Изуверский интернат - Лемони Сникет

Клаус смотрел на Учителя Чингиза и перебирал в уме все беды, которые тот причинил в обличье Стефано, ассистента Дяди Монти, и в обличье Капитана Шэма или Ширли и под всеми другими фальшивыми именами. Клаусу нестерпимо хотелось сказать: «Вы и есть Граф Олаф!» Но он понимал, что, если они притворятся, будто ему удалось их одурачить, им легче будет раскрыть его планы, какими бы они ни были. Поэтому Клаус прикусил язык, то есть попросту промолчал. Он не стал кусать себе язык, а раскрыл рот и рассмеялся.

— Вот смех! — солгал он. — Представляете, если бы вы и вправду были Графом Олафом! Забавно, да, Учитель Чингиз? Ведь тогда ваш тюрбан был бы маскарадом!

— Мой тюрбан? — переспросил Учитель Чингиз. Свирепое выражение глаз исчезло, он решил (и, разумеется, был не прав), что Клаус шутит. — Маскарад? Хо-хо-хо!

— Хи-хи-хи! — вторил ему Ниро. Вайолет и Солнышко сразу смекнули, куда клонит Клаус, и решили ему подыграть.

— Ой, правда, Учитель Чингиз, — воскликнула Вайолет, как будто тоже шутила, — снимите тюрбан, покажите вашу единственную бровь, не прячьте ее! Ха-ха-ха!

— Ну вы и шутники! — вскричал Ниро. — Да вы все трое прямо профессиональные комики!

— Воносок! — выкрикнула Солнышко с деланной улыбкой, обнажившей все ее четыре зуба. — Ах да, — поддержал ее Клаус. — Солнышко права! Будь вы действительно переодетый Граф Олаф, ваши кроссовки закрывали бы татуировку!

— Хи-хи-хи! — засмеялся Ниро. — Ну прямо три клоуна!

— Хо-хо-хо! — произнес Граф Олаф.

— Ха-ха-ха! — Вайолет даже стало подташнивать от своего ненатурального смеха. Глядя вверх на Чингиза и улыбаясь изо всех сил, так что зубы заныли, она привстала на цыпочки и потянулась к тюрбану. — Сейчас возьму и сорву, — сказала она, притворяясь будто шутит, — и покажу вашу единственную бровь!

— Хи-хи-хи. — Ниро затряс косичками от смеха. — Вы прямо как три дрессированных обезьянки!

Клаус присел на корточки и схватил Чингиза за ногу.

— А я сейчас сниму с вас кроссовки, — сказал он как будто по-прежнему в шутку, — и покажу татуировку!

— Хи-хи-хи! — закатился Ниро. — Вы прямо как три…

Бодлерам не пришлось узнать, кто они такие на этот раз: Учитель Чингиз вытянул свои длинные руки и схватил одной рукой Клауса, а другой — Вайолет.

— Хо-хо-хо, — сказал он и внезапно перестал смеяться. — Я, разумеется, не могу снять кроссовки, — голос его вдруг сделался серьезным, — я только что бегал, и ноги у меня вспотели. А тюрбан я не могу снять по религиозным причинам.

— Хи-хи… — Ниро оборвал смех и тоже посерьезнел. — Ну что вы, Учитель Чингиз. Мы бы ни за что не заставили вас нарушить религиозные обычаи, а запах от ваших ног мне в кабинете совершенно ни к чему.

Вайолет сделала еще одну попытку дотянуться до тюрбана, а Клаус потянулся к кроссовке зловредного учителя, но тот крепко держал их обоих.

— Черт! — выпалила Солнышко.

— Шутки кончены! — заявил Ниро. — Спасибо, дети, за то, что развлекли меня с утра пораньше. До свидания, желаю приятного завтрака без серебряных ложек и вилок! Так, а вы, Учитель Чингиз? Чем могу служить?

— Ничем, Ниро, — проговорил Чингиз. — Мне просто захотелось поднести вам розу вместо подарка от благодарного слушателя за вчерашний чудесный концерт!

— Ах, спасибо. — Ниро принял розу и с наслаждением втянул аромат. — Вчера я действительно был в ударе, не правда ли?

— Само совершенство, — отозвался Чингиз. — Когда вы играли сонату в первый раз, она меня глубоко растрогала. На второй раз у меня на глазах выступили слезы. На третий я рыдал. На четвертый я просто не мог совладать с обуревавшими меня чувствами. На пятый…

Что произошло дальше, Бодлеры не услышали, потому что за ними захлопнулась дверь. Дети обменялись удрученными взглядами. Они чуть-чуть не разоблачили Учителя Чингиза, но чуть-чуть не считается. Молча они побрели в сторону столовой. Очевидно, Ниро уже успел позвонить работникам в металлических масках, так как Вайолет и Клаус не получили серебряных ложек и вилок, когда подошла их очередь. В Пруфрокской подготовительной школе, правда, не давали на завтрак овсянку, но и перспектива есть яичницу-болтунью руками тоже не порадовала Вайолет и Клауса.

— Пусть тебя это не волнует, — утешила ее Айседора, когда Бодлеры с унылым видом уселись рядом с Квегмайрами. — Мы с Клаусом будем есть по очереди моей вилкой, а ты, Вайолет, можешь меняться с Дунканом. Расскажите, как там все происходило у Ниро в кабинете.

— Не очень удачно, — призналась Вайолет. — Слишком скоро появился Учитель Чингиз, и мы старались не показать вида, что на самом деле узнали его.

Айседора достала из кармана записную книжку и прочла вслух:

Какой бы был прекрасный миг

Чингиз попал под грузовик.

— Я только что написала. Толку от этого, наверное, мало, но я подумала, что вам будет приятно послушать.

— Очень приятно, — заверил ее Клаус. — И это вправду была бы большая удача. Но рассчитывать на это не приходится.

— Ничего, придумаем что-нибудь другое. — И Дункан протянул вилку Вайолет.

— Надеюсь, что придумаем, — согласилась Вайолет. — Граф Олаф имеет привычку быстро приводить в исполнение свои злодейские планы. — Козбал! — крикнула Солнышко.

— Солнышко хочет сказать: «У меня есть план»? — спросила Айседора. — Я пытаюсь понять, на каком принципе основана ее манера говорить.

— Я думаю, она скорее хочет сказать: «Вон идет Кармелита Спатс». — Кивком головы Клаус указал на другой конец столовой.

И в самом деле прямо к ним направлялась Кармелита Спатс, самодовольно улыбаясь во весь рот.

— Привет, кексолизы, — сказала она. — Передаю поручение от Учителя Чингиза. Теперь я буду его личным посыльным, потому что я самая сообразительная, самая хорошенькая и самая приятная девочка в школе.

— Ох, перестань хвастаться, Кармелита, — оборвал ее Дункан.

— Тебе просто завидно, что Учителю Чингизу я нравлюсь больше, чем ты, — огрызнулась Кармелита.

— Меня совершенно не интересует Учитель Чингиз, — сказал Дункан. — Давай говори, какое поручение, и исчезни.

— Такое: трем бодлеровским сиротам следует явиться сегодня вечером на лужайку сразу после обеда.

— После обеда? — удивилась Вайолет. — Но ведь после обеда мы обязаны идти на скрипичный концерт.

— Ну а приказ Учителя Чингиза такой, — настаивала Кармелита. — Он сказал, если не явитесь, вас ждут большие неприятности. Так что будь я Вайолет, я бы…

— Но ты, слава богу, не Вайолет, — прервал Дункан. Конечно прерывать говорящего не очень-то вежливо, но иногда, если говорящий вам очень не нравится, удержаться трудно. — Спасибо за сообщение и до свидания.

— Полагается, — не отставала Кармелита, — дать личному посыльному на чай, когда он доставляет сообщение.