Икс или игрек? - Агата Кристи

Мистер Медоуз гуляючи приблизился к нему, постоял, посмотрелна воду. Потом спросил:

– Ну, как улов?

Рыболов вздохнул.

– Не клюет, – мистер Грант немного смотал леску ипроговорил, не поворачивая головы: – А что у вас, Медоуз?

Томми ответил:

– Пока докладывать особенно не о чем, сэр. Окапываюсь.

– Прекрасно. Расскажите подробнее.

Томми уселся на торчавшую рядом причальную тумбу, так чтобыему был виден весь пирс, и приступил к рассказу:

– Затесался я туда, по-моему, вполне успешно. Список жильцову вас, конечно, есть? – Грант кивнул. – Материала для доклада пока не видно.Завязал дружбу с майором Блетчли. Сегодня утром играли с ним в гольф. На вид онтипичный отставной офицер, каких много. Может быть, разве что чуточку слишкомтипичный. Кейли – тоже как будто бы настоящий инвалид, сосредоточенныйисключительно на собственных болезнях. Опять же, такую роль нетрудно сыграть. Впоследние годы, по его же словам, часто бывал в Германии.

– На заметку, – лаконично произнес Грант.

– Затем фон Дейним.

– Да. Не нужно объяснять вам, Медоуз, что фон Дейним меняинтересует в первую очередь.

– Думаете, он Икс?

Грант покачал головой:

– Нет, не думаю. По моим представлениям, Икс не может себепозволить быть немцем.

– Даже беженцем, спасающимся от нацистских преследований?

– Даже беженцем. Мы держим под надзором всех переселенцев извражеских стран, и это хорошо известно. Более того – но только это строго междунами, Бересфорд, – почти все беженцы из вражеских стран в возрасте отшестнадцати и до шестидесяти будут в скором времени интернированы. Знает обэтом противник или нет еще, но такой оборот нетрудно предвидеть. Они никогда непойдут на такой риск, чтобы глава всей их организации оказался интернирован.Следовательно, Икс может быть либо нейтралом, либо англичанином. То же самоесправедливо и для Игрека. Что же до фон Дейнима, то я имел в виду, что он можетслужить передаточным звеном. Икс или Игрек совсем не обязательно сами находятсяв «Сан-Суси», там живет, скажем, Карл фон Дейним и осуществляет связь, и тогдачерез него мы можем выйти на тех, кто нам нужен. Это мне кажется вполневероятным, тем более что ни в ком из остальных обитателей «Сан-Суси» незаподозришь интересующее нас лицо.

– Вы их всех, конечно, проверили, сэр?

Грант коротко и досадливо вздохнул.

– В том-то и дело, что нет. Я мог бы без особых сложностейпроверить их через департамент, но я не могу рисковать, Бересфорд. Потому чтопрогнило-то как раз где-то на самом верху. Стоит только показать, что меня покакой-то причине интересует «Сан-Суси», и об этом может стать известно ихагентам. Потому-то мы и ввели в игру вас, частное постороннее лицо. И по той жепричине вам придется работать вслепую, без нашей помощи. Это наш единственныйшанс. Риск спугнуть их недопустим. Я смог навести справки только об одномпостояльце «Сан-Суси».

– И кто же это, сэр?

– Сам Карл фон Дейним. Тут все проще простого. Обычнаяпроцедура. Проверка безо всякой связи с «Сан-Суси», просто как иностранца извражеской страны.

– Ну и что? – поинтересовался Томми.

Его собеседник усмехнулся и пожал плечами.

– А то, что мастер Карл оказался именно тем, за кого себявыдает. Его отец вел себя неосмотрительно, был схвачен и погиб вконцентрационном лагере. Старшие братья сидят в концентрационных лагерях. Матьгод назад умерла от горя. Сам он сбежал в Англию за месяц до начала войны. Онвыразил желание помочь нашей стране. И все это время прекрасно и продуктивноработает на химическом предприятии над обезвреживанием некоторых ядовитых газови вообще над проблемой обеззараживания.

Томми сказал:

– Так, значит, с ним все в порядке?

– Необязательно. Наши немецкие друзья славятся своейосновательностью. Если фон Дейним заслан сюда в качестве агента, то они ужпостараются, чтобы в его легенде по возможности все совпадало с реальностью.Тогда относительно него можно сделать два предположения. Либо тут задействованався семья фон Дейнимов, что при всесилии нацистского режима не так ужневероятно. Либо этот человек на самом деле не Карл фон Дейним, а лишь играетроль Карла фон Дейнима.

– Понятно, – задумчиво протянул Томми. И ни с того ни с сегодобавил: – Он кажется чертовски симпатичным малым.

Грант со вздохом ответил:

– Они и есть по большей части симпатичные ребята. Такая этостранная штука – наша работа. Мы уважаем нашего противника, и он уважает нас.Обычно проникаешься симпатией к тому, с кем ведешь поединок, даже когда делаешьвсе, чтобы его уничтожить.

Они оба помолчали. Томми задумался над страннымипревратностями войны. Голос Гранта отвлек его от этих мыслей:

– Но есть другие, кого мы не можем уважать и не можем имсимпатизировать, и это – предатели в наших собственных рядах, люди, готовыепродать свою страну за чины и почет от врага, покорившего их родину.

Томми с чувством отозвался:

– Разумеется, сэр, тут я с вами полностью согласен. Этонизость, подлее которой нет.

– И которая заслуживает позорной смерти.

– Неужели действительно есть такие... такие гады?

– Повсеместно, как я вам уже говорил. В нашем департаменте.В армии. На парламентских скамьях. В высших правительственных кругах. Мы должнывсе прочесать и выловить их. Сделать это необходимо! И притом как можно скорее.Начинать приходится не снизу, не с мелкой рыбешки – людишки, которыеораторствуют в парках или торгуют грязными газетенками, даже не знают, кто имиманипулирует. А нам нужны сами заправилы, способные причинить неисчислимыйвред, – и причинят, если мы не успеем помешать.

Томми убежденно сказал:

– Мы успеем, сэр.

– Что дает вам такую уверенность? – спросил Грант.

– Но вы же сами сказали, сэр, сделать это необходимо.

Удильщик на конце пирса обернулся и задержал взгляд на своемподчиненном, как бы заново разглядывая твердую, решительную линию егоподбородка. Разглядывая с одобрением и удовольствием. Помолчав, он тихо сказал:

– Вы молодец, Бересфорд.

И, стряхнув с себя задумчивость, спросил:

– А что вы можете сказать о женщинах в пансионе? Никакихнастораживающих моментов?