Обещать - не значит любить, или Давай разводить олигархов - Юлия Шилова

Я смотрю на неё, как в зеркало. Это в детстве все ссорятся с братьями и сёстрами. А со временем понимаешь, насколько сильно их любишь. Я помню Дашу малышкой, как мы с ней играли в куклы. Помню, как она пошла в первый класс, как плакала, когда не получались буквы. Сейчас она красивая, добрая и необычная девушка. Когда была здорова, брала книжку и читала вслух Верлена, Рембо, Гессе в оригинале. Я с наслаждением её слушала. Мы всегда были неразлучны: всё-таки близнецы. В детстве часто ссорились, даже волосы друг другу пытались выдрать, но быстро мирились и, как ни в чём не бывало, опять вместе играли, рисовали, пели, танцевали. В одном слове «люблю» не передать всей полноты чувств, которые я питаю к моей сестрёнке.

— Даша, всё будет хорошо, — произнесла я сквозь слёзы.

— Машка, всё хорошее уже было. Я знаю, что умру, мне осталось совсем недолго. Я всё понимаю… А ты живи за двоих. Мне вас всех будет очень не хватать. Тебя, мамы, папы… Знаешь, чем старше я становилась, тем больше мне не хватало детского счастья. Помнишь, как родители называли нас принцессами, как мы с тобой писали письма Деду Морозу, как загадывали желания в новогоднюю ночь? Как жаль, что в моей жизни больше не будет новогодних ночей… Говорят, желания под Новый год сбываются. В прошлую новогоднюю ночь я вновь представила себя маленькой и заказала Деду Морозу мешок здоровья. А он не принёс… Я загадала жизнь, а желание не исполнилось…

— Не говори так. Ты живая, — обливаясь слезами, я поднесла к губам руку своей сестры.

— Ещё живая, — поправила меня Дашка. — Я понимаю, что все мы умрём, это неизбежно, но когда смерть совсем рядом, становится страшно.

От ее слов моё сердце рухнуло вниз. Не было ничего вокруг, только она, такая бледная, измождённая и уставшая бороться.

— Машка, ты только не плачь. Ты должна жить и не плакать. Я очень хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Я буду тебя навещать… Обещаю… Мне вряд ли разрешат спуститься на землю, поэтому я буду навещать тебя в твоих снах. — Сестрёнка вложила в свои слова всю свою любовь. — Помнишь, как маленькими мы больше всего любили качаться на качелях? — прошептала она.

— Помню. Папа сделал нам деревянные качели и повесил на сук большого дерева. Мы были тогда такие счастливые…

— Да, было здорово. Это такое счастье, когда все тебя любят, мама печёт пирожки, а папа читает газету. Знаешь, я бы всё в жизни отдала, только бы вернуться в это беззаботное время. Тогда я не могла это оценить. Я хочу всё запомнить, перед смертью ещё раз прокрутить те моменты и понять, как же тогда было хорошо. Это прошлое. Жаль, что в моей жизни нет места будущему, только горькое настоящее. Я мечтала заработать деньги и купить большой дом для нашей семьи, где бы мы собирались за ужином и говорили по душам. И в этом доме не текла бы крыша. Не смогла… Не успела… Какие же мы с тобой дурочки, что так спешили взрослеть, ведь если так разобраться, во взрослой жизни ничего хорошего. В детстве нет проблем и боли.

— Да, все мы хотим стать взрослыми и независимыми. Получаем свободу, а затем понимаем: нет ничего счастливее, когда мы находимся в маминых руках.

— Хоть мы и жили небогато, но я всегда любила наш дом. Жаль, что больше никогда не вернусь домой. Там всегда тёплая постель, горячий чай с конфетами и книжки. Мы с тобой садились на крыльцо и мечтали, что рядом с нашим домом перевернётся грузовик с пряниками. Помнишь, как мы любили с тобой крутиться перед зеркалом и из-за этого вечно куда-нибудь опаздывали? А сейчас я больше всего на свете боюсь зеркал. Мне не хочется смотреть на лицо, которое отражается в зеркале. В нём больше нет жизни, а в глазах столько боли… Я боюсь встречать новый день, потому что мне кажется, всё закончится. Просто усну и не проснусь… Закрою глаза и больше их никогда не открою… Если бы я могла летать, я бы заглядывала к людям в окна и просила беречь то, что они имеют. Ведь часто мы просто не ценим то, что нам дано свыше. Когда-то я ужасно боялась одиночества, а теперь боюсь смерти… А одиночество… Оно совсем нестрашное. Оно просто тяжёлое… Когда мы одиноки, мы не имеем возможности отдавать другим своё душевное тепло, ведь внутри каждого человека накапливается очень много тепла. Его нужно обязательно кому-нибудь отдать. Знаешь, сестрёнка, мне уже не суждено встретить любовь. Осталось совсем мало времени. А вот ты пообещай, что если встретишь любовь, то сделаешь всё возможное, чтобы её сберечь.

— Обещаю, — я с огромным трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться.

— Я хочу, чтобы ты была счастливой и радостной. Скоро тебе придётся жить за двоих. Это очень большая ответственность. Это значит, что ты должна быть счастливой вдвойне. Тебе придётся научиться не жить прошлым, ведь я буду твоё прошлое. Прошлое нужно оставить там, сзади.

— Дашка, я тебя люблю.

— Маш, так неохота умирать, если бы ты только знала! Мне очень будет тебя не хватать. Хочется видеть рассветы, закаты, ночное небо, гулять по лужам, как в детстве…

— Даша, ты будешь жить… — Я приподнялась, поцеловала сестру. — Я найду деньги на твою жизнь. Я найду эти проклятые деньги. Ты только меня дождись…

— А ты куда?

— В Москву. Я постараюсь поскорее вернуться. Ты только не умирай. Пожалуйста, дождись меня. Я тебя очень прошу. Дождёшься?

— Я попробую. — Дашка посмотрела на меня растерянно.

Я вышла из больницы и разревелась. При Дашке плакать нельзя, вот и держалась как могла. У магазина на лавочке сидел подвыпивший Костя, бывший мой одноклассник. Он раньше ухаживал за сестрой и просто достал её своей любовью. Я остановилась и процедила сквозь зубы:

— Ты, скотина пьяная, что расселся?

— Получка у меня вчера была. Имею право. А ты зачем обзываешься? Самая крутая?

— Крутая! А ты, сволочь, вместо того, чтобы пить, искал бы деньги Дашке на операцию. Задницу бы поднял и носом рыл землю!

— Да я хоть всё в округе перерою, таких денег близко не найду. Я же не олигарх.

— Конечно, проще всего сидеть и бухать.

— А что ещё делать? Дашка запретила меня к ней в больницу пускать.

— И правильно сделала. На фиг ей твою пьяную рожу лицезреть? А ещё в женихи набивался, придурок!

— Машка, ты что на меня рычишь? Думаешь, я не хочу помочь Дашке? Но ей ничего не поможет. Нужно бабло. А где его взять? Я что, по-твоему, должен инкассаторскую машину грабануть?

— Неплохая идея. Только боюсь, что у тебя ума на это не хватит.

Поняв, что у меня окончательно сдают нервы, я сняла туфельку, подошла к Костику и что было сил принялась его колотить.

— Получай, сволочь! Жениться он на Дашке хотел, алкоголик хренов! Как она заболела, так даже палец о палец не ударил, чтобы раздобыть деньги на лечение! Блин, если любишь и твой любимый человек умирает, можно пойти даже на преступление! А вы только здоровых любить умеете! Шары налил и кайфуешь, а Дашка в любой момент на тот свет может отправиться!

— Прекрати, дура! — заголосил Костик. — Олигархов себе ищите! Пусть они вам красивую жизнь и покупают!