Будни наемника - Евгений Шалашов

При всей своей наглости тетка не рискнула проверять, имеет ли правитель право ее выпороть, нет ли, поэтому приступила к делу:

— Жалоба у меня на моего зятя… — Дальше мамаша Нитуш вытолкала вперед дочку. — Рассказывай деточка, что не так.

Статная девица, слегка зардевшись, замялась:

— Дело все в том… в том все дело… а дело-то вот в чем…

— Да уж говори все как есть дура! — толкнула мамаша дочку в спину, а потом, не выдержав, выпалила сама: — Все дело в том, государь, что дочка моя до сих пор целая, хотя они с Курцем уже полгода, как женаты. Вот.

— Стало быть, молодой супруг не хочет исполнять свои обязанности? — перевел герцог взгляд на дочь. — А вы, милочка, не пытались как-то вдохновить вашего супруга? — Его высочество властным жестом остановил пытающуюся отвечать за дочку мамашу и опять посмотрел на молодую женщину. — Ну же, дитя мое, скажите, мне можно знать.

— Да как не пыталась, — горестно вздохнула девица. — Я уж и так, и этак, и поцелую его, и поглажу, и… это самое, а он только ночную рубаху между ног зажимает, морду отворачивает, да пукает, словно от страха.

— Да я в его годы… — попытался что-то сказать супруг, но получив от дражайшей половинки локтем в ребро, притих.

— Так-так, — побарабанил герцог костяшками пальцев по подлокотнику и спросил: — Сколько лет юной супруге?

— Недавно двадцать исполнилось, — сообщила девушка.

— А сколько лет молодому мужу?

— Шестнадцать, — влезла мамаша Нитуш.

— Молчать! — рявкнул герцог так грозно, что даже у меня заложило уши, а жалобщики присели от страха. Ладно, что лужу не сделали: — Курц, сколько тебе лет?

— Четырнадцать, — пролепетал парень.

— Значит, супругу четырнадцать, а жене двадцать, — раздумчиво проговорил герцог, снова побарабанив по подлокотнику. — Конечно, законом не возбраняется, если жениху четырнадцать лет, но вы, дорогие мои, каким местом думали, когда решили выдать замуж взрослую девушку за мальчишку?

— Так мы, это, головой думали, а чем же еще? — с обидой отозвалась мамаша Нитуш, а следом вступил в разговор и папаша:

— Мы с родителями Курца перетолковали, все и сладили. Мы ж бондари — и я, и Дюрекс, отец евонный, то есть, Курцев, — пояснил тесть юного супруга, — порешили наши мастерские объединить, чтобы, значит, дело расширить. Поособицу-то мастерские маленькие, но ежели, две в одну слить, так получается, что и большая. Вдвоем-то мы и работников больше наймем, и бочек побольше сделаем, а на бочки нынче спрос вырос, особенно на маленькие, в которых гномы масло перевозят. Ну, а детишек решили поженить, чтобы договор закрепить. Курц, даром что лет немного, сызмальства отцу помогал, а год назад уже и экзамен сдал на право именоваться мастером. Такой бочоночек сделал, что для ваших погребов впору! Девке моей все равно замуж идти, но жениха подходящего нет. Если по возрасту подходит, так либо не из наших, не из бондарей, а если из наших, то только подмастерье, без своего хозяйства, с таким ей век мыкаться, пока он в мастера не выбьется, а даже и выбьется, то на чужого дядю работать станет. А четырнадцать лет для парня — самый возраст. Не изгуляется, коли своя жена под боком. Я вон, в четырнадцать лет…

Бондарь снова получил локтем от супруги, а герцог изрек:

— Понимаю, что вы руководствовались благими намерениями и у меня нет оснований расторгнуть брак. Но поймите и вы, что невозможно заставить молодого супруга исполнять те обязанности, к которым он еще не готов. Даже я, собственной властью не смогу противоречить воле Единого и природе. Здесь вам даже маги помочь не смогут. Бывает, что и в четырнадцать лет юноша вполне созрел и внешне, и внутренне, но чаще всего он готов стать супругом позже.

— Так и что, сколько мне ждать? — выпятила губу молодая жена. — Мне от подружек, которые замуж вышли неловко. Начнут рассказывать, а мне и неловко, ничего и не знаю. Да и самой…

Герцог развел руками:

— Вы, девушка, замуж шли добровольно, а ведь могли и отказаться. Вы же видели своего жениха до свадьбы? И что же вас подтолкнуло выйти замуж за ребенка? Вас патер спрашивал в храме — добровольно идете, или по принуждению? Спрашивал. Так что, терпите, ждите, пока ваш молодой супруг не созреет. А подругам… А кто сказал, что с подругами следует обсуждать все тонкости вашей жизни? И вот еще что… Если вы, в силу собственных желаний, захотите совершить глупость, то трижды подумайте. Надеюсь, вы меня поняли?

Когда семейство, смущенное и, донельзя озадаченное, покинуло помещение, Его высочество обратился ко мне:

— Видите, господин граф, какими делами приходится заниматься?

— Вижу, — кивнул я. — Приходится не только устранять несправедливость, но и взывать к голосу разума. А это, пожалуй, никакому судье не под силу. Вот мне подобное точно не под силу, потому что я посоветовал бы этой девице не терять времени в ожидании взросления мужа.

— Ну, это вы сейчас так говорите. Окажись вы на моем месте, вы призвали бы подданных внимать не только зову плоти, но и голосу разума. Граф, я сегодня провинился перед вами. Обещал напоить кавой, а вместо этого заставил слушать разную глупость.

— Нет, все было познавательно и любопытно. Теперь я знаю, что высший судья герцогства занимается самыми трудными делами.

— Давайте выйдем на свежий воздух? — предложил герцог. — У меня сегодня весь день какие-то совещания, суды, уже и голова начала болеть.

Мы вышли из зала заседаний через дверь для просителей.

— Ох ты, а уже вечер, не заметил, как день прошел, — загрустил герцог, глядя на сгущающиеся сумерки.

Вместе с герцогом мы пошли вдоль дворца, по дорожке, а сзади, без особого приказа пристроился латник с алебардой. Его высочество косо глянул на своего стража, но говорить ничего не стал. На мой взгляд, это правильно. Я до сих пор изумлялся, что правитель государства живет в помещении, не обнесенном стенами, без караульных башен и подъемных мостов, да и охраны маловато.

— Люблю здесь гулять, — пояснил герцог. — Окон нет, никто из придворных не пялится. Раньше здесь аллея была, но вырубили, после того, как деда едва не убили — убийцы за деревьями прятались. Жаль.

Мы шли молча, любуясь вечерним небом, звездочками, засверкавшими на нашем пути. Ишь, падают. Стоп. Какие звезды и почему они рядом друг с другом, да еще и увеличиваются в размерах с огромной скоростью?

Повинуясь невесть какому инстинкту, я задвинул герцога за спину, а потом рявкнул стражнику:

— Алебарду мне, живо!

Капитан дворцовой стражи потом вздует парня, но латник с перепуга отдал оружие, а я, перехватив древко половчее, стал ждать приближения несущейся на нас твари. Вот, уже можно рассмотреть, что это никакие не звезды, а два огромных желтых глаза с черными зрачками, а между ними клюв, напоминавший кинжал. Орфоэп твою в душу талер и два пьяных тоффеля с присвистом, это ж дракон!