Принцесса и ковбой - Кортни Пакард

Женщины отошли и тоже устроились в шезлонгах, подставляя солнцу стройные тела. Эдгар спустился в каюту, чтобы изучить документы, пообещав скоро вернуться.

— Удивительно, ваш муж кажется таким крепким, — задумчиво произнесла Вивиан. — А как он перенес тот круиз на лайнере, ему тоже было плохо?

Долли мысленно прокляла все на свете: настырную блондинку, ковбоя, которого явно мутило, собственную работу, эту яхту и океан заодно. Ну что прикажете делать? И почему это Вивиан так интересуется их прошлым, неужели она что-то заподозрила?

— Ральф вчера слишком много выпил. — Долли изобразила смущенную улыбку, словно признавалась в страшном грехе. — Никак не может забыть свою молодость: в Техасе виски — как для нас вода.

В этом она совершенно не была уверена, но лучше было болтать чепуху, чем молчать. Вивиан понимающе кивнула и сказала:

— А мой муж почти не пьет. Он постоянно так занят, что даже алкоголь ему не нужен. Иногда мне кажется, что и я ему не особенно нужна. — Она потянулась и поправила выбившуюся прядь. — Я немного завидую вам: такая счастливая семья, настоящий пример для подражания.

Долли искоса взглянула на нее, стараясь понять, серьезно ли говорит миссис Гамильтон или издевается. Но лицо под шляпкой ничего не выражало, кроме прохладной вежливости. Эта женщина что-то скрывала. Под внешней оболочкой пряталось совсем другое существо, но Долли пока не могла разобраться, какое — доброе или злое.

Возможно, одиночество и частые отлучки мужа так подействовали на Вивиан. Она замкнулась в себе, отгородившись от мира, и жила по каким-то своим, никому не известным, законам и правилам.

— Я закончил! — Эдгар поднялся на палубу, большой, загорелый, с белоснежной улыбкой. — Не скучаете?

— Нет, дорогой, только вот мистер Мак-Кристал не очень хорошо себя чувствует.

— Что с вами, дружище? — Эдгар приложил ладонь ко лбу Ральфа. — Вам не стоит сидеть на солнцепеке. Давайте я провожу вас в каюту, полежите в холодке.

Это был отличный шанс. Болезнь Ральфа неожиданно обернулась удачной стороной: папка осталась внизу, значит, есть возможность просмотреть документы. Долли вскочила.

— Позвольте мне, мистер Гамильтон.

Обхватив пошатывающегося от слабости Ральфа, она помогла ему спуститься по довольно крутой лестнице и усадила на нижнюю ступеньку.

— Если услышите, что кто-нибудь идет, подайте знак.

— Какой? — простонал Ральф, борясь с тошнотой, подступающей к горлу.

— Скажете, что у вас болит голова.

В полумраке каюты Долли не сразу заметила папку, и лишь когда глаза привыкли к темноте, разглядела ее на столе среди книг и журналов. Достав из кармана камеру, она быстро отстегнула зажимы и, не вчитываясь, принялась снимать страницу за страницей. Отчеты, таблицы, диаграммы, письма. Инспектор Найт будет доволен, если только здесь действительно есть что-то важное для следствия.

В глубине души Долли почему-то была уверена, что Эдгар Гамильтон ни в чем не виновен. Во всяком случае, ей очень хотелось, чтобы именно так и оказалось. Но работа полицейского не терпит сентиментальности: как бы ни нравился тебе человек, сначала необходимо доказать, что он чист перед законом. Потому что иногда и преступник обладает ангельской внешностью и необычайным обаянием. Природа не разбирает, кого награждать симпатичной внешностью — злодея или порядочного человека.

Ральф приглушенно застонал, и Долли резким движением захлопнула папку и спрятала камеру. Готово, все прошло удачно. Она подошла к нему и с жалостью всмотрелась в совершенно белое лицо, искаженное болью. Кто бы мог подумать, что синеглазый ковбой растеряет всю свою силу, едва оказавшись в океане? И это его состояние не вызвало у Долли разочарования: наоборот, мысль о том, что у этого мужчины тоже есть слабости и он может быть беззащитным, радовала. Иметь дело с суперменом хорошо только в кинофильмах, в жизни же лучше общаться и работать с нормальным человеком.

— Давайте я помогу вам лечь. — Долли помогла Ральфу встать и подвела его к дивану. — Потерпите еще немного, скоро все закончится.

Он попытался улыбнуться в ответ, но тут же с глубоким вздохом закрыл глаза и отвернулся к стене. К черту эту воду, волны и солнце! Борясь с тошнотой, Ральф клялся всеми святыми, что больше никогда не сядет ни на одну плавучую посудину и близко не подойдет к океану. Его мучила жажда, во рту пересохло, руки были холодными и влажными. Если бы только удалось заснуть или потерять сознание…

— Ну, как ваш муж? — с тревогой спросил Эдгар. — Мне очень жаль, что так получилось.

Долли развела руками.

— Ничего, не вините себя. Я его вчера предупреждала, что перед такой прогулкой не стоит злоупотреблять виски, но он не послушал. И вот результат…

Она уселась в шезлонг и откинулась на спинку, вытянув ноги. Теперь можно и возвращаться: дело сделано, камера с отснятой пленкой спрятана в карман сарафана, и через пару часов инспектор Найт получит то, что хотел. Обидно будет, если его подозрения окажутся верными: Эдгар Гамильтон нравился Долли.

— Милый, скажи капитану, чтобы поворачивал обратно. — Вивиан обернулась к мужу. — Я беспокоюсь за мистера Мак-Кристала. Через несколько дней свадьба, и если он не успеет поправиться, Виола и Вальтер огорчатся.

Долли пропустила ее слова мимо ушей: если это был намек на то, что она не знакома с молодоженами, то он не попал в цель. С Виолой Камель Долли когда-то была дружна, они вместе ходили на теннисный корт и в бассейн, и даже вместе влюбились в тренера, загорелого до черноты и стройного канадца, говорившего с едва заметным французским акцентом. Она улыбнулась этому далекому воспоминанию: как много времени прошло с тех дней, и как все изменилось…

В шестнадцать лет Долли мечтала лишь об одном — поскорей выйти замуж за богатого и красивого мужчину, который бы носил ее на руках и постоянно объяснялся в любви. Жизнь она представляла так: путешествия, вечеринки, танцы, веселые друзья, встречи с интересными людьми, романтические переживания… Наверное, так бы все и произошло, если бы Долли случайно не познакомилась на какой-то выставке с Ридом Стайером, молодым художником, вынужденным зарабатывать на пропитание рисованием рекламных вывесок.

Долли влюбилась безоглядно, первое сильное чувство настолько захватило ее, что девушка позабыла обо всем. Она готова была отдать что угодно за единственную улыбку печального художника. Они встречались, гуляли по улицам Чикаго, рассуждая об искусстве и обмениваясь впечатлениями. И когда Рид поцеловал Долли, она совсем потеряла голову. Всей душой она тянулась к нему: так цветок ранним утром тянется к восходящему солнцу и распускается под теплыми лучами, доверчивый и не знающий сомнений. Но солнце иногда обжигает…

Рид был очень беден, но наотрез отказывался принять от Долли помощь. А она не понимала, почему он отвергает ее, ведь это шло от чистого сердца. Даже подаренным на день рождения набором кистей из лучшего художественного салона он не пользовался. А если Долли пыталась заплатить за ужин в скромном кафе или таксисту, отвозившему их в крохотную квартирку на окраине города, Рид приходил в бешенство.