Ожидание счастья - Мэри Берчелл

— Но почему? — Элисон была немного шокирована.

— Да потому, что я не был «одним из них», как ты выразилась. У меня были и деньги, и положение, и я все равно чувствовал себя аутсайдером. Я был полным профаном в том, что касается светской жизни и они дали мне это понять.

Элисон невольно вскрикнула и снова дотронулась до его руки, и на этот раз он взял ее ладонь в свою. В этом жесте не было ничего такого, ничего от той страсти, с которой, как вспомнила Элисон, он схватил в театре руку Розали. Но этот порыв успокоил ее и согрел ей сердце.

— Не могу не признать, что я был просто невыносим, — задумчиво проговорил Джулиан. — Конечно, я немного пообтесался, но и то совсем чуть-чуть, но южноамериканские традиции отличаются от европейских, как небо от земли. Как-то я услышал, что некто сказал обо мне: «Смесь вонючего португалишки с необработанным бриллиантом».

— И что ты ответил на это? — полюбопытствовала Элисон.

— Дал ему в глаз. Но он все равно победил, потому что эта фраза застряла у меня в мозгу, и я боялся, что в его словах есть доля правды.

— Но теперь-то точно нет, — с жаром проговорила Элисон. — Никаких следов не осталось.

— Спасибо, Элисон, — шутливо поклонился ей Джулиан. — Это случилось семь лет назад, и надеюсь, с тех пор я смог измениться и приспособиться. Любой за семь лет научится чему угодно. И все же… — внезапно помрачнел он, — иногда Розали смотрит на меня так, что мне кажется…

Элисон затихла. Она понимала, что последние слова совершенно не были предназначены для ее ушей и что Джулиан на мгновение забыл о ее присутствии.

Через мгновение гость поднял голову и вернулся в реальность. Он потрепал девушку по руке и выпустил ее из своих ладоней.

— Так что, сама видишь, я понимаю, что значит быть отвергнутым и униженным. И не мог пройти мимо.

— Неужели я в самом деле сказала тебе такое? — улыбнулась Элисон.

— Нет. Просто ты плакала, а слезы могут выдать самые сокровенные мысли, — ответил он с прежней нежностью.

Элисон была необычайно тронута.

— Так что?

— Что «что»? — не поняла она.

— Я прощен?

— О да. Конечно, — улыбнулась она в ответ.

— Спасибо, — серьезно проговорил он. — Извини, что я так редко виделся с тобой с тех пор, — сказал Джулиан после недолгой паузы. — Но когда я приходил, тебя все время не было дома. Розали сказала, что ты пользуешься большим успехом и что у тебя свой круг знакомых…

— Неужели Розали так и сказала? — побледнела Элисон.

— Да, а что?

— Да так, ничего. — Она старалась не смотреть ему в глаза. И через мгновение он произнес: «Понятно», и Элисон почувствовала, что он правильно истолковал ее молчание. Но Джулиан воздержался от последующих комментариев и сменил тему:

— Что ты делаешь завтра, Элисон?

— Ничего. — Элисон и не знала, что такой простой вопрос может так взволновать ее.

— Поедем покатаемся? Мы можем отправиться пораньше, чтобы успеть выехать из города до жары.

Элисон сжала пальцы в замок. Ее так и подмывало крикнуть «да!», но инстинкт самосохранения предупредил, что она играет с огнем.

Джулиан явно расстроился, глядя на то, как она колеблется.

— Я думал, что прощен, — подзадорил он ее, но она видела, что он изменился в лице, и именно это сыграло решающую роль. Пусть Розали поступает с ним как хочет: унижает, оскорбляет, обижает. Ho к добру ли, к худу ли, Элисон не могла себе позволить такого.

— С удовольствием, — с жаром произнесла она. — С преогромнейшим удовольствием.

— Отлично! — повеселел Джулиан, но весь его вид говорил о том, что он старается понять, что скрывалось за ее нерешительностью. — Полдевятого не рано?

— Нет. Я лягу пораньше.

— Хорошо, ложись пораньше, — рассмеялся он.

Элисон было невдомек, что Джулиан сохранил в своем сердце образ милой девочки с таким выражением на лице, будто ей только что подарили долгожданную куклу.

Он ушел, а Элисон еще долго ходила взад-вперед по библиотеке, не в силах усидеть на одном месте.

Все было не так, неправильно; плохо и нечестно чувствовать себя счастливой из-за того, что ей предстоит провести целый день с женихом Розали. Несколько часов назад она радовалась тому, что ей предстоит провести с ним всего лишь час, и укоряла себя за недостойное поведение. А теперь это будет целый день!

«Не все ли равно!» — повторяла она снова и снова. Всего какой-то маленький незначительный денек из целой жизни Джулиана. Всего один денек, а все остальные будут принадлежать Розали. А потом успокаивала сама себя: «Кроме того, кто знает, может, погода испортится и пойдет дождь».

Но она точно знала, что никакого дождя не будет. Этого просто не может быть! Только не в этот день, один из многих дней его долгой-предолгой жизни.

Утро выдалось безоблачным, и когда Джулиан появился на пороге особняка, Элисон уже ждала его.

Легкая дымка покрывала дома, поля и леса, и было такое ощущение, словно природа никак не может сбросить оковы сна и нежится в утренней дреме. Элисон тихо сидела рядом с Джулианом и размышляла о том, как прекрасна жизнь, и не знала, стоит ли ей завести какой-нибудь разговор. Но тут Джулиан сам нарушил молчание и задал совершенно неожиданный вопрос:

— Что ты ела на завтрак, Элисон?

— Ничего особенного. А что? — удивилась она.

— Так и думал. Давай остановимся где-нибудь, чтобы ты смогла как следует подкрепиться.

— Не надо, правда, это совершенно ни к чему, — запротестовала Элисон.

— Нет? Ну, может, мне это надо, — беззаботно ответил он, и у Элисон потеплело на сердце, потому что она поняла, что он просто снял с нее ответственность. Сколько же времени прошло с тех пор, как кто-то в последний раз интересовался ее питанием.

Как только они добрались до первого подходящего места, Джулиан остановил машину, и они отправились перекусить.

Элисон понимала, что Джулиан не навязывал ей своего мнения, он просто заботился о ней и старался сделать это ненавязчиво.

Позавтракав, они отправились дальше. Джулиан вел быстро, но уверенно, и Элисон была абсолютно спокойна.

Они неслись мимо наливавшихся спелым золотом полей, расцвеченных васильками, мимо лугов, где красные маки качали своими головками под порывами ветра. И над всем этим стоял сильный сладкий дух цветущего клевера.

Легкие облака бежали по голубому небу и отбрасывали свои тени на зеленотравье. Глядя на эту белоснежную процессию, величаво плывущую на запад Элисон подумала: «Теперь запах клевера и тени на лугу в солнечный день всегда будут напоминать мне об этом дне. Я погляжу на них и вспомню, как была счастлива».