Большая книга ужасов – 81 - Мария Некрасова

Иногда я давала ей дурацкие установки, например, вместо «Здрасьте» сказать «Ку» первому встречному в коридоре. Чаще всего, это оказывалась Анна Михайловна – комендантша общежития.

Нет, кое-как мы ладили. При всей Килькиной болтливости и телепатической бездарности она оказалась не злой и не сплетницей, а больше ничего от нее и не требовалось. Она не боялась работы, и, когда нам выпадало дежурить вместе, мне не приходилось делать все за двоих, как часто бывает. Когда ты не одна, и шваброй махать веселее.

Мы даже вместе ездили домой на выходные, когда дед задерживался и не мог меня подвезти. Нам по пути почти полдороги.

* * *

В тот раз она чуть не умотала без меня: я вышла и увидела Кильку уже у ворот – она болтала с каким-то дедом. Я помахала, но она была слишком увлечена беседой, чтобы отвлечься. Ну и ладно. Я прошла мимо них через ворота, даже спросила «Ты идешь?», но Килька не среагировала. Дуется, что ли?

Она догнала меня уже на остановке и набросилась как ни в чем не бывало:

– Чего не подождала?!

– Думала дед за тобой.

– Не, это не мой. Этот заблудился, дорогу спрашивал.

Подошла маршрутка, мы уселись и, как всегда, стали трещать о всякой ерунде. Как бы ни бесила меня Килька, с ней можно говорить обо всем, она найдет что ответить кроме бессвязных междометий. Если я когда-нибудь ее убью, голову придется сохранить, а то совсем будет поболтать не с кем.

– …А если тебе, например, снится кошмар, такой, что просыпаешься в холодном поту с адским сердцебиением – значит, у тебя тупо тахикардия. А видеоряд уже мозг подкинул на фоне симптомов.

– То есть сперва сердцебиение, а потом кошмар?

– Ага.

– А если снится какая-нибудь фигня, не вызывающая эмоций?

– Разве так бывает?

– Фигня-то? Да только она и бывает!

– Нет, но чтобы совсем без эмоций…

– А я тебе расскажу. Мне снилось, что мы с тобой так же едем в маршрутке, нас окликает какой-то мужик и просит передать за проезд. Я отдаю деньги водителю и выхожу не на своей остановке. Знаю, что не моя, а все равно выхожу! Ты из маршрутки орешь – мне пофиг. Вот вообще никаких эмоций! Мне даже не любопытно, чего это я. Выхожу, пересаживаюсь на другой автобус и еду-еду, наверное, целую вечность. Приезжаю в какую-то богом забытую деревню с покосившимися домами, выхожу на остановке – а там ты. Стоишь как дура, в парадной форме и с пирогом, и поешь «С днем рождения, тебя!».

Ржем.

– Ну вот, а говоришь «Никаких эмоций»! Это сколько ж ты ехала?!

– До-олго. У меня днюха в феврале.

– Девочки, передайте за проезд… – Тот дядька так и не понял, что такого смешного он сказал.

Килька взяла деньги, подошла к водителю, отдала. Маршрутка остановилась, открылась автоматическая дверь. Килька сказала «Спасибо» – и выпрыгнула не на своей остановке.

Я проехала еще метров двести, прежде чем поняла, что произошло. Я подскочила к водителю, он без слов остановился и распахнул дверь: на этом маршруте короткие остановки. Я выбежала и рванула назад, туда, где вышла Килька.

Я бежала по узкому тротуару, впереди была разрытая дорога, пара припаркованных машин, здоровенное гнутое дерево и еще куча всего, что мешало мне увидеть Кильку. Двести метров я преодолела за несколько секунд и успела вскочить в автобус. Надеюсь, это тот?

Килька сидела в салоне как ни в чем не бывало. Лицо у нее было совершенно стеклянное.

– Кать?

Ноль эмоций. Килька смотрела будто внутрь себя, чуть вверх, спокойно и расслабленно. Так старушки, замученные бессонницей, спят с открытыми глазами.

– Ка-ать? Говорила: не сиди всю ночь в игрушках своих дурацких!

В другое время она бы сказала «Ничего они не дурацкие» и показала бы мне своих новых драконов или что там еще у нее в телефоне водится. Но она молчала. Я встряхнула ее за плечо – никакой реакции.

Какое-то знакомое выражение было на ее лице: не уснула же она, в самом деле! Неподвижные зрачки, взгляд «в себя»… Транс! Гипнотический транс, и глубокий. У меня обычно такого не получается.

– Привет. – Я лихорадочно подстраивалась к ее дыханию. Выводить из транса сложнее, чем вгонять, и я волновалась, сбиваясь от собственного сердцебиения.

Вдох, раз-два, выдох.

– Хорошо спалось? Думаю, тебе пора вернуться.

У Кильки чуть дернулось веко, но больше ничего не произошло. Она так и сидела со стеклянными глазами. Автобус уносил нас неведомо куда, но это было не так важно.

– Килька, проснись! – На нас уже косились пассажиры, и старушки напротив стали громко перешептываться о наркоманах.

– Это игра такая: «Замри», – сообщила я старушкам и стала подстраиваться к Килькиной позе.

Вот так и учит жизнь гипнотизеров-недоучек вроде меня. Читала же, знаю: человек, задерганный частыми телепатическими обращениями, в конце концов начинает слышать мысли, даже ему не предназначенные. Мне тоже прилетало от деда всякое там «Позвонить Иванову», «Уточнить учебный план». Я тогда не сразу поняла, что это не мне, но спросила, кто такой Иванов, и все прояснилось. Так значит, и с гипнозом то же самое! Я задергала Кильку дурацкими установками, она привыкла меня слушаться. Потом она рассказала мне свой сон, я, конечно, представила его в красках. В этот момент я была подстроена к Килькиному дыханию и позе – обычное дело, когда болтаешь с подругой, – и вот результат. Свой собственный сон она восприняла как установку. Интересно, а меня с пирогом она увидит, если не трогать?

– Отомри наконец! – Автобус удачно наехал на «лежачего полицейского, мы подпрыгнули, и Килька проснулась.

– А? – У нее был ошалевший вид человека, вышедшего из транса.

– Подъем, Килева! Нам пора домой.

– Что, приехали?

– Приехали-приехали, – ворчали старушки. – Давайте отсюда.

Я быстренько выскочила на остановке, уволакивая за собой Кильку.

…Мне даже не пришлось врать ей, объясняя, как мы оказались в том автобусе. Сама она этого не помнила, а спросить в лоб, наверное, стеснялась, во всяком случае мы не обсуждали эту тему. Только на следующей неделе я заметила, что она внимательно изучает номер маршрутки, прежде чем сесть. «Не хочу опять попасть не на тот автобус», – буркнула она на мой немой вопрос. Больше мы об этом не говорили.

Каким бы длинным ни казался мне октябрь, он подходил к концу. Уже утряслись в голове события сентября, и мне даже казалось, что произошло это все давно и не со мной. Пропавшие люди по-прежнему не шли из головы, но теперь я думала о них спокойно и с легким раздражением, как о домашнем задании к понедельнику. Зверь. Знаю.

На эти выходные мы с дедом собрались в Зеленоград к Машке и тетке с дядькой, и мне не хотелось думать о чем-то другом. Сестру я не видела, наверное, с весны, и не буду врать, что сильно скучала, но поездка – это хороший повод отвлечься, а мне их последнее время перепадает немного.