Путешествие белой медведицы - Сьюзен Флетчер

— Он отбирает… — нахмурился доктор. — Кто? Ты говоришь о Хауке?

Я пожал плечами.

— И чем же ты питаешься в таком случае?

— Иногда он оставляет мне сухарь, — ответил я. — Ну, и медвежья рыба…

— Сырая медвежья рыба? Ты её ешь?

Я снова пожал плечами.

— Артур, эту рыбу нельзя есть! Одному богу известно, когда её выловили. Послушай, я поговорю с Хауком и прекращу всё это…

— Нет! Не делайте этого!

— Мне нужно, чтобы ты был здоровым и сильным, Артур. У тебя важная работа.

Вдруг я вспомнил, что доктор отвечает за медведицу головой.

— Не говорите с Хауком, — попросил я. — Пожалуйста.

— Но ты же не можешь…

Доктор вздохнул, снова уселся на стул и, наклонившись, положил руку мне на плечо. Из-за двери каюты я слышал шелест волн и свист ветра в парусах, скрип румпеля и мерные шаги кормчего, весёлый смех и перекличку матросов за работой. И тут я с ужасом почувствовал, что к глазам подступили слёзы, а глубоко в груди застыл беззвучный всхлип. Я не заплакал ни разу — ни когда меня бил Хаук, ни когда доктор промывал и обрабатывал мои раны противными мазями. Но этот его сочувственный жест пошатнул мою стойкость.

Я вытер глаза и нос рукавом и судорожно вдохнул. Доктор тут же убрал руку. Он встал и направился к двери, пробираясь между одеялами, мешками и деревянными сундуками.

Если бы я был дома, я поступил бы так: я бы бежал, бежал, бежал вверх по скалам и просидел бы там до захода солнца, а может, даже дольше. Но сейчас мне было некуда бежать. Я был заключён на этом корабле, вместе с Хауком и медведицей. До самого Лондона.

Доктор открыл дверь; солнечный свет заполнил каюту. Я встал и пошёл за ним следом, мимо кормчего.

— Сколько ещё плыть до гавани? — спросил я.

— Какой? В Лондоне?

Я кивнул.

— Неделю. Или две. Зависит от ветра и приливов. Ещё придётся сделать остановку в нескольких портах по пути: у капитана там какие-то дела.

— Значит, мы будем плыть дальше на юг, вдоль побережья Дании…

— А потом повернём на запад и направимся к нидерландскому берегу. А там останется пересечь канал — и мы в Лондоне.

— А далеко ли Уэльс от Лон… — начал я.

— Далеко. На дикой окраине цивилизованного мира! — громыхнул чей-то голос.

Капитан бодрым шагом шёл в кормовую часть судна, но, увидев моё лицо, остановился как вкопанный.

— Господи, Гарт! Что случилось с твоим мальчишкой? Это медведь?

— Нет, — мягко ответил доктор. — Другое животное — человек.

Капитан досадливо отмахнулся.

— Уэльс! — усмехнулся он. — Пристанище торгашей в какой-то глуши. Не стоит ни сил, ни времени.

Я хотел было возразить: всё-таки неприятно слышать, когда о твоей родной земле говорят такие вещи, но капитан ушёл в свою каюту и захлопнул за собой дверь.

Той ночью что-то разбудило меня. Открыв глаза, я обнаружил, что всё окутано холодным промозглым туманом, который сгущался вокруг тусклых фонарей, как молоко, пролитое в воду. Звёзды исчезли, как и мачта, и парус, и всё остальное. Я видел лишь нескольких моряков, лежавших рядом со мной. Я слышал поскрипывание канатов, тихий шёпот мужчин и мерное биение волн о корпус корабля. И что-то ещё — скорее даже не слышал, а ощущал: топ, топ, топ, топ. Медведица снова ходила по клетке.

Ей часто не сиделось на месте — даже ночью; но той ночью звук её шагов показался мне немного странным. Я насторожился. Обычно она просто ходила туда-обратно, а сегодня беспокойно металась по клетке. Медведица пыхтела и покашливала — чувствовала себя неуютно.

Я потёр повреждённый глаз. Мне стало немного лучше; головная боль притупилась. И тут я услышал густой низкий рокот, перерастающий в вой.

Я вскочил на ноги. По спине побежали мурашки.

Почему она воет… сейчас?

Я уловил какое-то движение и посмотрел наверх. Cквозь прореху в тумане мне открылось видение из сна: высокая мачта, стремящаяся прямо к яркому месяцу. Она была слишком близко, чтобы принадлежать другому кораблю, но почему-то не на том месте, где возвышалась наша. Как она оказалась здесь? Почему приближалась к нам? Это невозможно…

Бах!

Корабль накренился; я потерял равновесие и рухнул на палубу, ударившись локтем. Ночь вокруг меня взорвалась сотней оглушительных звуков: трещала древесина, моряки кричали, медведица заходилась в громогласном рёве. Что-то сдвинулось — и по палубе застучали чьи-то тяжёлые быстрые шаги.

Глухой стук тел о палубу. Крики. Свист и лязг металла.

Меня толкнули в бок, и я услышал возглас удивления. Тяжёлое тело навалилось на мои ноги, а потом с громкой бранью скатилось на палубу. Я вскочил, но на меня тут же налетел другой человек и повалил навзничь. Оправившись, я побежал к медвежьей клетке: там хотя бы есть за что ухватиться. Передо мной сгущался туман, и я лишь смутно мог видеть творившуюся неразбериху, пока густая белая мгла не поглотила меня окончательно. Наконец я увидел в тумане прутья решётки и с облегчением схватился за них… Но чего-то не хватало.

Скрип.

Звон.

Скрип.

Звон.

Сквозь завесу тумана я увидел, как распахнулась дверь клетки. А потом захлопнулась. И снова распахнулась.

Медведица стояла в проходе и выглядывала наружу.

Дверь с грохотом захлопнулась и снова открылась.

Нужно было действовать. Я должен был запереть дверь, причём как можно скорее, но я не мог пошевелиться: ноги словно приросли к палубе. А что, если медведица заметит, как я приближаюсь? Что, если я не успею вовремя добраться до двери? Нападёт ли она на меня?

Медведица подалась вперёд, вытянув большой длинный нос и принюхиваясь, как будто пыталась потрогать воздух. Как будто чувствовала, что перед нами открываются тайные возможности и опасности.

«Ну давай же, шевелись», — приказал я себе и, собравшись с силами, медленно пошёл в сторону клетки.

Скрип.

Звон.

Скрип.

Тут передо мной словно из-под земли вырос человек. Он схватил меня за руку — очень крепко — и наклонился прямо к моему лицу. Огромный нос. Кривой шрам на щеке. Такого я раньше не видел.

— Где сокровище? — прошипел он.

— Какое… сокровище?

— Королевское — какое ещё? Не валяй дурака, мальчик, не то я…

Незнакомец со всей силы тряхнул меня; голова невольно откинулась, и я услышал, как стукнули мои зубы. За спиной чужака что-то пошевелилось. Что-то большое и белое. Пират обернулся, поймав мой взгляд. Медведица зарычала; этот низкий рокочущий звук прокатился по моему позвоночнику, разгоняя по всей спине сотни мурашек.