы с Федерико приглашены на прием на виллу Торлония, к самому дуче! – начала Маддалена.

– Ты права – потрясающая новость! – воскликнула Адель, догадавшись об истинном мотиве визита приятельницы. За последние несколько месяцев Маддалена стала ее лучшим послом в капитолийских верхах. Подруги и знакомые Маддалены, по большей части жены политиков и римская знать, стали завсегдатаями в магазинах Фенди на виа дель Плебишито и на виа Пьяве – так ширилась клиентура галантереи и росла популярность фамилии Фенди, что не могло не радовать обеих подруг.

– Не буду ходить вокруг да около. Знаю, что прошу о невозможном, но я пришла к тебе за вечерним минодьером[7] с драгоценными камнями. В тон моему черно-розовому шифоновому платью от Эльзы Скиапарелли. Помнишь, я говорила тебе о нем, когда его доставили из Парижа?

Адель задумчиво кивнула.

– Значит, минодьер… Когда прием?

– В субботу. Четвертого сентября.

– Хм… Маддалена, десять дней – это слишком мало. Эти минодьеры с драгоценностями – настоящие произведения искусства. Их нужно делать заранее. Они не пользуются спросом, потому что стоят целое состояние. Но в твоем случае меня пугает не цена, а сжатые сроки, – объяснила Адель.

– Думаешь, не успеешь? Не стесняйся, я пойму и подберу у тебя другую сумочку.

– Погоди. Ты же знаешь не хуже меня, что такая сумка, как драгоценная шкатулка. Я могу ее сделать за десять дней, но мне придется работать и днем, и ночью.

Маддалена кивнула.

– Ты же знаешь, что твои аксессуары придают утонченность и лоск моим нарядам. На каждом приеме все только и спрашивают, кто шил мою сумочку или горжетку…

– Да-да, знаю. А потом они валом бегут ко мне на виа Пьяве с просьбой пошить им то же самое, – задумчиво проговорила Адель.

Маддалена притихла, понимая, что подруга уже обдумывает, как осуществить ее просьбу. По блеску в глазах, устремленных куда-то за пределы мастерской, и по румянцу на щеках Маддалена догадалась, что безудержная фантазия подруги уже вовсю трудится над вожделенным минодьером.

– Мне кажется, лучшая форма для такой вещицы, – начала Адель, – это небольшой металлический прямоугольник, на манер портсигара. Или же овал, обшитый кожей, например крокодильей, украшенный стразами или драгоценными камнями.

Маддалена довольно улыбнулась. Адель слишком любила вызовы, чтобы отвергнуть такое предложение.

– Хочешь, я пришлю тебе платье от Скиапарелли? – спросила она.

– Да, было бы неплохо. Хотя я почти уверена, что она использовала тот же оттенок розового, что и для упаковки духов, верно? Они упаковывают одежду и аксессуары в один и тот же особый цвет.

– Совершенно верно. Об этом оттенке восторженно писали в «Вог». Свежий розовый тон – не такой броский, как фуксия, но и не такой насыщенный, как малиновый.

– Да-да, я хорошо его помню, – перебила ее Адель.

Маддалена рассмеялась.

– Вижу, тебе не терпится взяться за работу. Узнаю этот взгляд! – сказала она, собираясь прощаться.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, – произнесла Адель, покраснев и подставив подруге щеку для поцелуя.

– Я загляну к тебе на днях. Завтра узнаю насчет кормилицы. А сейчас у меня важная встреча. Удачи! – попрощалась Маддалена, открывая дверь мастерской.

– Постой! Ты же мне так и не сказала, какой хочешь минодьер! – позвала ее Адель, привстав с места.

– А зачем? Делай на свое усмотрение… Я целиком и полностью тебе доверяю.

Рим, 1925 год

Дом Фенди

Адель взглянула на мужа и улыбнулась. Первая неделя работы превзошла самые смелые ожидания. Казалось, успех их магазина мелкой и средней кожгалантереи, открывшегося на виа дель Плебишито, заставил забыть все трудности последних месяцев. Их скромное ателье в короткий срок превратилось в просторный, изысканный бутик для продажи изделий, созданных Аделью. Немалую лепту в успех предприятия внес и опыт Эдоардо. Поработав в «Хаасе», он прекрасно понимал, как клиенты ценят внимание. Радушный прием – залог успеха. Абсолютно все, кто ступал на порог магазина Фенди, могли без промедления примерить и приобрести любую вещь, чувствуя себя как дома. В первую неделю их посетило немало замужних дам в компании мужей. По большей части они покупали сумки и горжетки. Вечерние сумочки раскупили все до единой. То был настоящий успех.

– Об изделиях Фенди узнают во всем мире, потому что наша фамилия короткая и мелодичная, звучит одинаково на всех языках, – воскликнул Эдоардо, обнимая жену.

Лицо Адели засветилось от счастья.

– Я в этом ничуть не сомневаюсь.

И это было правдой. Она была настолько в этом уверена, что старалась не думать о предстоящих трудностях. Адель собиралась идти до конца, невзирая на все препятствия, что встанут у них пути.

Известность, к которой так стремился Эдоардо, была вполне достижима. Ключ к ней, по мнению Адели, лежал в гармоничном сочетании форм и материалов.

Тем субботним вечером, после ужина на скорую руку, они чувствовали себя уставшими, но счастливыми. Мысль о воскресном отдыхе ослабила напряжение последней недели. На следующий день Адель, как обычно, встала, едва начало светать. Она говорила, что в рассветные часы ей ничто не мешает. Ранним утром, со свежими силами легче приниматься за работу. Поэтому она вставала с первыми лучами солнца, работала над эскизами, а затем ждала Эдоардо к завтраку. Адель где-то слышала, что силу воли, как и обычную мышцу, нужно ежедневно тренировать, иначе она выйдет из строя. Это на самом деле было так: на протяжении рабочего дня она беспрерывно трудилась и в мастерской, и в магазине, где брала на себя самых трудных покупателей – колебавшихся либо зевак.