Наследство - Алена Оленина

Утром и миссис Симмонс пожаловалась, что плохо спала:

– Ветер в трубе воет, что ли. И мыши скребутся со всех сторон, надо ещё пару кошек завести. Лиз, дорогая, попробуй поспать днём в саду. Тебе надо отдохнуть, ты выглядишь такой усталой!

– Да, матушка, – машинально отозвалась Лиз, думая о своём.

Она весь день чувствовала себя усталой и разбитой, вздрагивала от каждого резкого звука. Даже почти идеальная клумба и присланные от жены викария цветы для посадки уже не радовали. Ей казалось, что и днём в саду кто-то летает, особенно, когда она отворачивалась. Следуя совету матери, она действительно попробовала спать в саду, но не успела закрыть глаза, как где-то над головой пронзительно закричала какая-то птица. Лиз вздрогнула, подскочила, дико озираясь. Сердце казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Какой уж тут сон!

А ночью всё повторилось, пожалуй, даже хуже, чем в предыдущие разы. Казалось, неведомая тварь воет и стонет под самым окном и скребёт раму когтями. Лиз всю ночь не выпускала из рук молитвенник, но это слабо помогало. Лишь с рассветом летающий кошмар угомонился. Возможно, улетел спать, возможно, сгинул в преисподнюю. До следующей ночи.

А утром случилось новое несчастье: миссис Симмонс, соскучившись от безделья, встала и хотела открыть окно в своей спальне. Но споткнулась, упала и повредила только что зажившую ногу.

Послали за доктором. Его ещё и ждать пришлось, так как он находился у постели тяжелобольного. Лиз сидела у кровати матери и считала минуты до приезда врача. Миссис Симмонс, чтобы отвлечься от ноющей ноги, ворчала и ругала собственную болезнь, неведомую птицу, мешающую всем спать и самый дом.

– Видимо, враг рода человеческого меня попутал, когда я согласилась принять это наследство! – в сердцах изрекла она.

Лиз промолчала, хотя полностью была согласна с матерью.

Когда, наконец, прибыл доктор Хейлсворт обе, и дочь, и мать пребывали в весьма мрачном настроении.

– Извините за опоздание, у меня сегодня был очень тяжёлый пациент, – сказал он, входя в комнату.

Доктор и сам выглядел усталым и измученным.

– Да мы всё понимаем, – трагическим шепотом сказала миссис Симмонс и поморщилась, неловко повернув больную ногу.

Доктор строго посмотрел на расстроенное лицо пациентки, секунду подумал и решил обойтись без выговора, ограничившись лишь мягким упрёком:

– Эх, мадам, напрасно вы добавляете мне работы, а себе мучений, – пробормотал он, осматривая покрасневшую и опухшую ногу.

Миссис Симмонс виновато вздохнула:

– Я только маленький шажочек сделала. Так устаешь всё время лежать! Только шажок. И споткнулась о кошку.

– Я вам ещё успокоительную микстуру выпишу, вам ведь больная нога наверняка спать мешает?

– Да, да, мистер Хейлсворт, выпишите, – обрадовалась миссис Симмонс. – Я в последнее время очень плохо сплю.

Доктор неловко повернулся и локтём зацепил лежавшую у постели больной увесистую книгу. Книга с грохотом упала на пол. От этого звука Лиз непроизвольно дёрнулась. Доктор внимательно посмотрел на её бледное осунувшееся лицо, но ничего не сказал.

Когда осмотр был закончен, он встал и обратился к Лиз:

– Мисс Симмонс, будьте добры, у моей сестры возникли вопросы по поводу вашей замечательной клумбы. Покажите мне её, пожалуйста. Сам я в цветах не разбираюсь и не могу ей в деталях все рассказать.

– Мистер Хейлсворт, – вмешалась миссис Симмонс. – Так пусть ваша сестра приходит к нам в гости. Мы ей всё с удовольствием расскажем и покажем.

– Спасибо, миссис Симмонс, – вежливо ответил доктор. – А можно взглянуть на сей шедевр уже сейчас?

Миссис Симмонс, невзирая на боль в ноге, с удовлетворением улыбнулась:

– Да, Лиз, иди, похвастайся. Видишь, о твоих ботанических способностях уже говорят в деревне.

Когда они оба вышли в сад, доктор Хейлсворт пристально посмотрел на Лиз и спросил:

– А теперь, мисс Симмонс, будьте добры, расскажите мне, что с вами случилось за последние два дня.

Лиз отвернулась в сторону и смущённо проговорила:

– Ничего, всё в порядке.

Но карие глаза доктора смотрели на неё требовательно:

– Мисс Симмонс, мы не на светском приёме. Я врач. Я вижу, что вы выглядите встревоженной и нервной. Вы почти больны. Что случилось? Чем я могу помочь?

Лиз оглянулась на стоявший под деревом столик, за которым она иногда читала днём.

– Пойдёмте, сядем туда.

Они устроились под деревом. Лиз нервно теребила рукав своего платья, и, наконец, решилась:

– Я плохо сплю, мистер Хейлсворт. Почти совсем не сплю. И эти кошмары…

– Так, – сказал доктор. – Бессонница, кошмары. Давно это у вас?

– Нет, всего два дня. Раньше у меня никогда никакой бессонницы не было. И кошмары меня не мучили, несмотря на то, что я с детства увлекаюсь готическими романами.

Она сказала это и покраснела, словно выдала какую-то тайну. Доктор терпеливо ждал. Видя, что она замолчала, он спросил:

– Ведь есть и что-то ещё, мисс Симмонс?

Лиз покраснела ещё больше и затеребила рукав:

– Вы подумаете, что мне всё мерещится. Или, что я схожу с ума.

– Ничего подобного, – ответил доктор. Голос его звучал успокаивающе. – Я привык выслушивать своих пациентов. А вы, насколько я могу судить, здравомыслящая девушка. Рассказывайте.

И Лиз рассказала ему всё. Не забыв упомянуть и страшное лицо, и зловещие крики.

– Вот и моя мама слышала эти крики. Они ей тоже спать мешают. Что-то не так с этим домом! – с горечью добавила Лиз. Доктор молчал и ждал продолжения. Лиз помедлила и, тяжело вздохнув, добавила:

– Мама ведь не о кошку споткнулась.

Доктор резко подался вперёд, так что садовый стул, на котором он сидел, протестующе скрипнул:

– Не о кошку, а о кого?

Лиз тяжело вздохнула:

– Думайте обо мне что хотите, доктор, но в этом доме действительно творится что-то странное. Наша кошка обычная, серая с полосками. Она всегда в кухне, в комнаты её пока не пускают, хотя мама и считает, что в стенах полно мышей. Но то, обо что споткнулась мама, было ЧЁРНОЕ! И, как она сказала, мохнатое. Совсем не похоже на нашу кошку.