Наследство - Алена Оленина

– Странные дела творились и творятся в этом доме, – пробормотала миссис Бэнкс как бы про себя. – Вы только не подумайте, что я вас пугаю! Нет, я просто хочу вас предупредить. А вы, как люди разумные, делайте выводы сами.

Снова воцарилась тишина. Муха в углу возобновила попытки вырваться из паутины. Старая леди неторопливо пила чай, а обе хозяйки, не притронувшись к своему, терпеливо ждали продолжения рассказа.

– Так вот, – неожиданно сказала миссис Бэнкс, словно и не было никакой паузы. – Однажды старая леди Спенсер обвинила родственницу в том, что та её обокрала! Ни больше, ни меньше. Разразился грандиозный скандал. Хотя, посудите сами, кто в здравом уме, будучи почти признанным наследником, станет воровать практически у самого себя?

– Да, странный поступок, – растерянно подтвердила миссис Симмонс и отхлебнула давно остывшего чаю.

– Вот и я говорю, – подхватила старуха. – Глаза её заблестели, впалые щёки разрумянились то ли от чая, то ли от рассказа. – Очень, очень странный поступок для будущей наследницы, если не сказать просто глупый. Бедная миссис Роза, никогда не поверю, что она была в чём-то виновата! Разумеется, её подставили. И именно тот, кому всё это было выгодно. Никаких оправданий старуха слушать не стала. И вот, через день после «кражи» бедняжка собрала свои вещи и загадочно исчезла из дома. Больше мы о ней не слышали.

– Почему загадочно? – вырвалось у Лиз.

Старуха усмехнулась и отставила пустую чашку:

– А никто не видел, как она уезжала. Её, вроде бы, рано утром отвёз на станцию Робинс. А, может, и не отвёз? Может, они её, бедняжку, убили, а тело в болото бросили?

– Какие ужасы вы говорите, – вздохнула миссис Симмонс и боязливо огляделась по сторонам. Солнце в этот миг зашло за тучу, в гостиной потемнело. И всё вокруг стало выглядеть несколько зловеще. К жужжанию мухи присоединились скрипы половиц где-то на втором этаже, шуршание мышей под полом, потрескивание в стене. Казалось, старый дом жил своей, насыщенной и загадочной жизнью. Непонятной и, возможно, не очень доброжелательной.

– Я ничего не утверждаю, – спокойно сказала миссис Бэнкс. – Но история выглядит подозрительной, если не сказать больше. Мы пытались выяснить хоть что-то о бедной миссис Розе, но старуха Спенсер и слышать о ней больше не хотела. Начинала кричать, что пригрела на груди змею, воровку и всё в том же духе. Такие разговоры заканчивались нервными припадками, и мы перестали говорить на эту тему. Несчастная миссис Роза навсегда исчезла из нашей жизни.

Гостья замолчала и выразительно посмотрела на свою пустую чашку.

– Ещё чаю? – тут же вскочила Лиз.

Старуха секунду подумала и милостиво разрешила:

– Да, ещё чашечку. И печенья. Благодарю, хотя в моём возрасте вредно переедать, но у вас всё такое вкусное. Так вот, вся эта история не пошла впрок самой старухе. Она начала болеть, теперь уже по-настоящему, стала заговариваться и совсем слегла. Мистер Холл сделался практически хозяином усадьбы. И верная Робинс при нём. Так они хозяйничали до самой смерти старой леди Спенсер. А когда она умерла, выяснилось, что всё теперь принадлежит нашему чернокнижнику. Не могу сказать, что мы этому сильно удивились.

Она отпила чаю.

– Справедливости ради надо отметить, что мистер Холл ухаживал за хозяйкой до самой её смерти, выписал ей хорошую сиделку и делал всё как положено. Но всё равно люди поговаривали, что он таки приложил руку к исчезновению настоящей наследницы. А, может, и к болезни старухи тоже. Наш добрый викарий сильно сердился на такие разговоры, говорил, что не по-христиански огульно обвинять человека во всех смертных грехах. Но ведь всем рты не заткнёшь. Тем более, что есть во всех этих пересудах и доля истины.

– А кто-нибудь не пытался навести справки, расспросить того же Робинса, куда он увёз бедную даму? – спросила миссис Симмонс.

– А я разве вам не сказала? – удивилась старуха. – Робинс в тот же день, когда вроде бы отвёз её на станцию свернул себе шею, упав с лошади.

После ухода гостьи миссис Симмонс с дочерью остались сидеть в гостиной. Небо полностью затянули тучи, пошёл долгий нескончаемый дождь. В комнате стало холодно, темно и неуютно. Дел по дому накопилось множество, но обе хозяйки никак не могли заставить себя чем-нибудь заняться. Всё валилось из рук, ничего не хотелось делать. Миссис Симмонс взялась было за рукоделие, но быстро его бросила и сидела в кресле, зябко кутаясь в любимую шаль, Лиз задумчиво смотрела в окно на дождь. Обеих одолевали мрачные мысли, навеянные жуткими рассказами старой миссис Бэнкс. Но обе боялись в этом признаться.

– Как ты думаешь, – наконец нарушила молчание миссис Симмонс, – эта старушка ничего не придумала? То, что она наговорила ужасно, но, может, это просто её домыслы?

Она с надеждой посмотрела на дочь.

– Доктор Хейлсворт сказал, что она одна из самых здравомыслящих его пациенток, и у неё прекрасная память. Если уж кто и помнит, что здесь происходило, то это как раз она, – отозвалась Лиз.

– Жаль, – вздохнула миссис Симмонс. – Я надеялась, что она всё выдумывает, как наши с тобой знакомые. Помнишь, старую мисс Филлипс и её сестру? Какие ужасы они нам рассказывали про средневековый замок, в котором жили в детстве? А потом оказалось, что это они пересказывали любимую книжку, добавив ещё и своих фантазий.

– Боюсь, что миссис Бэнкс ничего не выдумала, – вздохнула Лиз.

– Я тоже этого боюсь, – сказала мрачно миссис Симмонс и плотнее закуталась в шаль. – Как неприятно сознавать, что один из твоих родственников – убийца!

– У всех убийц есть родственники, – снова вздохнула Лиз.

Повисло тягостное молчание. Обе хозяйки сидели тихо, вздрагивая от каждого шороха. А шорохов, как им казалось, в доме сильно прибавилось.

– Послушай, Лиз, – обратилась к дочери миссис Симмонс, нервно обернувшись: ей почудилось, что в углу мелькнула какая-то неясная тень, – а тебе не кажется, что все наши неприятности начались именно после того, как мы снесли эту проклятую беседку? Птицы по ночам кричат, тени мелькают. А теперь и несчастья всякие…

Лиз оторвалась от созерцания бегущих по стеклу капель:

– Очень может быть, матушка. Очень может быть. Только я не знаю, в чём именно тут дело.

– И посоветоваться не с кем! – с досадой сказала миссис Симмонс и попыталась устроиться поудобнее в кресле. – Наш добрый викарий списывает всё на расшалившиеся нервы. А при чём тут мои нервы, если кипятком обварилась кухарка?